III. Взрыв

---

Ночь прошла спокойно. Колонисты все время были настороже в «Трубах». Каторжники не делали никаких попыток к высадке на берег. С тех пор как смолкли ружейные залпы, посланные вслед Айртону, не было слышно ни выстрела, ни шума; ничто не указывало на присутствие судна в водах, омывающих остров Линкольна. Можно было подумать, что бриг снялся с якоря и вышел в море.

— Уж не ушел ли бриг? — не раз задавал вопрос Пенкроф.

— Не думаю, — отвечал Смит, — эти люди не трусливые!

— А может, они думают, что на острове много жителей, так что ж им за охота затевать понапрасну драку?

— С рассветом увидим, — отвечал инженер.

С рассветом в густом утреннем тумане колонисты могли различить какую-то неясно обозначавшуюся массу.

То был «Быстрый».

— Друзья мои, — сказал Смит, — необходимо принять меры прежде, чем рассеется туман. Он пока скрывает нас от глаз разбойников. Прежде всего необходимо заставить осаждающих думать, что на острове много жителей, которые, следовательно, могут дать им сильный отпор. Поэтому я предлагаю нам разделиться на три партии. Одна партия займет пост в «Трубах», другая — около устья реки Милосердия, третья — на островке, чтобы помешать высадке неприятеля или, по крайней мере, замедлить высадку. У нас есть два карабина и четыре ружья; следовательно, каждый из нас будет вооружен, а так как пороху и пуль достаточно, то не будем скупиться на выстрелы. Нечего бояться ни ружей, ни даже пушек брига — что могут они сделать этим гранитным скалам? Из окон Гранитного дворца мы, разумеется, не станем стрелять, и разбойникам не придет в голову посылать туда ядра. Опаснее всего вступать в рукопашную, так как каторжники далеко превосходят нас числом. Поэтому следует постараться, чтобы, не показываясь на глаза осаждающим, помешать их высадке на берег. Зарядов жалеть нечего; мы будем стрелять часто и по возможности метко. Каждому из нас предстоит убить от восьми до десяти неприятелей…

Смит точно определил положение. Он все время говорил самым спокойным голосом, словно делал распоряжения о повседневных работах, а не об опасной обороне острова.

Все единогласно одобрили его план.

Наб и Пенкроф тотчас же отправились в Гранитный дворец и принесли оттуда достаточное количество пуль и пороха. Гедеон Спилетт и Айртон — оба первоклассные стрелки — вооружились карабинами, бившими на целую милю. Оставшиеся четыре ружья распределили между Сайресом Смитом, Набом, Пенкрофом и Гербертом.

Теперь поглядим, как были расставлены посты.

Сайрес Смит с Гербертом остались в «Трубах» и отсюда из засады могли держать под обстрелом довольно значительную часть берега у подножия Гранитного дворца. Гедеон Спилетт с Набом укрылись в скалах возле устья реки Милосердия, где подняли большой мост, а также и все мостики, — этой группе поручалось не только не подпускать ни одной вражеской шлюпки, но и по возможности воспрепятствовать высадке пиратов на противоположном берегу. А Пенкроф с Айртоном тем временем спустили на воду пирогу, чтобы переправиться через пролив на островок, где они и должны были занять два отдаленных друг от друга поста. Увидев, что стрельба идет с четырех сторон, пираты решат, что остров населен и жители его дорого продадут свою свободу. Если же высадка пиратов все-таки состоится или если возникнет угроза, что Пенкрофа и Айртона обойдут с тыла и они будут отрезаны неприятелем от товарищей, оба друга обязаны немедленно сесть в пирогу, плыть к берегу и, вернувшись на остров, направиться в наиболее уязвимый для нападения участок, к тому, кому всего нужнее будет помощь.

Прежде чем занять боевые посты, колонисты в последний раз крепко пожали друг другу руки.

Пенкроф обнял Герберта, своего нареченного сына. Он молча поцеловал его, собрав всю силу воли, чтобы скрыть обуревавшее его волнение, и друзья расстались.

