Глава VI

---

Военная школа в Вест-Поэнте — лучшая из существующих в Америке. Там преподают науки по самой широкой программе. Директор его знаком со всеми живыми языками. Он ботаник и математик, геолог и астроном, инженер и солдат. Это редкий человек, способный одинаково безукоризненно исполнять все обязанности гражданина, какую бы должность ему ни поручили, какое бы место ему ни пришлось занять. При его начальстве в школе не любили лентяев и с позором выгнали бы даже сына президента, если бы он ленился или дурно себя вел.

Жизнь воспитанника не представляет сама по себе ничего интересного. Дни проходят всегда одинаково, и только работа не позволяет замечать, как бесконечно они длинны и однообразны.

Часто мои воспоминания переносили меня в те места, которые были свидетелями моего детства, и при этом я всегда вспоминал Повеля, его мать и его сестру.

Пять лет пробыли мы с сестрой вдали от нашей дивной родины. Правда, наши родители посещали нас каждый год, но они увозили нас с собой на каникулы, согласно американской моде, то в Саратога, то в Спа, в Нью-Порт или в Вальстон. Нам же очень хотелось хоть раз приехать домой. Но наши родители были неумолимы, быть может, вспоминая не понравившуюся им сцену на острове.

Зато с несимпатичными нам обоим Кингольдами мы ежегодно встречались на морских купаньях. Ареус стал смешным и надутым франтом и легкомысленно тратил свое состояние и здоровье.

Выдержав выпускной экзамен, я получил чин лейтенанта в пехотном стрелковом полку. После экзамена мне дали отпуск для посещения родины, как это принято в военных школах.

Сестра моя, в то же время блестяще окончившая свое образование, сопровождала меня домой, во Флориду.

Увы! За год до этого дня мы потеряли своего отца… Дома нас встретила только наша матушка, все еще не могущая забыть своего горя.

Я застал свою родину на военном положении, и мои первые шаги на службе были посвящены защите моего отечества.

В военных школах всегда говорят о войне, как о вещи желательной, и постоянно обсуждают всевозможные условия ее. Поэтому война не застала меня врасплох.

В течение десяти лет Соединенные Штаты были в мире со всеми краснокожими. Железная рука последнего президента удерживала в повиновении пограничные племена. Но это не могло долго длиться. Краснокожие еще раз подняли голову, чтобы вернуть свои утерянные права, и поднялись они именно там, где этого совершенно не ожидали. Восстание началось не на границах Дальнего Запада, как обычно: Флорида, Страна Цветов, должна была стать театром войны.

В 1821 году испанский флаг был снят с форта Сан-Марка. Испанцы очистили это владение, последнее на американской земле. Отчасти они сами виноваты были в своем изгнании. Неспособность восстановить порядок возбудила всех против них. Испанское владычество во Флориде отмечено грабежом и разорением плантаций. Стада бродили по степям, совершенно одичав, сами же плантаторы, удалившись в укрепленные места, мрачно смотрели, как все кругом принимало вид запустения.

Но индейцы, в свою очередь, не могли долго оставаться хозяевами вновь покоренной ими страны. Другой, белый народ, равный им по силе и храбрости, продвигался с севера, и нетрудно было предсказать, что победители испанцев в свою очередь будут побеждены американцами.

Один раз уже индейцам пришлось померяться силами с этими белыми завоевателями, которыми предводительствовал храбрый солдат — наш президент. Индейцы были разбиты и отброшены к югу, в самое сердце Флориды. Из этого убежища они заключили мир, по которому в их владении оставалась та земля, где они находились.

Семинолы были удовлетворены и жили спокойно рядом с белыми плантаторами. Но договоры между сильными и слабыми всегда кончаются тем, что сильные нарушают их.

Белые искатели приключений, поселившиеся по соседству с индейцами, вскоре обратили внимание на плодородие земель, принадлежащих последним. Они с завистью смотрели на обильные сборы индиго, сахарного тростника, риса, хлопка, оливок и апельсинов. Как было не соблазниться и не попробовать завладеть всем этим богатством!

Правда, существовал договор, но какое дело было до каких-то договоров плантаторам Каролины, этим работорговцам, изгнанным из южных Штатов? Какое могли иметь для них значение договоры, заключенные с краснокожими?

«Великий Отец», как его называли индейцы, — президент Соединенных Штатов, не отличавшийся особенной добросовестностью, вполне одобрил изменнический план.

«Нужно прогнать отсюда этих индейцев. Мы им отведем гораздо большее пространство земли для их охоты где-нибудь на западе, пожалуй, даже в вечное пользование».

Так рассуждали на конгрессе жадные американцы. Но семинолы, любившие свою родину, отказались от обмена. Тогда было решено прибегнуть к силе. Президенту Джексону нужен был только подходящий предлог, чтобы изгнать индейцев из их законных владений.

