Искать произведения  search1.png
авторов | цитаты | отрывки

Переводы русской литературы
Translations of Russian literature


II. Один из кровавых призраков того времени


Всякий, кому случалось быть в эту эпоху в маленьком городке Верноне и проходить по прекрасному монументальному мосту, который, может быть, скоро заменят каким-нибудь ужасным железным сооружением, наверное, обратил бы внимание, если бы взглянул вниз, на человека лет пятидесяти, с кожаной фуражкой на голове, в панталонах и куртке из грубого серого сукна, к которой было пришито что-то желтое, бывшее когда-то красной орденской ленточкой, в деревянных башмаках, с загоревшим от солнца, почти черным лицом, почти белыми волосами и широким рубцом, пересекавшим лоб и щеку.

Сгорбленный, состарившийся раньше времени, он почти каждый день ходил с садовым ножом и заступом в руках по одному из огороженных участков около моста, которые цепью террас окаймляют левый берег Сены. Это прелестные уголки, полные цветов, их можно было бы назвать садами, если бы они были побольше, и букетами, будь они поменьше. Все они прилегают одним концом к реке, а другим — к домам. Человек в куртке и деревянных башмаках жил около 1817 года в самом скромном из этих домиков, с самым маленьким огороженным кусочком земли. Он жил тут один тихо и бедно, со служанкой ни старой, ни молодой, ни красивой, ни безобразной, не то крестьянкой, не то горожанкой. Маленький четырехугольник, который он называл садом, славился в городе своими чудными цветами. Уход за ними был его занятием. При помощи труда, настойчивости, внимательности и щедрой поливки ему удалось сделаться в некотором роде творцом и создать несколько сортов тюльпанов и георгинов, как бы забытых природой. Он был изобретателен и еще раньше Суланжа Бодена занялся освоением культур редких американских и китайских кустарников. С раннего утра летом он ходил по своим аллеям, обчищал, подрезал, полол, поливал, прохаживаясь среди цветов с добродушным, печальным и кротким видом. Иногда он задумывался и целыми часами стоял неподвижно, слушая пение сидящей на дереве птички или лепет ребенка в соседнем доме, а не то смотря на какую-нибудь былинку, на которой капля росы сверкала на солнце, как драгоценный камень.

Он питался плохо, пил больше молока, чем вина, готов был уступить каждому ребенку, и служанка нередко бранила его за это. Робкий до того, что казался угрюмым, он редко выходил за пределы дома с садом и не видел никого, кроме нищих, стучавшихся к нему в окно, и своего приходского священника, доброго старика аббата Мабеф. Впрочем, если кто-нибудь из городских жителей или приезжих, желая полюбоваться его тюльпанами и розами, дергал за колокольчик в его маленьком домике, он с улыбкой отворял дверь. Это был «луарский разбойник».

Всякому, читавшему в ту эпоху военные мемуары, биографии, «Монитор» и бюллетени из Великой армии, не раз попадалось имя Жоржа Понмерси. Еще совсем молодой, этот Жорж Понмерси был рядовым в полку Сентонжа. Вспыхнула революция. Полк Сентонжа присоединился к Рейнской армии. Старые полки королевской армии даже и после падения монархии сохранили названия провинций и были соединены в бригады лишь в 1794 году. Понмерси участвовал в битвах при Шпейере, Вормсе, Нейштадте, Тюркгейме и Майнце, где принадлежал к отряду в двести человек, составлявшему арьергард Гушара1. Он держался с одиннадцатью товарищами против корпуса принца Гессенского за старым Андернахским валом и присоединился к главной части армии только после того, как неприятельские пушки пробили брешь от края до раската бруствера.

Он участвовал в битве при Маршиенах под начальством Клебера и в сражении у Мон-Палиссель, где какой-то бискаец ранил его в руку. Потом он перешел на границу с Италией и был в числе тридцати гренадер, защищавших Тендское ущелье под командой Жубера2. За это дело Жубер был произведен в генералы, а Понмерси — в подпоручики. Он стоял под картечью рядом с Бертье3 во время битвы при Лоди, после которой Бонапарт сказал: «Бертье был в этот день канониром, кавалеристом и гренадером». Понмерси видел, как пал в сражении при Нови4 его бывший командир, генерал Жубер, в ту самую минуту, как, подняв саблю, закричал: «Вперед!»

