XVII. Завещание капитана Немо

---

Утро уже наступило, но ни один луч не проникал в подземную пещеру. Был час прилива, и морские волны заливали вход. Но электрический свет, вырывавшийся из окон «Наутилуса», не ослабевал, и водная гладь сверкала далеко вокруг.

Капитан Немо, чрезвычайно ослабевший, лежал на диване. Колонисты предлагали перенести его в Гранитный дворец, но он не соглашался. Он выразил твердое желание остаться на «Наутилусе» и тут ожидать смерти, которая была уже недалека.

Пока он лежал с закрытыми глазами, почти в забытьи, Смит и Спилетт от него не отходили.

Капитан Немо тихо угасал. Жизнь оставляла это тело; некогда могучее тело стало хрупкой оболочкой души, готовой расстаться с миром. Вся жизнь сосредоточилась в сердце и в мозгу.

Смит и Спилетт шепотом советовались, что делать.

— Нельзя ли его спасти? — говорил Смит.

— Невозможно! — отвечал Спилетт.

— Нельзя ли продлить его жизнь хотя бы на несколько дней?

— Не думаю.

— Надежды нет?

— Он сам сказал, что ему ничто не поможет и что он ожидает смерти и не боится ее. Мы не можем тут помочь…

— Да отчего он умирает, от какой болезни? — спросил подошедший Пенкроф.

— Он угасает от слабости, от истощения сил, — отвечал Спилетт.

— А что, если бы мы его вынесли на вольный воздух? — продолжал моряк. — На вольный воздух да на солнышко? Может, он бы и ожил…

— Нет, Пенкроф, ему уже ничто не поможет, — отвечал инженер. — Да он и не согласится расстаться со своим «Наутилусом». Он жил на нем тридцать лет и на нем желает умереть.

Капитан Немо расслышал ответ Смита, открыл глаза, приподнялся и сказал слабым, но внятным голосом:

— Вы не ошибаетесь. Я должен — и я желаю — умереть здесь. У меня к вам просьба.

Смит и остальные колонисты приблизились к дивану, оправили подушки и расположили их так, чтобы умирающему было удобнее.

Капитан Немо словно прощался со своим жилищем. Он подолгу смотрел на все картины, которые висели на стенах, затянутых великолепными гобеленами, на скульптуры — уменьшенные бронзовые и мраморные копии прославленных статуй, — стоявшие на пьедесталах; прекрасный орган, поставленный у задней стены; витрины, заполненные всякими диковинами, окружавшие устроенный в середине зала бассейн, где красовались прекраснейшие образцы морской фауны и флоры: водоросли, морские травы, морские животные, подобные растениям, и растения, подобные животным, жемчужные раковины и нитки бесценных жемчугов; наконец его взгляд остановился на словах, начертанных над дверью этого музея и являвшихся девизом «Наутилуса»:

Mobilis in mobile¹

Казалось, он в последний раз любовался этими дивными творениями искусства и природы, которыми ограничил свой кругозор за долгие годы жизни в глубинах океана.

Смит безмолвно ожидал, когда капитан Немо к нему обратится.

Спустя несколько минут, в которые он, вероятно, припомнил всю свою жизнь, все свои радости и печали, капитан Немо сказал колонистам:

— Вы считаете, что вы мне обязаны?

— Капитан, мы рады бы ценой нашей жизни продлить вашу!

— Хорошо, — проговорил капитан Немо, — хорошо… Обещайте мне в точности исполнить мою последнюю волю, и вы мне этим заплатите за все, что я для вас сделал.

— Мы вам это обещаем, — отвечал Смит.

— Завтра я умру, — сказал капитан Немо.

— О нет!.. — воскликнул Герберт.

Капитан Немо знаком остановил Герберта и продолжал:

— Завтра я умру. Я не желаю другого гроба, кроме «Наутилуса». Это будет мой гроб. Все мои друзья покоятся в глубине океана, и я желаю похоронить себя там, где они.

Колонисты слушали в глубоком молчании.

— «Наутилус» не может выйти из этой пещеры, потому что путь заступает скала, поднявшаяся у самого выхода, — продолжал капитан Немо, — но он может опуститься на дно пучины и увлечь с собой мою бренную оболочку. Завтра, после моей смерти, вы оставите «Наутилус». Все, что на нем находится, должно исчезнуть вместе со мной. Принц Даккар оставит вам на память только маленькую шкатулку… В ней лежат бриллианты на несколько миллионов; по большей части с ними связаны воспоминания о той поре моей жизни, когда я был супругом и отцом, когда верил, что на земле возможно счастье. А еще там лежат отборные жемчуга, найденные мной и моими друзьями на дне морей. Со временем вы можете с пользой распорядиться этим богатством. В ваших руках, господин Смит, и в руках ваших товарищей богатство вредить не может.