Смит и Герберт остались в «Трубах», откуда был виден берег, начиная от подошвы Гранитного дворца, на довольно большое расстояние.

Не теряя времени, Сайрес Смит с Гербертом и журналист с Набом тронулись в путь и вскоре исчезли за скалами, а через пять минут Айртон и Пенкроф благополучно переправились через пролив, высадились на островке и укрылись за скалами на его восточном берегу.

С берега их не заметили, да и сами они с трудом различали в густом тумане очертания корабля.

В половине седьмого утра туман рассеялся.

«Быстрый» появился во всей своей красе. Вначале показались окутанные легкой дымкой верхушки мачт. Еще несколько мгновений туман клубился над поверхностью моря, затем поднялся ветер и унес вдаль последние его клочья. Корпус «Быстрого», четко вырисовываясь на фоне чистого неба, стоял на двух якорях, носом к северу и повернув к острову свой левый борт. Как и предполагал Сайрес Смит, бриг находился примерно в миле с четвертью от берега.

Мрачный черный флаг по-прежнему развевался.

Смит в трубу мог рассмотреть, что все четыре пушки брига направлены на остров. Видно было, что три десятка пиратов расхаживали взад и вперед по палубе, некоторые были на юте и в подзорные трубы обозревали остров.

Несомненно, пираты не могли себе объяснить, что́ такое случилось ночью у них на бриге. Откуда взялся этот полунагой человек, который взломал дверь в пороховую камеру, отчаянно с ними боролся, шесть раз выстрелил из револьвера, убил одного матроса и двоих ранил? Из целого града пуль, пущенных ему вслед, догнала ли его хоть одна? Убит он? Потонул? Или хоть ранен? Удалось ли ему вплавь добраться до берега? Кто он такой и зачем являлся на бриг? Должно быть, и впрямь решил взорвать бриг, как полагал Боб Гарвей.

Во всем этом нелегко было разобраться. Но в одном были теперь твердо уверены беглые каторжники: неведомый остров, напротив которого бросил якорь «Быстрый», обитаем и, возможно, на защиту его встанет все население. И все же ни на берегу, ни на плоскогорье — ни души. И нигде ни малейших признаков человеческого жилья. Неужели жители успели бежать вглубь острова?

Вот какими вопросами задавался предводитель пиратов Боб Гарвей, и, как человек осмотрительный, он желал хорошенько ознакомиться с местностью, прежде чем послать туда свою шайку.

Прошло еще часа полтора. Боб Гарвей, очевидно, колебался. Даже в самую сильную подзорную трубу он не мог разглядеть ни одного из колонистов, притаившихся между скал. Он, казалось, не обратил внимания на зеленые ветви и лианы, скрывавшие окна Гранитного дворца и заметно выделявшиеся на голой гранитной стене. Мог ли он предположить, что на такой высоте, внутри такой гранитной массы устроено человеческое жилище?

В восемь часов колонисты наконец заметили особое движение на «Быстром». Вскоре на море была спущена шлюпка, в которой поместились семь вооруженных человек; один из них занял место у румпеля, четверо взялись за весла, а двое сели на носу и, держа ружья наготове, не спускали глаз с острова.

— Они, вероятно, намерены только обозреть берега, но не высаживаться, — сказал Смит, — иначе не отправились бы таким малым отрядом…

Пираты, без сомнения, увидели, что островок, прикрывавший берег, отделялся от острова проливом около полумили шириной. Смит, внимательно следивший за движениями шлюпки, не замедлил убедиться, что пираты не отваживаются проникнуть в пролив, а хотят лишь подойти к островку.

Пенкроф и Айртон, притаившиеся в расщелинах скал, тоже следили за приближающейся шлюпкой и только и ждали, чтобы она подошла на расстояние ружейного выстрела.

Шлюпка приближалась с чрезвычайной осмотрительностью. Гребцы почти не работали веслами. Сидевший на носу каторжник держал в руке лот и измерял глубину. Это показывало, что Боб Гарвей намеревался подвести бриг как можно ближе к берегу. Около тридцати пиратов, рассыпавшись по вантам, не теряли из виду шлюпку и указывали приметные места на берегу.

