Сцена 3

Зал в замке.

Входят Отелло, Дездемона, Кассио и слуги.

Отелло

За стражей, мой Микеле, присмотрите!
Должны учиться сдержанности мы
И умерять разгул.

Кассио

Уж Яго получил приказ что делать.
Но несмотря на это погляжу
За этим сам.

Отелло

Честнейший малый — Яго.
Покойной ночи. Завтра, рано утром,
Поговорим. — Пойдем, моя любовь.
Торг заключен, и наступил для нас
Его плоды вкусить желанный час. —
Покойной ночи.

Уходят Отелло, Дездемона и слуги.

Входит Яго.

Кассио

Добро пожаловать, Яго; нам нужно итти в караул.

Яго

Еще не сейчас, лейтенант, еще нет десяти часов. Наш генерал отпустил нас так рано из любви к своей Дездемоне; за это его нельзя осуждать: он еще не забавлялся с ней в эту ночь; а она — лакомый кусочек, достойный Юпитера.

Кассио

Она прелестнейшая дама.

Яго

И я ручаюсь, что она создана для игры.

Кассио

Конечно, она самое свежее и нежное создание.

Яго

А какие у нее глаза! Мне кажется, что они зовут на соблазнительные переговоры.

Кассио

Зовущие глаза! Но мне кажется, что в то же время очень скромные.

Яго

А когда она говорит, разве это не любовный призыв?

Кассио

Разумеется, она — совершенство.

Яго

Ладно, да будет счастлива их постель! Пойдемте со мной, лейтенант, у меня есть боченок вина, а здесь находится несколько кипрских храбрецов, которые хотят выпить круговою за здоровье черного Отелло.

Кассио

Не сегодня, добрый Яго: у меня слабая голова на вино. Я хотел бы, чтобы благовоспитанность придумала другой способ проводить время.

Яго

Но ведь они — наши друзья; только один кубок; я буду пить за вас.

Кассио

Я уже выпил один кубок сегодня вечером; он был искусно разбавлен, и всё же — как здесь всё переменилось! Я огорчен своей немощью, но не решаюсь испытывать еще раз свою слабость.

Яго

Как же, сударь! Ведь, нынче ночь веселья; наши храбрецы желают этого.

Кассио

Ну, где они?

Яго

Здесь, перед дверью; пригласите их.

Кассио

Ну ладно, так и быть.

(Уходит.)

Яго

Вот если кубок мне еще удастся
Прибавить к тем, что выпил нынче он,
Задорен станет он, сердит, как пес
Хозяйки молодой. А мой дурак Родриго,
От страсти вывернутый наизнанку,
В честь Дездемоны несколько глубоких
Уж кубков осушил. И он на страже.
Трех кипрских юношей, набитых спесью,
Которые воинственного Кипра
Ревниво честь блюдут и охраняют,
Уже успел я напоить. Они
На страже тоже. Среди стада пьяниц
Я Кассио подобью на что-нибудь,
Что остров оскорбит. Но вот идут.
Пусть только, как задумал, всё случится, —
Под полным ветром мой корабль помчится.

Возвращается Кассио с Монтано и дворянами.

За ними идут слуги с вином.

Кассио

Клянусь небом, они уже подпоили меня.

Монтано

Совсем немного, честное слово солдата, не более пинты.

Яго

Ну, еще вина.

(Поет)

«А ну-ка, стаканами — чок-чок!
А ну-ка, стаканами — чок!
Солдат не дурак.
А жизнь что? — пустяк.
Пусть выпьет вояка разок».
Еще вина, слуги!

Кассио

Отличная песня, клянусь небом.

Яго

Я выучил ее в Англии, где люди в попойке бойки; датчане, немцы, толстопузые голландцы — эй, пейте же! — ничто перед англичанами.

Кассио

Значит, ваши англичане так лихо пьют?

Яго

Когда датчанин мертвецки пьян, англичанин еще пьет с легкостью; он, не потея, перепивает немца и доведет до рвоты любого голландца, прежде чем поставят второй кувшин.

Кассио

За здоровье нашего генерала!

Монтано

Я тоже пью за него, лейтенант, и не сплошаю.

Яго

О милая Англия!

(Поет)

«Король Стефан был славный пэр,
Штаны за крону сшил. Потом,
Найдя, что трата свыше мер,
Портного обругал скотом.
Король Стефан — герой во всем,
А ты — ничтожнейший болван.
Мы роскошь почитаем злом, —
Так старенький напяль кафтан».
Эй, еще вина!

Кассио

А эта песня еще прелестнее первой.

Яго

Хотите, я еще раз спою ее?

Кассио

Нет, потому что я считаю человека, который так поступает, недостойным своего положения. — Ладно, — над всеми нами бог, и есть души, которые должны быть спасены, и есть души, которые не должны быть спасены.

Яго

Это правда, любезный лейтенант!

Кассио

Что касается меня, — не в обиду будь сказано генералу или какому-нибудь знатному лицу, — я надеюсь, что буду спасен.

Яго

Я тоже это думаю о себе, лейтенант.

Кассио

Да, но, с вашего позволения, не раньше меня; душа лейтенанта должна быть спасена раньше, чем душа прапорщика. Но довольно об этом; давайте вернемся к вашим делам... — Боже, прости нам наши грехи! — Господа, займемся нашим делом. Не думайте, господа, что я пьян: вот это мой прапорщик — это моя правая рука, а это моя левая рука, — я не пьян; я могу довольно хорошо стоять и могу довольно хорошо говорить.

Все

Замечательно хорошо.

