Глава пятнадцатая

Несколько минут спустя Том уже был на отмели и пробирался вброд к берегу Иллинойса. Прежде чем вода дошла ему до груди, он прошел уже половину пролива. Идти дальше вброд было нельзя, так как течение оказалось довольно сильным, и Том пустился вплавь. Течение быстро сносило его вниз, и скоро ему удалось выбрать низкое место на берегу и выбраться из воды. Он пощупал, не пропал ли кусок коры, бывший у него в кармане, и пошел по лесу вдоль берега; с его платья ручьями струилась вода. Около десяти часов вечера Том пришел к открытому, ровному месту, расположенному как раз против городка, и увидел пароходик, стоявший у берега. Он осторожно сполз в воду, подплыл к лодке, привязанной к пароходу, влез в нее и спрятался под скамейку. Вскоре ударил надтреснутый колокол, и чей-то голос отдал приказание отчаливать. Минуту или две спустя ялик закачался на волнах, поднятых пароходом. Том мысленно поздравил себя с успехом, так как знал, что пароход идет в город в последний раз в этот вечер.

Через двадцать или пятнадцать минут колеса парохода перестали работать, Том соскочил в воду и поплыл к берегу. Чтобы не встретить кого-нибудь, он выбрался на берег саженях в тридцати от пристани. Затем он пробрался по пустынным переулкам к дому тети Полли, перелез через забор и заглянул в окно комнаты, где виднелся свет. Там сидели тетя Полли, Сид, Мэри и мать Джо Гарпера и о чем-то разговаривали. Они сидели перед постелью тети Полли, постель же стояла около самых дверей, выходивших во двор. Том осторожно подошел к двери и начал тихонько толкать ее. Дверь поддалась и открылась с легким скрипом. Том продолжал понемногу открывать ее, пока не образовалась щель, в которую он мог бы пролезть. Тогда он стал на колени и пополз в комнату.

— Отчего это свеча так оплывает? — сказала вдруг тетя Полли.

Том заторопился как можно скорее вползти в комнату.

— Боже мой, дверь опять открыта! Сид, пойди, закрой ее!

Тому удалось как раз вовремя скрыться под постелью. Он лег и перевел дух, затем пополз дальше, так что в конце концов очутился у самых ног тети Полли.

— Да, так я говорила, — продолжала она прерванный разговор, — что он вовсе не был дурным мальчиком. Правда, он был шаловлив, вечно выдумывал какие-нибудь новые затеи, но все это выходило у него так же невинно, как у молодого, резвого жеребенка. Он был очень добр, так добр...

Старушка не выдержала и заплакала.

— Точь-в-точь таким же был и мой Джо. Он тоже любил пошалить, но его шалости никогда не были злыми. А между тем, прости меня Господь, я недавно побила его за то, что он будто бы выпил сливки; я совсем забыла тогда, что сама вылила их, так как они скисли. А теперь я никогда больше не увижу его на этом свете; бедный, бедный мальчик!...

Миссис Гарпер зарыдала так, что Тому стало жаль ее.

— Я думаю, что Тому хорошо на том свете, — начал Сид. — Но если бы он вел себя лучше...

— Сид!... — хотя Том и не мог видеть тетушки, но ясно представил себе грозный, сверкающий взгляд, какой она, вероятно, бросила на Сида. — Не смей говорить ничего дурного о моем бедном Томе, которого уже нет с нами. Всемогущий Бог знает, чего он заслужил, так тебе нечего соваться не в свое дело. Ах, миссис Гарпер, я и не знаю, как я буду жить без него! Он был единственным моим утешением, хотя часто и мучил меня.

— Бог дал, Бог и взял! Блогословенно имя Господне! Но как это тяжело, как тяжело терять близких людей! Еще в прошлое воскресенье Джо хлопнул пистоном прямо под моим носом и я задала ему за это порядочную трепку. Думала ли я тогда, что он так скоро... Боже мой, если бы он сейчас очутился здесь, я, кажется, задушила бы его поцелуями!

— Да, да; я понимаю вас, мисисс Гарпер. Вчера мой Том напоил Питера эликсиром. Я думала, что кошка совсем взбесилась, так она бегала по комнате. И я, прости меня Господь, ударила за это мальчика. Бедный, бедный мой мальчик! Теперь уж он не знает никаких горестей. Последнее, что он мне сказал, было то, что он упрекнул меня...