Шлюпка находилась уже всего в двух кабельтовых от островка. Человек, сидевший у румпеля, встал и начал осматриваться, выбирая, где лучше причалить.

Вдруг раздались два ружейных выстрела. Огонек блеснул над скалами. Каторжник, стоявший у руля, и другой, державший лот и определявший глубину фарватера, навзничь рухнули в шлюпку. Айртон и Пенкроф хорошо прицелились и метко выстрелили — два врага были сражены.

Почти в то же время грянул пушечный выстрел, и ядро, ударив в вершину скалы, за которой укрывались Пенкроф и Айртон, раздробило гранит; осколки полетели во все стороны, но, по счастью, ни один не ранил стрелков.

Со шлюпки донеслись страшные проклятия; она тотчас же отплыла. Сраженный рулевой был заменен другим, и гребцы быстро заработали веслами.

Однако шлюпка не отправилась в обратный путь, к бригу, как можно было надеяться, а пошла вдоль берега островка, намереваясь, по-видимому, обогнуть его южную оконечность. Пираты усиленно гребли, опасаясь новых выстрелов.

Они, таким образом, приблизились на пять кабельтовых к той части берега, которая оканчивалась мысом Находки, и, обогнув ее, направились к реке Милосердия.

Очевидно, пираты намеревались проникнуть в пролив и отрезать колонистов, находившихся на островке Спасения, так чтобы те очутились между двух огней — между выстрелами со шлюпки и выстрелами с брига, — положение явно незавидное.

Прошло еще четверть часа; шлюпка все продолжала двигаться в том же направлении.

В воздухе и на море царствовала совершенная тишина, полное спокойствие.

Пенкроф и Айртон отлично поняли замысел каторжников отрезать их от острова, но они не собирались покидать свой пост по многим соображениям — ни к чему было обнаруживать перед нападающими свое присутствие, становясь мишенью для орудий «Быстрого», а кроме того, они рассчитывали на Спилетта и Наба, которые затаились у устья реки, и на Смита и Герберта, засевших в скалах «Труб».

Спустя двадцать минут после того, как стихли выстрелы, шлюпка пришла к реке Милосердия и находилась от устья всего в двух кабельтовых. Прилив уже начался, и волны с силой стремились в узкий проход, увлекая шлюпку в реку. Каторжники с большим трудом могли удержаться в проливе, но им все-таки пришлось плыть на очень близком расстоянии от устья реки, и тут их приветствовали двумя пулями, которые свалили еще двух человек. Наб и Спилетт не промахнулись.

С брига тотчас же послали второе ядро, нацелив прямо в то место, где взвился дымок от выстрелов Наба и Спилетта, но это ядро только оторвало несколько кусков гранита и не причинило никакого вреда колонистам.

В шлюпке оставалось теперь всего три боеспособных человека, и, невзирая на все их старания, они не в состоянии были справиться с течением — шлюпку повлекло в пролив, и она быстро пронеслась мимо Смита и Герберта, затем, обогнув северную оконечность островка Спасения, направилась к бригу.

Смит и Герберт не стреляли, вероятно посчитав, что выстрелы не попадут в цель на таком расстоянии.

До сих пор колонисты не могли пожаловаться. Начало борьбы не обещало ничего хорошего их противникам — у тех было уже четверо тяжелораненых, а может быть, и убитых, — ни одна пуля не пропала даром, а у них никто не был даже оцарапан. Если каторжники намерены были продолжать осаду таким же образом, то есть посылая к берегу шлюпку с незначительным отрядом, то с достоверностью можно было предположить, что колонисты перебьют их всех до единого.

— Отлично придумал господин Смит! — говорил Пенкроф. — Теперь эти бестии думают, что нас тут целый полк… Отлично придумал! Экая голова!

Шлюпка, которой на обратном пути приходилось бороться с морским течением, только через полчаса причалила к бригу.

При виде раненых на «Быстром» раздались проклятия и угрозы, и три или четыре пушечных ядра были посланы на островок, где, как и прежде, раздробили только часть гранитного утеса.

