Глава двадцатая

---

В поцелуе тети Полли было что-то такое, что сразу изменило расположение духа Тома. От его грустного настроения не осталось и следа; он развеселился и на сердце у него стало легко и свободно. Он побежал в школу и по дороге встретил Бекки. Веселый и довольный, он, ни на минуту не задумываясь, подбежал к ней и воскликнул:

— Бекки, прости меня! Сегодня утром я поступил с тобой отвратительно; я никогда, никогда в жизни не буду так поступать, только прости меня.

Но Бекки остановилась и презрительно посмотрела ему прямо в глаза.

— Я была бы вам очень благодарна, м-р Томас Сойер, если бы вы избавили меня на будущее время от вашего общества. Я вовсе не желаю разговаривать с вами.

Сказав это, девочка гордо подняла голову и отошла от Тома. «Мистер» Томас Сойер был так ошеломлен ответом Бекки, что не нашелся сразу сказать: «Как вам будет угодно, госпожа недотрога!» А когда подумал об этом, то было уже поздно.

Мой герой был взбешен. Придя на школьный двор, он жалел только об одном: что Бекки — не мальчик, которого он мог бы славно отколотить за такое неслыханное оскорбление. Встретившись на дворе с Бекки, он отпустил на ее счет какое-то колкое замечание. Она ответила тем же и таким образом разрыв сделался полным. В своей жажде мести Бекки едва могла дождаться начала урока, чтобы полюбоваться, как будет наказан Том за испачканную книгу. Если у нее и было еще смутное намерение выдать Альфреда, то после последней любезности Тома оно исчезло бесследно.

Бедняжка! Она и не подозревала, что над ее головой также собирается разразиться несчастие. Учитель, мистер Добсон, человек уже немолодой, таил в своей груди невыполнимую честолюбивую мечту. Он всю свою жизнь страстно желал стать врачом, но бедность заставила его взять место школьного учителя. Каждый день, во время урока, когда ученики и ученицы были заняты какой-нибудь письменной работой, он вынимал из учительского стола какую-то таинственную книгу и углублялся в ее чтение. Книга эта, которая всегда была заперта в столе на ключ, возбуждала сильнейшее любопытство школьников, и каждый из них сгорал от желания заглянуть в нее хотя один только раз, но для этого никогда не представлялось удобного случая. Все дети, мальчики и девочки, делали свои предположения относительно таинственной книги, однако никто из них не мог сказать наверное, что это была за книга. Пробегая мимо открытой двери класса, Бекки случайно заметила, что в замке учительского стола торчит ключ. Таким благоприятным моментом нельзя было не воспользоваться. Она осмотрелась кругом и, видя, что никого около нет, подбежала к столу; чрез мгновение книга была уже в ее руках. Заголовок: «Анатомия. Соч. профессора такого-то» оказался для нее непонятным, и она начала поспешно перелистывать одну страницу за другой. Скоро ей попалась на глаза ярко раскрашенная картинка, изображавшая человеческую фигуру. В ту же самую минуту на картинку упала чья-то тень. Это подошел Том, забежавший случайно в класс. Бекки поспешила захлопнуть книгу, но, к несчастью, сделала это второпях так неловко, что картинка разорвалась почти сверху донизу. Бедная девочка сунула книгу в ящик стола, повернула ключ и горько разрыдалась от стыда и досады.

— Том Сойер, — воскликнула она сквозь слезы, — ты самый отвратительный мальчишка; ты выслеживаешь всех, точно какой-нибудь шпион!

— Почем же я знал, что ты тут делаешь?

— Это все равно! Я не знаю, как ты не стыдишься самого себя! Теперь ты пойдешь и насплетничаешь на меня учителю и — боже мой, что мне делать? Меня еще никогда никто не сек, а сегодня — сегодня м-р Добсон наверное высечет меня!

Так как Том молчал, то она топнула ножкой и воскликнула:

— Ну, так будь негодяем и выдай меня, если тебе это доставит удовольствие. Но знай, что и тебя ожидает кое-что хорошее; ты меня еще вспомнишь, противный, отвратительный мальчишка!

Сказав последние слова, Бекки убежала, заливаясь слезами.

Том стоял совершенно ошеломленный и, наконец, пробормотал про себя:

— Что за глупая девчонка! Ее еще никогда не секли! Что значит получить лишний раз розог? Но эти девчонки всегда таковы: они трусливы, как зайцы. Я и не думаю выдавать ее, но, конечно, дело раскроется. Старик Добсон спросит, кто разорвал книгу, а когда никто не встанет, то он начнет спрашивать каждого поодиночке и увидит по лицу, кто виноват. Бекки не сумеет притвориться, и ей наверное достанется, как следует. Ну, да это мне все равно: если бы я попал в беду, то она была бы очень довольна, так пусть теперь она сама попробует розог!