Этого воспоминания тетя Полли уже не могла вынести; она не договорила фразы и залилась слезами. Том плакал теперь тоже, хотя его слезы были вызваны скорее жалостью к самому себе, чем какой-либо другой причиной. Лежа под постелью, он слышал, как плакала и изредка вставляла какое-нибудь нежное слово в память умерших Мэри. Том, слыша все эти речи, очень возмечтал о себе. Но горе тетушки все-таки очень растрогало его, и он едва удерживался, чтобы не выскочить из своей засады и не броситься ей на шею. Эффект, который получился бы при этом, казался ему очень заманчивым, но он решил сидеть смирно и слушать, о чем будут говорить дальше. Из отрывочных слов собеседниц, продолжавших делиться своим горем, он понял, что вначале думали, что он и его товарищи утонули во время купанья. Но затем было замечено исчезновение плота. Кроме того, многие мальчики заявили, что их исчезнувшие товарищи говорили о какой-то новости, которую узнает весь город. Тогда в городе стали думать, что мальчики просто-напросто отправились путешествовать, и что они высадятся в ближайшем городе вниз по течению от С.-Петербурга. Однако около полудня плот был найден в четырех милях от городка, где его прибило к берегу. Всякая надежда тогда исчезла. Было очевидно, что мальчики утонули, так как иначе голод заставил бы их вернуться домой до наступления ночи. То же обстоятельство, что их тела не нашлись, было понятно: если мальчики утонули, то, очевидно, посередине реки, так как они были отличными пловцами; а посередине реки было так глубоко, что тела не могли быть найдены. Происшествие случилось в среду. Если до воскресенья тела не будут найдены, то в церкви было решено молиться за упокой душ погибших. Том вздрогнул.

Миссис Гарпер сквозь слезы пожелала всем доброй ночи и встала, чтобы идти домой. Но вдруг обе осиротевшие женщины, точно повинуясь какому-то внезапному порыву, бросились друг другу в объятия и разрыдались. Затем миссис Гарпер ушла, и тетя Полли с особенной нежностью простилась с Сидом и Мэри. Сид всплакнул немного, Мэри же заплакала навзрыд.

Когда Сид и Мэри ушли, тетя Полли опустилась на колени и начала молиться за Тома так горячо и трогательно, с такой любовью к нему в каждом произносимом ею слове, таким слабым, дрожащим голосом, что Том залился слезами.

После того, как тетя Полли легла в постель, Тому пришлось пролежать, боясь пошевельнуться, довольно долго, так как старушка долго еще ворочалась на своей постели и стонала. Наконец, она заснула и лишь изредка всхлипывала сквозь сон. Тогда Том осторожно выполз из-под постели, тихонько встал на ноги и, заслонив рукою пламя свечи, начал смотреть на спящую. Сердце его было полно жалости. Он вынул кусок коры из кармана и положил его рядом со свечой. Но вдруг он схватил его обратно. Лицо его просияло; по-видимому, у него явилась какая-то новая, блестящая мысль. Он спрятал кору в карман, наклонился над тетей, осторожно поцеловал ее в губы и вышел из комнаты так же тихо, как и вошел в нее.

Том прежней дорогой добрался до парохода. На палубе никого не было, и потому он смело взобрался туда. Ему было известно, что сторож в это время уходит в каюту и преспокойно спит там. Затем мой герой отвязал лодку, сел в нее и поплыл вверх по течению, осторожно двигая веслами. Проехав одну милю вдоль берега, он направил лодку на середину реки и начал грести, не жалея сил. Скоро он благополучно добрался до пристани, бывшей на противоположном берегу. Теперь Том раздумывал, завладеть ли ему лодкой — в качестве добычи пирата, или нет. Однако он тотчас же сообразил, что исчезновение ялика может возбудить подозрения, начнутся новые поиски и все трое могут попасться. Он вышел на берег и вошел в лес. Там он сел на свалившееся дерево и стал отдыхать. Ему страшно хотелось спать, но он старался не уснуть. Отдохнув, Том встал и поплелся вдоль берега. Ночь уже почти миновала. Когда он добрался до отмели, было совсем светло. Отдохнув еще немного, пока не взошло солнце и не озарило своим блеском реку, он бросился в воду и выбрался на берег у самого лагеря пиратов. Джо и Гек уже проснулись и о чем-то разговаривали.

— Нет, Гек, — услышал он голос Джо, — Том не такой человек, чтобы убежать от нас. Он знает, что для пирата это было бы бесчестным поступком, а на этот счет Том очень строг. У него, наверное, есть какие-нибудь замыслы. Не знаю только какие.

— Ну, а вещи в шляпе, что же они — наши?

— Почти что так, Гек, но еще не совсем. На коре написано: «Эти вещи ваши, если я не вернусь до завтрака...»

— А я как раз и вернулся, — воскликнул Том и торжественно подошел к костру.

Тотчас же был изготовлен обильный завтрак из сала и рыбы, и мальчики с аппетитом принялись за еду. Во время завтрака Том рассказал о своих похождениях, усердно разукрасив их. Его слушателям казалось, что его слава покрыла и их самих, и они были в восторге. Затем Том отыскал укромный уголок и лег спать, между тем как оба другие пирата отправились ловить рыбу и побродить по острову.

Глава 15. «Приключения Тома Соейра» Марк Твен