Но каторжники, не помня себя от ярости, тотчас же решили снова отправиться к берегу. Двенадцать человек бросились в шлюпку, из которой убрали раненых, и быстро поплыли к островку. Следом за этой шлюпкой была спущена на море и другая, где поместилось восемь человек. Шлюпка устремилась ко входу в устье реки. Очевидно, первая партия разбойников намеревалась расправиться с неприятелем, притаившимся на островке, а вторая — с неприятелем, засевшим около речного устья.

Положение Пенкрофа и Айртона становилось чрезвычайно опасным, и они поняли, что им следует как можно скорее перебраться на остров.

Они, впрочем, обождали, пока первая шлюпка не подойдет на расстояние ружейного выстрела, и пустили в нее две пули, которые, вероятно, попали метко, потому что среди экипажа воцарилось сильное смятение. Затем Пенкроф и Айртон, сделав еще около десятка выстрелов по неприятелю, выскочили из своей засады, во всю прыть перебежали островок, кинулись в пирогу, переплыли пролив, причалили к берегу в ту самую минуту, когда вторая неприятельская шлюпка достигла его южной оконечности, и укрылись в «Трубах».

Едва они успели соединиться со Смитом и Гербертом, как пираты заняли островок и принялись бегать по нему, разыскивая, где спрятались так метко стрелявшие островитяне.

Почти в ту же минуту раздались новые выстрелы около устья реки, куда приблизилась вторая шлюпка. Из восьми плывших в ней человек двое были смертельно ранены, а шлюпка, увлеченная течением, ударилась о подводные скалы и разбилась. Шестеро уцелевших разбойников, подняв ружья над головой, чтобы уберечь их от воды, выбрались на правый берег реки, но, сообразив, что здесь того и гляди попотчуют меткой пулей, тотчас же пустились бежать из-под выстрелов и попали на мыс Находки.

Итак, на островке было теперь двенадцать каторжников — из них, правда, многие были ранены, — имевших в своем распоряжении шлюпку, а на острове шестеро, но они не могли достигнуть Гранитного дворца, имея преграду — реку.

— Пока все хорошо! — сказал Пенкроф. — Как вы полагаете, господин Смит?

— Я полагаю, что дело примет другой оборот, Пенкроф, — отвечал инженер.

— Почему так, господин Смит?

— Я уверен, что каторжники наконец сообразят, как нелепы и малорезультативны подобные нападения малыми партиями…

— Пусть себе соображают как хотят, а через пролив им все-таки со всеми их соображениями не переправиться! — сказал моряк. — Карабины господина Спилетта и Айртона им помешают. Вы ведь знаете, что эти карабины бьют на целую милю, даже дальше!

— Это правда, — заметил Герберт, — но что же могут сделать два карабина против четырех пушек?

— Э! До пушек еще далеко! Бриг-то ведь не в проливе! — отвечал Пенкроф.

— А если он войдет в пролив? — сказал Смит.

— Не войдет, господин Смит, они побоятся… Ведь они рискуют здесь наткнуться на подводные камни и разбиться.

— Это ничего не значит, — сказал Айртон. — Они могут подождать прилива и войти в протоку… Потом, при отливе, бриг, может быть, и разобьется, но пока он будет цел, нам опасно оставаться здесь под выстрелами из пушек…

— Тысяча тысяч чертей! — воскликнул Пенкроф. — Кажется, эти негодяи в самом деле собираются сняться с якоря!

— Нам, может быть, лучше укрыться в Гранитном дворце? — спросил Герберт.

— Подождем еще, — отвечал Смит.

— А как же Наб и мистер Спилетт? — осведомился Пенкроф.

— Они успеют присоединиться к нам, когда наступит время. Будьте начеку, Айртон. Теперь слово за вашим карабином, равно как и за карабином Спилетта.