Посланный по какому-то поручению, Понмерси отплыл со своей ротой в легком гребном судне, которое шло из Генуи в один из маленьких береговых портов, и неожиданно очутился между семью или восемью английскими кораблями. Капитан-генуэзец хотел выкинуть пушки в море, спрятать солдат в междупалубном пространстве и проскользнуть в темноте под видом купеческого корабля. Понмерси не согласился на это. Он велел поднять на мачте национальный флаг и гордо прошел под пушками британских фрегатов. В двенадцати милях дальше его отвага так возросла, что он со своим суденышком напал на большое английское транспортное судно и захватил его. Оно везло войска в Сицилию и, нагруженное людьми и лошадьми, очень глубоко сидело в воде.

В 1805 году Понмерси служил в дивизии Малера, отбившей Гринцбург у эрцгерцога Фердинанда5. При Вельтингене он под градом пуль принял на руки смертельно раненного полковника Мопети, находившегося во главе 9-го драгунского полка. При Аустерлице он участвовал в знаменитом переходе эшелонами под неприятельским огнем. Когда отряд русских конногвардейцев разбил 4-й пехотный батальон, Понмерси был в числе тех, которые отомстили за это и опрокинули конногвардейцев. Император пожаловал ему крест. Понмерси видел, как один за другим были взяты в плен: Вурмзер при Мантуе, Мелас при Александрии, Мак при Ульме. Он был в 8-м корпусе Великой армии, которым командовал Мортье6 и который взял Гамбург. Потом он перешел в 55-й пехотный полк, бывший Фландрский. При Эйлау7 он бился на том кладбище, где геройский капитан Луи Гюго, дядя автора этой книги, выдерживал со своей ротой в восемьдесят три человека в продолжение двух часов натиск неприятельской армии. Понмерси был одним из троих, вышедших с этого кладбища живыми. Он участвовал в битве при Фридланде. Он видел Москву, потом Березину, потом Люцен, Бауцен, Дрезден, Вахау, Лейпциг8 и ущелья Гемнгаузен, потом Монмирайль, Шато-Тьери, Краон, берега Марны, берега Эны и ужасную позицию при Лаоне9. При Арно-ле-Дюк Понмерси, будучи капитаном, изрубил десять казаков и спас не своего генерала, а своего капрала. При этом он был тяжело ранен; из одной только левой руки у него вынули двадцать семь осколков кости. За неделю до капитуляции Парижа Понмерси обменялся местами с товарищем и перешел в кавалерию. Он обладал способностью одинаково хорошо — в качестве солдата — владеть саблей или ружьем, а в качестве офицера — управлять эскадроном или батальоном. Благодаря этой-то способности, усовершенствованной военным обучением, создались те совершенно особые роды войск, как, например, драгуны, которые были в одно и то же время и кавалеристы и пехотинцы.

Понмерси последовал за Наполеоном на остров Эльбу. При Ватерлоо он командовал эскадроном кирасир в бригаде Дюбуа. Отбив знамя у Люнебургского полка, он бросил его к ногам императора. Он был весь в крови: ему рассекли лицо саблей, в то время как он отбивал знамя.

— Ты — полковник, барон и кавалер Почетного легиона! — воскликнул восхищенный император.

— Благодарю, ваше величество, за мою вдову, — отвечал Понмерси. А спустя час после этого он упал в Оэнский овраг.

Кто же такой этот Жорж Понмерси? Да все тот же «луарский разбойник».

Мы уже имеем некоторое понятие об истории его жизни.

После Ватерлоо его, как мы знаем, вытащили из оврага, ему удалось присоединиться к армии, и, переходя из одного походного госпиталя в другой, он, наконец, добрался до лагеря, разбитого на Луаре.

Реставрация оставила его на половинном окладе и отправила на жительство, то есть под надзор, в Вернон. Людовик XVIII, считая недействительным все происходившее в течение Ста дней, не признал ни его чина полковника, ни права на орден Почетного легиона, ни титула барона. Понмерси же со своей стороны не упускал ни одного случая подписаться: «Полковник барон Понмерси». У него был единственный старый синий сюртук, и он никогда не выходил, не приколов к нему ленточки ордена Почетного легиона. Королевский прокурор дал ему знать, что прокурорский надзор будет преследовать его «за противозаконное ношение не присвоенного ему ордена». Когда один из чиновников, по поручению прокурора, известил его об этом, Понмерси с горькой улыбкой сказал:

— Не знаю, я ли разучился понимать французский язык, вы ли перестали говорить на нем. Но дело в том, что я положительно не понимаю вас.

И после этого он восемь дней подряд выходил со своей орденской ленточкой.

