Глава тридцать три

---

Всякий может представить себе, что клад, найденный мальчиками, наделал массу шума в бедном, маленьком городке С.-Петербурге. Такая крупная сумма, да еще наличными деньгами, казалась добродушным горожанам прямо-таки невероятной. В городе только и говорили, что о найденном кладе. Все заброшенные дома в городке и в его окрестностях подверглись самому тщательному исследованию. Теперь уже не одни мальчики, а и взрослые, благоразумные мужчины разбирали эти дома по доскам, ломали фундаменты, рылись в земле под полами. Куда ни показывались Том и Гек, всюду они служили предметом всеобщего внимания и удивления. Мальчики не помнили, чтобы прежде кто-нибудь обращал внимание на их слова, теперь же все придавали самое серьезное значение каждому их слову, каждому их поступку. Мало того, в их прошлом внезапно открылись несомненные признаки каких-то сверхъестественных талантов. Местная газета напечатала даже биографические очерки из жизни Тома и Гека.

Вдова Дуглас поместила капитал Гека в банк по шести процентов, а судья Тэтчер по просьбе тети Полли сделал то же самое с деньгами Тома. Теперь каждый из мальчиков имел почти по целому доллару в день дохода!

Судья Тэтчер составил себе вдруг очень высокое мнение о Томе... Он уверял, что обыкновенный мальчик никогда не сумел бы вывести его дочь из пещеры. А когда Бекки рассказала ему под секретом, как Том спас ее однажды от наказания, приняв вину на себя, то он пришел в восторг и начал уверять, что это была со стороны Тома такая благородная, великодушная, святая ложь, что она заслуживает того, чтобы ее занесли на страницы истории рядом с именем Джорджа Вашингтона, который, как известно, правдивость ставил выше всего на свете! Бекки казалось, что она никогда еще не видела своего отца таким величественным и гордым, как в ту минуту, когда он произносил последние слова. Она тотчас же побежала к Тому и рассказала ему все.

Судья Тэтчер предсказывал, что Том будет со временем знаменитым юристом или величайшим полководцем, и давал слово, что сделает все возможное, чтобы Тома приняли в национальную военную академию, а затем в лучшую юридическую школу.

Богатство и покровительство вдовы Дуглас открыли Геку доступ в общество или, вернее, насильно втолкнули его туда. Страдания его были так велики, что он был почти не в силах переносить их. Слуги вдовы держали его в чистоте и опрятности, мыли и причесывали его ежедневно; каждый вечер его укладывали спать в постель с чистыми простынями, на которых не было ни одного пятнышка, которое он мог бы прижать к своему сердцу, как старого, доброго знакомого. Он должен был есть ножом и вилкой, есть с тарелки, пить из чашки, вытираться салфеткой, учиться читать, ходить в церковь.

В течение трех недель он кое-как выносил все эти мучения, но, наконец, не выдержал и убежал из дома вдовы. М-сс Дуглас искала его повсюду двое суток. Весь город принял участие в этих поисках; искали даже в реке, но Гек исчез бесследно. Наконец, на третий день Том Сойер случайно забрел на бойню, где валялась масса старых пустых бочек. В одной из них он нашел беглеца. Гек был не чесан, не мыт и одет в свои прежние лохмотья. Том побранил его за беспокойство, которое он доставил всем своим исчезновением, и начал просить его вернуться домой. Лицо Гека сразу потеряло свое довольное, благодушное выражение.

— Не говори мне об этом, Том, — сказал он. — Я уже пробовал жить как все люди, но из этого ничего не выходит. Вдова очень добра ко мне, но я не могу жить у нее. Каждый день меня будят, моют, причесывают. Мне не позволяют жить в сарае, заставляют ходить в тесном, новом платье, в котором нельзя ни ходить, ни сидеть, ни валяться на траве. Я должен ходить в церковь и слушать длинные проповеди. По воскресеньям меня заставляют ходить целый день в сапогах...

— Но, Гек, вдова делает все это для того, чтобы ты стал таким же человеком, как и все другие.

— Это мне все равно, Том. Жить у вдовы — это все равно, что сидеть на привязи. Когда хочется идти ловить рыбу; надо спрашиваться; купаться — то же самое. Мне не позволяют курить, зевать, потягиваться, браниться. И, — прибавил Гек с удвоенным негодованием, — она целый день молится. Такой женщины я никогда еще не видел. Я не мог больше переносить все это. Знаешь. Томь, быть богатым вовсе не так хорошо, как это кажется. Если бы не проклятые деньги, я никогда не попал бы в такую переделку! Знаешь что, Том? Возьми себе мои деньги и давай мне только изредка десять центов на табак. Сходи сейчас к вдове и попроси, чтобы она оставила меня в покое.

— Нет, Гек, твоих денег я не могу взять. Это будет, несправедливо... Кроме того, попробуй еще пожить у вдовы; может быть, ты и привыкнешь к такой жизни.

— Привыкну! Это все равно, что привыкнуть сидеть на раскаленной плите. Нет, Том, мне не нужно богатства, и я не хочу жить в проклятых, душных комнатах. Я люблю лес и реку и вот такие бочки. Я люблю их и ни за что не расстанусь с ними. Как раз когда мы нашли ружья и пещеру, и все, что нужно, чтобы стать разбойниками, — вдруг подвернулся этот глупый клад и испортил все дело!

— Это ничего не значит, Гек! Богатство нисколько не мешает быть разбойником.

— Ты говоришь правду, Том?

— Сущую правду, Гек. Но тебя нельзя будет принять в шайку, если ты не сделаешься приличным человеком.

Радость Гека сразу исчезла.

— Отчего же, Том? Ведь я был же морским разбойником?

— Это совсем другое дело, Гек. Разбойники — не пираты. Есть страны, где разбойники принадлежат к высшему обществу: они — герцоги, графы...

— Том, ты всегда хорошо относился ко мне. Неужели ты не захочешь принять меня в свою шайку?

— Да я готов на это. Но что скажут люди? «Фи, — скажут они, — и это шайка Тома Сойера! Какие в ней оборванцы!» Как ты думаешь, приятно мне будет слышать такие слова?

Гек замолчал и задумался. Очевидно, он боролся с самим собой. Наконец, он сказал:

— Хорошо. Я вернусь к вдове на месяц или на два и посмотрю, удастся ли мне привыкнуть к такой жизни.

— Отлично, Гек! Итак, по рукам. Пойдем сейчас к вдове; я попрошу ее, чтобы она дала тебе побольше свободы,

— Ты хочешь это сделать, Том? Вот это дело! Если она не будет так строго держать меня, то я готов курить и божиться только потихоньку. Когда же мы соберем шайку?

— Да хоть сегодня. Надо только собрать разбойников, и тогда можно устроить посвящение даже сегодня ночью.

— А что это за посвящение?

— Это значит дать клятву оставаться верными друг другу и никому не выдавать тайны шайки.

— Это очень занятно, Том!

— Конечно. Приносить клятву нужно в полночь, в каком-нибудь уединенном месте — лучше всего в домах с привидениями... Впрочем, теперь они все разрушены.

— Во всяком случае, в полночь, Том?

— Да. Можно еще клясться на чьей-нибудь могиле и подписывать клятву кровью.

— Это я понимаю! Ей-богу, это гораздо интереснее, чем быть пиратом. Я ни за что не убегу от вдовы, Том, а когда я стану настоящим, благородным разбойником, и обо мне будет говорить весь мир, тогда она, наверное, будет очень довольна и будет гордиться, что приютила меня в своем доме!

---

Глава 33. «Приключения Тома Соейра» Марк Твен

« Глава 32

Заключение »