Замечание Пенкрофа было совершенно справедливо! «Быстрый» поворачивался на якоре, явно намереваясь подойти к острову. Прилив продлится еще часа полтора, и так как течение стало слабее, бриг мог легко маневрировать. Но Пенкроф никак не желал согласиться с Айртоном, что бриг рискнет войти в пролив.

Тем временем группа пиратов, захватившая островок, постепенно добралась до противоположного берега — теперь от суши их отделял лишь пролив. Вооруженные только ружьями, они не могли причинить никакого вреда колонистам, укрывшимся кто в «Трубах», кто в устье реки; не предполагая, что у неприятеля есть дальнобойные карабины, пришельцы считали, что здесь им не грозит ни малейшая опасность. Они открыто начали расхаживать по берегу островка.

Они скоро в этом раскаялись. Спилетт и Айртон выстрелили из своих карабинов, и два пирата упали.

— Эге! — воскликнул Пенкроф. — Видно, не понравилось!

Среди пиратов воцарилось смятение. Бросив своих раненых и убитых, они ринулись на другой конец островка, сели в шлюпку и поплыли к бригу.

— Восьмерых положили! — сказал Пенкроф. — Значит, коли их всех было пятьдесят, так теперь остается всего сорок два… Ничего, хорошо! Господин Спилетт и Айртон знатно прицеливаются! И точно каждый раз сговариваются: один выстрелит — и другой, один свалит врага — и другой… Живо работают!

— Господа, — сказал Айртон, снова заряжая свой карабин, — дело становится серьезным. Бриг поднимает якорь…

Действительно, ясно доносилось звяканье цепей и стопора на кабестане, который вращала команда. В первую минуту «Быстрый» потянуло к якорю, но, когда якорь оторвался от грунта, бриг двинулся к берегу. Ветер дул с моря. На судне подняли стаксель и фор-марсель, и оно стало приближаться к острову.

— Смотрите, идет! — сказал Герберт.

— Идет, идет, — отвечал моряк. — Ну, ему не поздоровится, коли он рискнет в пролив…

Колонисты не без волнения следили за маневрами брига, не подавая признаков жизни, но не в силах были подавить охватившее их волнение. И действительно, их ждала страшная участь — обстрел вражеской батареи, бьющей по острову чуть ли не в упор, и полная невозможность нанести противнику хотя бы незначительный урон. Как тут воспрепятствовать высадке пиратов?

Сайрес Смит отлично понимал, как велика опасность, и ломал голову, стараясь найти выход из положения. Через несколько минут ему так или иначе придется принять решение. Но какое? Запереться в Гранитном дворце, который обложат пираты, и выдерживать осаду неделю, месяц, а возможно, и несколько месяцев, поскольку съестных припасов хватит с избытком? Хорошо, допустим даже, что этот план ему удастся. Ну а дальше что? Все равно пираты станут хозяевами острова, они натешатся здесь вволю, все перевернут вверх дном и в конце концов одолеют пленников Гранитного дворца.

Оставалась одна надежда, что Боб Гарвей, как опытный моряк, не решится подвергать опасности свой бриг, не войдет в пролив, а будет держаться у островка. В таком случае он будет находиться в полумиле от берега Линкольна, а на таком расстоянии пушечные выстрелы не так страшны, как на расстоянии в несколько сотен шагов.

— Никогда этот Боб Гарвей не войдет в пролив, если только он хороший моряк! — повторял Пенкроф. — Он должен понимать, что рискует бригом. Чуть только непогодка — и беда…

Бриг между тем приблизился к островку, и видно было, что он направляется к его нижней оконечности, то есть к тому берегу, который прилегал не к морю, а к проливу.

Намерения Гарвея были ясны: он хотел стать против «Труб» и отсюда отвечать гранатами и ядрами на ружейные выстрелы, которые уже погубили часть его экипажа.

Скоро «Быстрый», достигнув оконечности островка, обогнул ее и подошел к реке Милосердия.

— Каковы разбойники! Ведь идут в пролив! — воскликнул Пенкроф.