Том выбежал на двор и начал играть с товарищами. Вскоре пришел учитель, и урок начался. Том был рассеян. Каждый раз, когда он смотрел на половину класса, где сидели девочки, он чувствовал беспокойство при виде встревоженного лица Бекки. Собственно говоря, он старался уверить себя, что жалеть ему эту девочку не за что, но, несмотря на это, в глубине души ему было жаль ее. Через некоторое время учитель заметил выпачканную чернилами книгу Тома, и это отвлекло внимание последнего от Бекки. Бекки начала внимательно следить за Томом. Она не думала, чтобы ему удалось вывернуться, и была совершенно права. Том начал отрекаться, но это только ухудшило дело. Когда учитель взялся за розги, она хотела вскочить со своего места и выдать Альфреда, но затем подумала: «Том все равно скажет, что я разорвала книгу. Я буду молчать, если его даже высекут до полусмерти».

Том спокойно принял наказание и сел на свое место, не испытывая особенного огорчения. Он сам не знал наверное, пролил ли он чернила на книгу или нет, а если и отрекался от этого, то только потому, что таков был обычай.

Прошел целый час. Учитель сидел на кафедре, опустив голову; жужжание и бормотанье детей, учивших урок, нагоняли на него дремоту. Затем мистер Добсон потянулся, зевнул, отпер ящик у стола, вынул из него книгу и остановился в нерешительности, раскрыть ее или нет. Ученики рассеяно следили за движениями м-ра Добсона, но двое — Том и Бекки — так и впились в него глазами. Наконец м-р Добсон по-видимому решил заняться чтением и откинулся назад на своем стуле, чтобы облокотиться об его спинку.

Том бросил беглый взгляд на Бекки. На лице ее было написано такое отчаяние и такой ужас, что Том решил во что бы то ни стало выручить ее из беды. Было необходимо как можно скорее что-нибудь придумать, чтобы спасти Бекки, но опасность была так близка, что мой герой потерял всякую сообразительность. Что если подбежать к учителю, вырвать у него книгу и убежать с нею из школы? Но было уже поздно: учитель раскрыл книгу. Спасти Бекки было невозможно. В то же самое мгновение глаза учителя обвели класс, и перед его взглядом затрепетали все ученики, даже самые смелые. Наступила пауза, длившаяся секунд десять. М-р Добсон как будто собирался с силами. Затем в воцарившейся тишине раздались ужасные слова:

— Кто разорвал эту книгу?

В классе царило мертвое молчание. Учитель всматривался в лица учеников, стараясь открыть виновника.

— Беньямин Роджерс, ты разорвал книгу?

— Нет.

Наступила новая пауза.

— Джо Гарпер, ты?

— Нет!

Беспокойство Тома все возрастало. Учитель обвел глазами всех мальчиков, подумал с минуту и обратился к девочкам.

— Анни Лоренц?

Девочка отрицательно качнула головой.

— Грэйс Миллер?

То же самое отрицательное движение.

— Сусанна Гарпер?

— Нет!

Следующая девочка была Бекки. От волнения Том дрожал с головы до ног. Он ясно сознавал, что положение Бекки было безвыходное.

— Ребекка Тэтчер (Том видел, что от страха Бекки была бледна, как полотно), это ты — нет, смотри мне прямо в глаза — это ты разорвала книгу?

Вдруг в голове Тома мелькнула блестящая мысль. Он вскочил со своего места и громко сказал:

— Это я разорвал книгу.

Все были ошеломлены этим дерзким, безумным признанием. Том постоял с минуту, чтобы собраться с духом, и затем мужественно отправился к кафедре, чтобы принять следуемое наказание. Бекки провожала его глазами, и в них отражались такое удивление, благодарность и обожание, что он был готов принять во сто раз более тяжелое наказание, чем розги. Воодушевленный великодушием собственного поступка, Том не издал ни одного крика при самом жестоком наказании, какое когда либо производил рассвирепевший м-р Добсон. Даже когда учитель вдобавок к розгам оставил его сидеть в школе лишние два часа, он отнесся к этому совершенно равнодушно, так как знал, кто будет поджидать его на улице после этих двух часов.

Вечером, ложась спать, Том строил планы, как бы получше отомстить Альфреду за его коварный поступок. Бекки в припадке раскаяния и стыда рассказала ему обо всем и не утаила от него и своей измены. Но скоро жажда мести уступила место более нежным чувствам, и Том заснул, припоминая последняя слова Бекки:

— Ах, Том, как ты мог поступить так благородно!

---

Глава 20. «Приключения Тома Соейра» Марк Твен

« Глава 19

Глава 21 »