Он ослаб и должен был остановиться. Через несколько секунд, собравшись с силами, он заговорил снова:

— Завтра вы возьмете эту шкатулку, оставите эту комнату и запрете двери; затем вы подниметесь на платформу «Наутилуса», закроете все окна…

— Мы все это сделаем, капитан, — отвечал Смит.

— Хорошо. Вы сядете в лодку, в которой приплыли сюда, и возвратитесь домой… Но прежде чем вы оставите «Наутилус», вы пройдете на корму и там откроете два больших крана — эти краны находятся на грузовой ватерлинии. Вода проникнет в резервуары, и «Наутилус» тихо опустится на дно океана…

Смит сделал невольное движение. Капитан Немо прибавил:

— Не беспокойтесь, вы похороните мертвого.

Ни Смит, ни его товарищи не возражали капитану Немо. То была последняя воля умирающего, и они считали невозможным ее не исполнить.

— Так вы даете мне обещание, господа? — спросил капитан Немо.

— Даем, капитан! — отвечал инженер.

Капитан Немо знаком поблагодарил и попросил оставить его на несколько часов одного.

— Вам нельзя оставаться одному, капитан, — возразил Спилетт, — вам может снова сделаться дурно, и некому будет оказать помощь… Все может случиться…

Но умирающий настоял на своем.

— Я проживу до завтра, — сказал он.

Колонисты оставили комнату капитана Немо, прошли библиотеку, столовую и очутились на носу «Наутилуса», в отделении машин, где были электрические аппараты, которые освещали, отапливали и двигали подводное судно.

— Что за удивительная, мáстерская постройка! — говорил инженер, осматривая «Наутилус».

Колонисты поднялись на платформу, возвышавшуюся на семь или восемь футов над водой, и наклонились к плоскому чечевицеобразному стеклу, защищавшему отверстие, откуда вырывался яркий свет из внутренних покоев «Наутилуса».

Они увидели рубку, где было рулевое колесо и помещался во время подводного плавания рулевой, который вел «Наутилус» сквозь толщу морских вод, и электричество озаряло ему путь, бросая на большое расстояние свои лучи.

Смит и его товарищи, живо взволнованные всем виденным и слышанным, молчали. Сердце их сжималось, когда они думали, что тот, кто так много для них сделал и кого им суждено было узнать только на несколько часов, близок к смерти.

Как бы ни осудили грядущие поколения принца Даккара, он все-таки останется одним из тех людей, память о которых никогда не изгладится.

— Признаюсь, таких еще не видывал! — сказал Пенкроф. — И кто бы этому поверил, что он жил на дне океана! Да и там, как подумаешь, покоя себе не нашел…

— А «Наутилус» мог бы быть нам полезен, — заметил Айртон. — На нем можно было бы добраться до какой-нибудь обитаемой земли.

— Благодарю покорно! — воскликнул Пенкроф. — Да я ни за что на свете не возьмусь управлять таким судном! Плавать по воде — это мое дело, а плавать под водой я не мастер!

— Я полагаю, — сказал Спилетт, — что управлять таким судном, как «Наутилус», очень легко, Пенкроф, и что мы скоро освоились бы с подводным плаванием. На «Наутилусе» нечего бояться бурь и нападений. Несколько футов ниже поверхности морские волны так же спокойны, как воды тихого озера.

— Все это так, господин Спилетт, — отвечал моряк, — все это так; но, по мне, лучше шквал, да на настоящем судне. Корабли строят, чтобы плавать по воде, а не под водой.

— Друзья мои, — вмешался Смит, — мне кажется, вы напрасно спорите о том, что в этом случае лучше и что хуже. «Наутилус» не наш, и мы не имеем права им распоряжаться. Впрочем, если бы даже он принадлежал нам, то и тогда нельзя им воспользоваться. Вследствие подземного сдвига поднялась скальная порода, закрывшая «Наутилусу» выход из пещеры. Капитан Немо желает, чтобы «Наутилус» пошел ко дну вместе с ним. Мы должны исполнить его последнюю волю, и мы ее исполним!

Подкрепив свои силы завтраком, колонисты снова вошли к капитану Немо.

Ему как будто стало лучше: глаза блестели, на губах появилась улыбка.

Колонисты приблизились к его дивану.

— Господа, — сказал капитан Немо, — вы люди мужественные, честные и добрые. Вы живете друг для друга, для вашего общего блага. Я нередко слушал ваши разговоры и наблюдал, как вы работаете. Я вас полюбил… Дайте мне вашу руку, господин Смит.

Смит протянул капитану руку, и тот ее с чувством пожал.

— Давно я этого не испытывал! — проговорил как бы про себя капитан Немо.