Его не посмели больше тревожить.

Раза два или три военный министр и начальник округа писали ему, адресуя: «Господину майору Понмерси». Он отсылал письма обратно нераспечатанными. В это время и Наполеон на острове Святой Елены поступал совершенно так же с письмами сэра Гудсона Лоу10, адресованными «Генералу Бонапарту». Понмерси действовал одинаково со своим императором.

Таковы были пленные карфагенские солдаты в Риме, отказывавшиеся приветствовать Фламиния11. В них как бы перешла частичка души Ганнибала.

Как-то раз Понмерси, встретившись на улице Вернона с прокурором, спросил его:

— Разрешается ли мне носить вот этот рубец на лице, господин королевский прокурор?

У него не было ничего, кроме жалкой половинной пенсии эскадронного командира. Он нанял в Верноне самый маленький домик, какой только мог найти, и жил один, мы уже знаем как. Во время Империи он между двумя войнами нашел время жениться на мадемуазель Жильнорман. Возмущенный в душе, старый буржуа со вздохом согласился на этот брак, сказав:

— Самые знатные семьи вынуждены снисходить до этого.

В 1815 году мадам Понмерси, женщина во всех отношениях прекрасная, образованная, редкая и достойная своего мужа, умерла, оставив ему ребенка. Этот ребенок был бы радостью полковника в его уединении, но дед повелительно потребовал своего внука к себе, объявив, что в случае отказа лишит его наследства. Отец согласился в интересах сына, а так как теперь уже не мог видеть своего мальчика, то пристрастился к цветам.

Он отказался от политики, не составлял заговоров, не старался произвести возмущения; мысли его были заняты невинными предметами, которыми он занимался, и великими событиями, в которых принимал участие раньше. Он проводил время, то надеясь вырастить какую-нибудь гвоздику, то вспоминая Аустерлиц.

Жильнорман не имел никаких сношений со своим зятем. Полковник был для него «бандитом», а сам он был для полковника «глупцом». Жильнорман никогда не говорил о Понмерси, только изредка он делал иронические намеки на его «баронство». Между ними было условлено, что полковник никогда не будет стараться видеться со своим сыном или говорить с ним; в противном случае дед мальчика выгонит и лишит наследства. Для Жильнорманов Понмерси был какой-то зачумленный. Они желали воспитать ребенка на свой лад.

Понмерси, может быть, не следовало бы принимать эти условия, но, дав свое согласие, он исполнял их, думая, что поступает хорошо и приносит в жертву только одного себя. Наследство старика Жильнормана было невелико, но зато наследство мадемуазель Жильнорман-старшей было очень значительно. Эта тетка, оставшаяся в девушках, была очень богата со стороны матери, и сын ее сестры был ее прямым наследником.

Мальчик, которого звали Мариусом, знал, что у него есть отец, — но и только. Никто никогда не говорил ему о нем. Но перешептывания, намеки и переглядывания в том обществе, куда водил его дед, мало-помалу проникли в ум мальчика, и у него явились кое-какие догадки. А так как он, в силу длительного воздействия окружавших его людей, вполне естественно воспринимал их мысли и взгляды, бывшие, так сказать, средой, которою он дышал, он постепенно привык думать о своем отце не иначе как со стыдом и стесненным сердцем.

В то время как мальчик рос, полковник раз в два или три месяца украдкой, как преступник, опасающийся, что его схватят, приезжал в Париж и шел в церковь Святого Сульпиция к тому часу, когда тетушка Жильнорман приводила Мариуса к обедне. Там, дрожа от страха, что тетка обернется, полковник, прячась за колонну и не смея дышать, смотрел на своего ребенка. Этот воин, лицо которого носило следы вражеской сабли, боялся старой девы.

Поездки полковника в Париж послужили причиной его дружбы с кюре, аббатом Мабеф.

Брат этого достойного священника был церковным старостой церкви Святого Сульпиция и не раз видал полковника, смотревшего на своего ребенка, видел рубец у него на щеке и крупные слезы на глазах. Этот ветеран, такой мужественный и в то же время плачущий, как женщина, поразил церковного старосту, и его лицо осталось у него в памяти.