Журналист и его товарищи рассудили, что пришло время покинуть свой пост близ устья реки, и рассудили совершенно справедливо, ибо оттуда стрелять по кораблю было просто бессмысленно. Куда лучше быть всем вместе в решительную минуту, когда, возможно, начнется жестокая схватка. Гедеон Спилетт и Наб добрались до «Труб», прячась за скалы, и сыпавшиеся градом пули не причинили им ни малейшего вреда.

— Спилетт! Наб! — воскликнул инженер. — Надеюсь, вы не ранены?

— Нет, не ранены, — ответил журналист, — правда, меня слегка задело рикошетом! Но, смотрите-ка, этот чертов бриг входит в пролив!

— Да, — подтвердил Пенкроф, — и через десять минут он встанет на якорь против Гранитного дворца!

— У вас есть какой-нибудь план, Смит? — спросил Спилетт.

— Надо укрыться в Гранитном дворце, пока еще есть время, пока каторжники не могут нас видеть…

— Это и мое мнение, но что тогда?..

— Будем действовать сообразно обстоятельствам.

— А как, по-вашему, мистер Сайрес, не лучше ли нам с Айртоном остаться здесь? — спросил моряк.

— А зачем, Пенкроф? — возразил Сайрес Смит. — Нет, нам не следует сейчас разлучаться.

Нельзя было терять ни минуты. Колонисты выбрались из «Труб». Выступ кряжа скрывал их от глаз пиратов, толпившихся на палубе «Быстрого», но гулкое эхо пушечных выстрелов, крушивших скалы, свидетельствовало о том, что бриг подходит к берегу.

Добраться до подъемника, достичь дверей Гранитного дворца, где со вчерашнего дня сидели взаперти в большом зале Топ и Юп, было делом минуты.

И пора! В окна, увитые зеленью, они увидели, как «Быстрый», окутанный клубами дыма, входил в пролив. Колонистам пришлось даже немного отойти в сторону, так как все четыре пушки палили не переставая и ядра били вслепую по «Трубам» и по устью реки Милосердия, хотя защитники ее уже оставили свой пост. Скалы разлетались на куски, и вслед за каждым пушечным залпом раздавались торжествующие возгласы пиратов, кричавших во всю глотку «ур-ра!».

И все же можно было надеяться, что Гранитный дворец уцелеет, ибо Сайрес Смит приказал из предосторожности укрыть окна зеленью, но вдруг ядро снесло двери и влетело в коридор.

— Отступите, отступите в сторону! — сказал Смит товарищам.

— Как палят! — сказал Пенкроф. — Без передышки… И палят вслепую: и в «Трубы», и туда, откуда господин Спилетт и Наб их пугали… Палите, голубчики, старайтесь! Птички давно улетели!

— Благодаря вашей предусмотрительности, Смит, наш дворец, кажется, уцелеет, — сказал Спилетт. — Окна так хорошо скрыты, что Бобу Гарвею не придет в голову посылать сюда ядра…

— Проклятие! Они нас обнаружили! — воскликнул Пенкроф.

Быть может, пираты еще не открыли убежище колонистов, но Боб Гарвей, несомненно, счел нелишним послать ядро в подозрительно яркое пятно зелени, спускавшейся с высокой гранитной стены. За первым ядром последовало второе, которое прорвало лиственную завесу и обнажило отверстие в граните.

Положение колонистов было отчаянное.

Их убежище было обнаружено. Оставалось только отступить в верхний коридор и предоставить жилище разрушению… Они не могли воздвигнуть преграды против ядер, даже не могли укрыться от осколков гранита, фонтаном взлетавших вокруг них. Оставалось только одно: укрыться в верхнем коридоре Гранитного дворца, бросив свое жилище на произвол судьбы.

Вдруг раздался глухой треск и шум, за которым последовали страшные крики.

Смит и его товарищи кинулись к окну.

Огромный водяной столб, нечто вроде водяного смерча, приподнял бриг. Корабль переломился надвое, и спустя несколько минут пучина поглотила его вместе со всем экипажем.

---

Часть 3.
Глава 3. Взрыв
Роман «Таинственный остров» Ж. Верн

« Часть 3. Глава 2

Часть 3. Глава 4 »