Глава девятнадцатая

---

Том вернулся домой в самом скверном расположении духа, и первые слова, которыми его встретила тетя Полли, далеко не могли утешить его.

— Знаешь, Том, тебя следовало бы хорошенько высечь!

— А что же я сделал дурного, тетя?

— Боже мой! И ты еще спрашиваешь! Я прихожу сегодня к этой старой дуре м-сс Гарпер, начинаю рассказывать ей о твоем сне, чтобы убедить ее, что сны вовсе не вздор, и вдруг она начинает смеяться мне прямо в глаза! Оказывается, что она выведала у Джо, что ты был здесь в тот вечер и подслушал наши разговоры! Я думала, что со мной сделается дурно. Послушай, Том, чего можно ожидать от сорванца-мальчишки, который проделывает такие штуки со своей старухой-теткой? Я не могу объяснить тебе, до чего мне больно думать, что ты допустил меня пойти к Гарперам и разыграть из себя какую-то дуру, тогда как тебе стоило сказать только одно слово, и этого не случилось бы.,

Теперь все дело представилось Тому в совершенно другом свете. Утром его проделка казалась ему очень остроумной, даже гениальной шуткой, но теперь она была в его глазах жалкой и пошлой выходкой. Он уныло опустил голову и не знал, что сказать в свое оправдание. Наконец, он пробормотал:

— Тетя, я, право, не хотел обидеть тебя... если бы я знал, я не сделал бы этого... я просто не подумал...

— Вот, видишь, Том, в этом-то и беда, что ты никогда не думаешь о других, а только о самом себе и о собственном удовольствии. Ты подумал о том, чтобы приплыть сюда с Джексонова острова и посмеяться над нашим горем. Ты подумал о том, чтобы одурачить свою старую тетку и выставить ее дурой перед людьми, но тебе никогда не приходило в голову, что ты огорчаешь меня и делаешь мне столько неприятностей.

— Тетя, милая, теперь я вижу, что поступил, как самый негодный мальчишка, но ей-богу, я не хотел огорчить тебя! А потом, я приплыл сюда вовсе не для того, чтобы смеяться над вами.

— А для чего же?

— Чтобы сказать тебе, что я жив и здоров, и чтобы ты не беспокоилась напрасно.

— Том, Том, я была бы самой счастливой женщиной в мире, если бы могла поверить, что у тебя действительно было такое намерение успокоить нас. Но этого не было, Том; ты сам сознаешь, что говоришь неправду.

— Ей-богу, тетя, я приплыл сюда только для этого. Даю тебе в этом честное слово.

— Не лги, Том. Этим ты не поправишь дела, а сделаешь его только в тысячу раз хуже.

— Я не лгу, тетя, а говорю сущую правду. Я не хотел, чтобы ты беспокоилась обо мне, и приплыл сюда только для этого!

— Я была бы готова отдать все на свете, лишь бы это оказалось правдой. Я простила бы тебе все, чем ты огорчал меня, если бы твои слова оказались правдой. Но я не могу тебе поверить: если ты действительно хотел успокоить меня, то почему же ты не сделал этого?

— Почему? Видишь ли, тетя: когда вы начали говорить о заупокойной службе в церкви и обо всем прочем, у меня явилась мысль забраться потихоньку в церковь и послушать, как нас будут отпевать. Я так обрадовался этой выдумке, что мне стало ужасно жаль портить все дело. Ведь правда, что моя выдумка была очень интересной? Ну, тогда я решил не выползать из-под постели и спрятал кусок коры обратно в карман.

— Какой кусок коры?

— Да тот самый, на котором я написал, что мы сделались пиратами. Теперь я очень жалею, что ты не проснулась, когда я тебя поцеловал.

При последних словах Тома строгое выражение лица тети Полли смягчилось, и в ее глазах внезапно блеснула невыразимая нежность.

— Ты меня поцеловал, Том?

— Да.

— Ты говоришь правду, Том?

— Даю тебе слово, тетя, что да.

— Почему же ты поцеловал меня, Том?

— Потому что я люблю тебя, а ты лежала и так вздыхала и стонала во сне, что мне стало тебя ужасно жалко.

В словах Тома звучало искреннее чувство. Голос тети Полли задрожал, и она наклонилась к Тому.

— Поцелуй меня еще раз, Том, и иди в школу: уже пора.

Как только Том вышел из дому, тетя Полли поспешно открыла шкап и вынула оттуда жалкие лохмотья, в которые превратилась куртка Тома за время его пребывания на Джексоновом острове. Но затем она остановилась в нерешительности, прижала куртку к своей груди и прошептала:

— Нет, лучше не смотреть! Бедный мальчик — я думаю, что он солгал. Но это была благородная ложь: он хотел утешить и успокоить меня. Я надеюсь, что Господь — нет, я уверена, что Господь простит ему эту ложь, потому что, знает Бог, на этот раз Том солгал от доброго сердца. Я не хочу знать, что он солгал, лучше положить куртку обратно.

Тетя Полли положила куртку обратно в шкап, но не решилась закрыть его. Она два раза снова протягивала руку к куртке и два раза обнимала ее. Наконец, она ободрила себя мыслью, что если Том и солгал, то сделал это единственно с хорошим намерением, и опустила руку в карман куртки. Через минуту тетя Полли обливалась слезами, разбирая каракули Тома, и, наконец, прошептала:

— Право, теперь я готова простить мальчику хоть миллион грехов, если они у него есть на душе!

---

Глава 19. «Приключения Тома Соейра» Марк Твен

« Глава 18

Глава 20 »