Теперь уже нельзя было, как прежде, обвинять краснокожих в том, что они оставляют свои земли лежать втуне, так как из них выработались такие же прекрасные земледельцы, как и охотники. Но зато вскоре нашелся другой предлог.

Семинолов начали обвинять в грабеже плантаций, в краже лошадей и скота, в убийстве путешественников. Подкупленные плантаторами газеты распространяли клевету и возбуждали брожение умов. Раздражение против семинолов стало всеобщим в Северной Америке.

— Прогоним диких, отбросим их на запад! — таков был общий крик на конгрессе.

Американский народ любит быстро приводить в исполнение свои планы, особенно если они патриотичны и задуманы самим президентом. Решено было начать военные действия, но, чтобы не навлечь на себя всеобщего осуждения, нужно было замаскировать нарушение договора.

Созвали главных вождей краснокожих на совет. Некоторых из них подкупили, других систематически спаивали, и вот, наконец, 19 мая 1832 года на берегу Оклавага некоторые изменники своего народа подписали новый договор, по которому они обязывались заставить семинолов покинуть земли их предков.

Тотчас же об этом оповестили всех индейцев, поясняя, что новый договор принят всеми вождями, тогда как в действительности его подписало самое незначительное число изменников.

Понятно, что семинолы отказались подчиниться новым постановлениям и под предводительством вождей, к которым они питали полное доверие, торжественно отвергли предательский договор. Многие вожди, особенно Онапа, самый уважаемый из них, заявили, что они не подписывали такого договора, другие же сознались, что сделали это под давлением, а не по собственной воле.

Из влиятельных вождей одни только братья Блэк Клейк и Биг Варзиор, признали, что они подписали договор по собственному побуждению. Но с этих пор они стали для всего народа предметом недоверия и ненависти. Осуждаемые всеми, они должны были опасаться за свою жизнь и прятаться от своих за стенами американских фортов.

Чтобы хорошо понять эту историческую драму, нужно сказать несколько слов о политическом устройстве семинолов.

Они управлялись так же, как древние демократические республики Греции, и нигде во всем мире слово «свобода» не было лучше понято и усвоено, чем у них. Внутренняя организация племен напоминала шотландские кланы, в том отношении, что у семинолов также не было общегосударственного устройства.

Племена, отдаленные одно от другого, руководствовались каждое своей независимой политикой, хотя и признавали одного верховного вождя, который, впрочем, не носил титула короля, а только название «мико».

Главный мико у семинолов был только номинальным вождем, значение его было довольно ничтожно. Он не имел права ни на жизнь, ни на имущество граждан. Иногда мико был одним из богатейших людей своего племени, иногда же наоборот — одним из беднейших. Общим достоянием племени он пользоваться не мог, довольствуясь только своим личным достатком.

Точно также он не имел, в противоположность индийским раджам, ни двора, ни приближенных и не был окружен пышностью.

Кроме этого верховного вождя каждое племя имело еще и своего собственного начальника, который так же как и верховный вождь, не имел исполнительной власти. Если кто-либо совершал преступление, влекущее за собой наказание, то надо было собирать народный совет, который и решал, заслуживает ли виновный наказания, и какого именно.

Собственность у краснокожих Флориды не была общей. Иногда можно было видеть семинолов, совместно работающих, но это была только добровольная временная ассоциация, пока она была полезна и выгодна для каждого члена общины.

Было много оснований, не позволивших семинолам согласиться на договор, подписанный на берегу Оклавага. Они имели полное право не признавать его, во-первых, потому что договор этот подписали всего 16 вождей, а в пять раз большее число начальников от подписи отказались или не были для этого приглашены. Во-вторых, договор этот не был окончательным. Он должен был стать таковым только после того, как особые выборные посетят землю на берегу Рио-Бланка и признают, что она действительно удобна для жизни. Прежде же такого исследования нельзя было требовать от семинолов, чтобы они покинули свои жилища. Итак, семь вождей в сопровождении правительственного американского комиссара направились на запад для осмотра территории. Но благодаря хитрости президента Соединенных Штатов все эти вожди были из числа подкупленных изменников, подписавших договор.

В числе этих послов находился и Блэк Клейк. Правда, был также и Гот Матте, храбрый и честный воин, но, к несчастью, любивший выпить лишнее. Этот недостаток был хорошо известен правительственному комиссару Фагану.

Остановились они в форте Джибсон, в Арканзасе. Приняли их там очень хорошо. Гота Матте напоили до бесчувствия, и все подписали акт.

Один из пунктов договора, подписанного на берегу Оклавага, говорил, что невольники, бежавшие к краснокожим, должны быть возвращены их владельцам. Никто не обратил серьезного внимания на этот пункт, и невольники, легче чем прежде, находили убежище у семинолов.