Затем он обратился к остальным:

— Довольно обо мне! Я хочу поговорить о вас и об острове Линкольна. Вы рассчитываете покинуть остров?

— Мы опять вернемся, капитан, — с живостью ответил Пенкроф. — Мы только съездим домой, проведаем Америку — и опять сюда… Мы вернемся, непременно вернемся!

— Вернетесь? Я, впрочем, знаю, как вы любите свой остров, Пенкроф, — прибавил капитан Немо, улыбаясь. — Оно и понятно: вы вложили в него столько трудов.

— Мы имеем намерение подарить остров Линкольна Соединенным Штатам, капитан, — сказал Смит, — и основать здесь стоянку для американских судов, посещающих эту часть Тихого океана.

— Вы заботитесь о своей родине, господа. Вы работаете для ее славы и для ее блага, и вы совершенно правы. Родина! Счастлив тот, у кого есть родина, куда он может возвратиться! Человек должен умирать на родине… А я умираю далеко от всего, что было мне дорого…

— Быть может, вы желаете переслать что-нибудь вашим друзьям в Индию? — спросил Смит. — Я сделаю все, чтобы это исполнить!

— Нет, господин Смит, нет: у меня нет более друзей! Я последний в своем роду… и я давно умер для тех, кто меня когда-то знал. Но поговорим лучше о вас. Уединение, отчуждение от остального мира невозможно… свыше сил человеческих… Я умираю, потому что вообразил, будто можно жить одному, не имея никаких отношений с людьми… Вы должны сделать все, чтобы оставить остров и возвратиться на родину. Я знаю, что каторжники разбили ваш ботик…

— Мы теперь строим большой корабль, на котором можно будет доплыть до какой-нибудь земли, — отвечал Спилетт. — Но я тоже думаю опять возвратиться на Линкольн. Он нам теперь очень дорог. С ним связано столько воспоминаний!

— Здесь мы узнали капитана Немо! — сказал Смит.

— И здесь все будет нам его напоминать! — прибавил Герберт.

— И здесь бы я упокоился вечным сном, — проговорил капитан Немо, — если бы… — Он не окончил фразы и, подумав, сказал: — Господин Смит, я желал бы с вами переговорить… Переговорить наедине…

Остальные удалились.

Смит пробыл несколько минут с умирающим, затем отворил дверь и пригласил товарищей снова войти. Но он не сказал им, о чем разговаривал с хозяином «Наутилуса».

Спилетт подошел к дивану и с величайшим вниманием осмотрел умирающего. Капитана Немо, очевидно, поддерживала только нравственная энергия, которую скоро должна была сменить физическая слабость. Спилетт окончательно убедился, что о выздоровлении нечего и думать.

Наступила ночь. Колонисты знали это только по часам, потому что ни свет солнца, ни свет месяца не проникал в подземный порт, где находилось плавучее убежище принца Даккара.

Капитан Немо не испытывал страданий, но он угасал. Его прекрасное лицо, уже покрытое смертной бледностью, было спокойно. По временам из уст его вырывались отрывочные слова, обращенные к давно покинувшим его друзьям. Руки и ноги его начинали холодеть.

Раза два он обращался к колонистам, собравшимся около его смертного ложа; ему было отрадно видеть их, знать, что он не совсем одинок перед лицом смерти.

Около полуночи капитан Немо вдруг как бы содрогнулся, сложил руки на груди и закрыл глаза.

Около часу он очнулся опять. Его глаза, в которых когда-то было столько огня, блеснули в последний раз. Он тихо проговорил: «Родина!» — и скончался.

Смит принял его последний вздох.

Герберт и Пенкроф плакали. Наб упал на колени около Спилетта, неподвижно стоявшего у изголовья покойника.

Спустя несколько часов колонисты исполнили последнюю волю капитана Немо.

Они оставили «Наутилус», взяв с собой только шкатулку с алмазами и жемчугом, завещанную им покойным.

Они заперли великолепное помещение, освещенное потоками электрического света, и задраили отверстие в крыше палубы, так что ни капли воды не могло проникнуть внутрь помещений.

Затем колонисты сели в лодку, привязанную с правой стороны подводного судна, отвязали ее и подплыли к носу «Наутилуса», где находились на грузовой ватерлинии два огромных крана; открыли их.

Резервуары быстро наполнялись водой. «Наутилус» начал тихо погружаться в глубину моря.

Но колонисты долго еще могли видеть его свет, вырывавшийся из глубины и освещавший темные воды.

Наконец исчез последний отблеск. Гробница капитана Немо опустилась на дно океана. Подземная пещера наполнилась мраком.

---

¹ Подвижный в подвижном (лат.).

---

Часть 3.
Глава 17. Завещание капитана Немо
Роман «Таинственный остров» Ж. Верн

« Часть 3. Глава 16

Часть 3. Глава 18 »