II. Последние вспышки догорающей лампы

---

Однажды Жан Вальжан спустился с лестницы, сделал три шага по улице и сел на тумбу, на ту самую тумбу, на которой Гаврош застал его задумавшимся в ночь с 5 на 6 июня; он посидел на ней несколько минут, потом опять вернулся домой. Это был уже последний ход маятника. На следующий день он уже не выходил из дома. Еще через день он не мог уже встать с постели.

Его привратница, которая готовила его незатейливый обед, немного капусты или несколько картофелин с салом, взглянула на тарелку из темной глины и воскликнула:

— Но вы вчера ничего не ели, бедняжка!

— Напротив, — отвечал Жан Вальжан.

— Тарелка совсем полная.

— Посмотрите на кувшин с водой. Он совершенно пуст.

— Это значит, что вы много пили, но это вовсе не значит, чтоб вы что-нибудь ели.

— Ну, — сказал Жан Вальжан, — а если мне так хотелось воды?

— Это называется жаждой, а когда в то же время нет аппетита, это называется лихорадкой.

— Я завтра поем.

— Или в Троицын день. А почему бы не сегодня? Разве говорят: «Я поем завтра»? Даже не попробовали моей стряпни! А между тем еда такая вкусная!

Жан Вальжан взял старуху за руку.

— Обещаю вам съесть все это завтра, — сказал он ей своим ласковым голосом.

— Я сердита на вас, — отвечала привратница.

Жан Вальжан не видел ни одного человеческого существа, кроме этой доброй женщины. В Париже существуют улицы, по которым никто не ходит, и дома, куда никто не заглядывает. Жан Вальжан жил на одной из таких улиц и в одном из таких домов. Когда он еще выходил из дома, он купил за несколько су у медника небольшое медное распятие, которое он повесил на гвоздь напротив своей постели. Распятие всегда бывает приятно видеть перед собой.

Так прошла целая неделя, в течение которой Жан Вальжан не сделал шага из своей комнаты. Он продолжал лежать в постели. Привратница сказала своему мужу:

— Старик наверху не встает, не ест. Он долго не проживет. Все это у него от горя. Никто не выбьет у меня из головы, что его дочери плохо живется замужем.

Привратник возразил ей тоном превосходства супруга:

— Если он богат, пусть позовет доктора. Если беден, пусть обходится без него. Но если он не позовет доктора, он умрет.

— А если позвать доктора?

— Все равно умрет! — изрек привратник.

Привратница принялась вырезать своим старым ножом траву, пробивавшуюся между плитами того маленького клочка земли, который она называла мостовой, и, вырывая траву, ворчала:

— Жаль! Старичок такой чистенький и беленький, как цыпленочек.

В это время она увидела проходившего мимо знакомого врача и взяла на себя смелость попросить его подняться взглянуть на больного.

— На втором этаже, — сказала она. — Потрудитесь идти только прямо туда. Бедняга не встает уже больше с постели, ключ всегда торчит в двери.

Врач осмотрел Жана Вальжана и переговорил с ним. Когда врач собрался уходить, привратница спросила его:

— Ну что, каков он, доктор?

— Ваш больной очень плох.

— Что такое с ним?

— Ничего и все. Этот человек, по-видимому, потерял дорогое существо. От этого он и умирает.

— Что же он вам сказал?

— Сказал, что чувствует себя хорошо.

— Вы зайдете к нему еще раз, доктор?

— Да, — отвечал доктор. — Но только тут нужно еще, чтобы к нему пришел и кто-нибудь другой, кроме меня.

---

Глава 2. Последние вспышки догорающей лампы
Часть 5. Жан Вальжан
Книга 9. Глубочайший мрак родит зарю
Роман «Отверженные» В. Гюго

« Часть 5. Книга 9. Глава 1

Часть 5. Книга 9. Глава 3 »