Вполне убежденные, что большинство семинолов не утвердит договор, американские комиссары не торопили общего народного собрания. Но зато они решили добиться утверждения договора хитростью, угрозами или даже явным насилием.

Для этой цели многочисленные войска окружали форт Кинг, а другие ежедневно прибывали в Тампа-Бей. Правительство Соединенных Штатов принимало все меры для того, чтобы во что бы то ни стало добиться своего.

Мне было известно все, что происходило в мое отсутствие, и, подобно многим моим товарищам по военной школе, я был очень заинтересован участью индейцев.

Война с племенем Черных Голов только что окончилась, и многие честолюбцы обратили свои жадные взоры в сторону Флориды, где представлялась возможность заслужить новые отличия.

Впрочем, никто не рассчитывал на обильную жатву лавров в войне с дикарями, настолько малочисленными, что они едва ли окажутся в состоянии противостоять одному полку. Убеждение американского народа, главнокомандующего его армией и всех солдат было одинаково. Все верили, что разобьют индейцев в первом же сражении. Один из офицеров готовился даже пройти на пари всю индейскую территорию, из конца в конец с одной ротой, а другой предложил американскому правительству кончить войну «с подряда» за десять тысяч долларов…

Я не разделял этих взглядов. Мне лучше были известны семинолы, их нравы и характер, чем людям, говорившим о них, сидя в Нью-Йорке или Бостоне; я прекрасно знал, что они никогда не подпишут унизительных условий, несмотря даже на неизбежность кровавой войны, при самых неблагоприятных для них условиях.

Впрочем, я редко высказывал свое мнение, опасаясь вызвать насмешки. Как знать, быть может, я и в самом деле ошибался, а товарищи мои были правы, смеясь над моими взглядами. В военной школе мы из газет знали все подробности о предполагаемой кампании, а в полку, куда я перешел, часто получали письма от старых товарищей, находившихся во Флориде. От них мы узнавали о ходе переговоров, об именах вождей и деятельности различных племен. Казалось, что между этими племенами царил разлад. Одна часть, предводительствуемая Оматой, сочувствовала нашему правительству. Но настоящие патриоты были в большинстве, и во главе их стоял сам верховный вождь мико, и главные его помощники: Голата Коагайа и негр Абрагам.

Среди патриотов часто попадалось имя одного воина, младшего вождя племени Красных Палиц. Имя это встречалось и в газетах, и в письмах наших товарищей, и всегда сопровождалось восторженными похвалами.

Очевидно, это был один из вождей, наиболее противодействующий успехам американцев. Многие из начальников, хотя и были гораздо старше его, но все же подчинялись его влиянию. Судя по описаниям, этот краснокожий был герой, соединяющий храбрость, благородство, красоту и редкий ум. Нам описывали его действия и поступки с видимым восхищением. Весьма понятно было любопытство американского общества и интерес, возбужденный в нем молодым краснокожим вождем по имени Оцеола, что в переводе на английский язык значит Восходящее Солнце.

Военное начальство ненадолго оставило меня отдыхать в кругу моего семейства. Неделю спустя после приезда домой я уже получил приказание отправиться в форт Кинг, бывший главным сборным пунктом для войск, занимавших Флориду, и в то же время штаб-квартирой специального правительственного агента, присланного из Вашингтона для переговоров с краснокожими. Этот господин титуловался «Его Превосходительство», подобно военным генералам, и назывался «государственным комиссаром».

Я был прикомандирован к штабу генерала Клинча, назначенного «главнокомандующим» нашей армии, как высокопарно называли американские газеты скромный шеститысячный отряд, расквартированный в округе. Само собой разумеется, что нельзя было не исполнить приказания военного начальства. Приходилось расставаться с матушкой и сестрой, как это ни было грустно после столь долгого отсутствия и краткого свидания. Правда, матушка уговаривала меня подать в отставку, да и сам я, по правде сказать, не прочь был бы последовать ее совету, не имея ни малейшего желания сражаться за дело, которому не мог сочувствовать… Но бросать военную службу при теперешних обстоятельствах было почти равносильно признанию в трусости, или, по меньшей мере, в отсутствии патриотизма, а этого я хотел избежать во что бы то ни стало.

В конце концов, простившись с матерью и сестрой, я направился к месту своего назначения, оставляя свои владения, так же как и моих родных, под присмотром брата моей матери, переехавшего на жительство к нам вскоре после смерти моего отца. Немного утешало нас всех то, что я мог довольно часто видеться со своими, так как театр военных действий предполагался не слишком далеко от нас.

---

Глава 6
«Оцеола вождь семинолов». Майн Рид

« Глава 5

Глава 7 »