Один раз он приехал в Вернон повидаться с братом и, встретившись на мосту с полковником Понмерси, узнал в нем незнакомца, которого видал в церкви. Он рассказал о нем брату, и оба они под каким-то предлогом отправились с визитом к полковнику. За этим визитом последовали другие. Полковник, вначале очень сдержанный, постепенно рассказал все, и таким образом кюре и староста узнали его историю, узнали, что он пожертвовал своим счастьем ради будущего ребенка. После этого кюре почувствовал глубокое уважение и нежность к полковнику, а тот, с своей стороны, полюбил кюре. Никто не сближается так легко, как старый священник и старый солдат, если оба они добрые и искренние люди. В сущности это одно и то же. Один посвящает себя земной отчизне, другой — небесной. Вот и вся разница.

Два раза в год, первого января и в день святого Георгия, Мариус присылал своему отцу чисто официальные письма, которые диктовала ему тетка и которые были, казалось, списаны с какого-нибудь письмовника. Это все, что допускал Жильнорман. Отец, с своей стороны, отвечал полными глубокой нежности посланиями, которые, впрочем, дед, не читая, преспокойно засовывал в карман.


1 Гушар Жан Никола (1740—1793) — французский республиканский генерал. В 1793 году командовал Мозельской, а затем Северной армией. Был разбит австрийской армией, за что арестован и казнен.

2 Жубер Бартелеми (1769—1799) — французский генерал. В 1791 г. вступил в армию волонтером и, благодаря своим выдающимся военным способностям, в 1795 г. был уже генералом. Особую славу он приобрел во время войны 1796—1797 гг. в Италии под командованием Наполеона. В 1799 г. был поставлен во главе армии для действий против Суворова и был убит в сражении при Нови.

3 Бертье Луи Александр (1753—1815) — французский маршал. В 17-летнем возрасте участвовал в войне за независимость в Америке. Принимал деятельное участие в подавлении восстания в Вандее. Обладая феноменальной работоспособностью, приобрел полное доверие Наполеона. С 1796 г. бессменный начальник штаба в армии Наполеона на протяжении 18 лет. Один из первых перешел на сторону Бурбонов при крахе Империи. Погиб, выпав из окна.

4 Нови — сражение 15 августа 1799 г. между французской армией под командованием Жубера, погибшего в самом начале боя, и почти вдвое ее превосходящей русско-австрийской под командованием Суворова. Ожесточенное сражение закончилось сокрушительным поражением французов.

5 Фердинанд Карл-Иосиф (1782—?) — австрийский эрцгерцог. В 1805 г. назначен главнокомандующим австрийской армией. Пробился с боем из-под Ульма, где его армия капитулировала. В войну 1809 г. командовал корпусом.

6 Мортье Эдуард-Адольф Казимир (1768—1835) — французский маршал. Участник многих войн Революции и Империи. В 1809—1811 гг. воевал в Испании. При Реставрации перешел на сторону Бурбонов, во время Ста дней — Наполеона. В 1835 г. погиб при взрыве адской машины (бомбы).

7 Эйлау (Прейсиш-Эйлау) — сражение 7—8 февраля 1807 г. между французской армией под командованием Наполеона и русско-прусской под командованием Беннигсена, имевшей полуторное превосходство в силах. Ожесточенное сражение окончилось безрезультатно, но отступление союзной армии, понесшей вдвое большие потери, позволило Наполеону приписать победу себе.

8 Люцен, Бауцен, Дрезден, Лейпциг — крупные сражения во время кампании 1813 года.

9 Монмирайль, Шато-Тьери, Краон, Лаон — сражения во время кампании 1814 года.

10 Лоу Гудсон (1769—1844) — английский генерал. В 1815 г. ему было поручено наблюдение за Наполеоном на острове Святой Елены. Его образ действий навлек на него обвинения, несправедливость которых была впоследствии доказана — Лоу был строг, но без излишней суровости.

11 Гюго ошибается. Гай Фламиний погиб в 217 г. до н.э. в битве при Тразименском озере, которая произошла в начале вторжения Ганнибала в Италию. К тому времени в Риме не могло быть сколько-нибудь значительного числа пленных воинов Ганнибала.


Глава 2. Один из кровавых призраков того времени
Часть 3. Мариус
Книга 3. Дед и внук
Роман «Отверженные» В. Гюго

« Часть 3. Книга 3. Глава 1

Часть 3. Книга 3. Глава 3 »





Искать произведения  |  авторов  |  цитаты  |  отрывки  search1.png

Читайте лучшие произведения русской и мировой литературы полностью онлайн бесплатно и без регистрации, без сокращений. Бесплатное чтение книг.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.
Фрэнсис Бэкон

Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слова, ни многосторонней шири понимания; Гёте и Шекспир равняются целому университету. Чтением человек переживает века.
Александр Герцен



Реклама