Кассио

Значит, замечательно хорошо; значит, вы не должны думать, что я пьян.

(Уходит.)

Монтано

Идемте на террасу, господа; поставим стражу.

Яго

Вы видели того, кто раньше вышел.
У Цезаря он мог бы быть солдатом,
Начальствовать бы мог; но вот — порок
Он в равновесье с доблестью его —
Одно другому равно. Жаль мне Кассио.
Боюсь, доверие к нему Отелло
В час слабости такой не принесло бы
Несчастья острову.

Монтано

Таков он часто?

Яго

Он перед сном всегда таков, и сутки
Не будет спать, коль колыбель его
Вино не укачало.

Монтано

Хорошо бы
Об этом генералу сообщить.
Не видит он, и, может быть, он ценит
По доброте своей лишь доблесть Кассио,
Не замечая зла, — не так ли это?

Входит Родриго.

Яго

(тихо Родриго)

Ну что, Родриго?
Идите-ка за лейтенантом следом.

Уходит Родриго.

Монтано

Как жаль, что благородный Мавр решился
Дать место заместителя лицу
С таким закоренелым недостатком;
И честно было б Мавру сообщить
Об этом.

Яго

Ну уж нет, хоть Кипр мне дайте!
Люблю я очень Кассио, и хотел бы
Его я вылечить! Что там за шум?

За сценой крики: «Помогите!»

Входит Кассио, преследующий Родриго.

Кассио

Мошенник! Негодяй!

Монтано

В чем дело, лейтенант?

Кассио

Мерзавец! Обучать меня моим обязанностям! Я этого мерзавца вгоню в бутылку.

Родриго

Меня вгонишь?

Кассио

Болтаешь, дрянь?

(Бьет Родриго.)

Монтано

Прошу вас, добрый лейтенант. Прошу вас, сударь, удержите руку.

Кассио

Пропустите меня, сударь, или я дам вам в зубы.

Монтано

Ну, да вы пьяны!

Кассио

Пьян?

Дерутся.

Яго

(тихо Родриго)

Идите, слышите, народ сзывайте.

Уходит Родриго.

Ну, добрый лейтенант. — Ну, господа!
На помощь! Эй! — Монтано! — Лейтенант! —
На помощь, люди! — Хороша здесь стража!

Звон колокола.

Кто там трезвонит так? — Diablo! Эй!
Проснется город. — Лейтенант, довольно.
Позор навеки вам.

Входят Отелло и слуги.

Отелло

В чем дело здесь?

Монтано

Я истекаю кровью. Ранен насмерть...

(Падает.)

Отелло

Довольно, если жить хотите!

Яго

Довольно, лейтенант! — Монтано! Сударь!
Забыли вы и долг и место! Полно!
Здесь генерал. Довольно. Постыдитесь!

Отелло

Как, что здесь было, как возникло это?
Мы турки, что ли, чтоб друг другу делать
То, что не разрешило небо им?
Вы христиане. Бросьте дикий спор.
Кто бешенства тотчас не укротит —
На свете не жилец; движенье — смерть.
Звон страшный прекратить! На остров он
Наводит ужас. В чем же дело здесь? —
Мой честный Яго, бледен ты, как смерть.
Кто начал, говори! Хочу я знать.

Яго

Не знаю я. Друзьями были все
И были ласковы, как молодые,
Когда в постель ложатся. Вдруг сейчас... —
Планета, что ли, их свела с ума,
Вдруг — наголо мечи, и друг на друга
В кровавый бой. Никак не указать
Начала этой непонятной злобы.
Уж лучше в деле славном потерял бы
Я ноги, что сюда меня несли.

Отелло

Микеле, как могли забыться вы?

Кассио

Простите... Не могу я говорить...

Отелло

Монтано доблестный, пристойны вы,
Спокойствие и строгость с юных лет
Отметил свет в вас. Ваше имя славно
В устах разумных; как же так случилось,
Что славой вы пренебрегли почтенной?
Не вы променяли на названье
Ночного крикуна? Ответьте мне!

Монтано

Отелло доблестный, я тяжко ранен,
Но офицер ваш, Яго, объяснит вам, —
Мне трудно говорить, молчать я должен, —
Всё, что я знаю. Но не знаю я,
Как словом или делом согрешил я...
Порок ли — чувство самосохраненья?
Самозащита — грех ли, если мы
Насилью подвергаемся?

Отелло

Клянусь,
Сейчас мой разум подчинится крови;
И страсть, рассудок затемнив, стремится
Путь проложить. А если двинусь я
Иль руку подыму, падет любой
Из вас от гнева моего. Скажите,
Как ссора началась и кто зачинщик?
И тот, кто признан будет здесь виновным,
Будь он близнец мой, навсегда меня
Он потеряет! В крепости самой,
Где жители еще дрожат от страха,
Домашнюю и личную в ночи
Затеять ссору!.. Стоя на часах...
Чудовищно! Кто это начал, Яго?

Монтано

По дружбе ль, по пристрастью ль утаишь
Ты что-нибудь или прибавишь к правде, —
Ты не солдат.

Яго

Не оскорбляй меня;
Скорей себе я дам язык отрезать,
Чем лейтенанта Кассио он обидит.
Но верю я — в устах моих вся правда
Ему не повредит. — Так было дело:
Беседовали мы с Монтано; вдруг
Вбегает человек, зовет на помощь,
За ним же Кассио, с мечом в руке
Ему грозит. Вот этот дворянин
Подходит к Кассио, просит воздержаться.
Я ж бросился за крикуном, — он город
Мог воплями своими напугать,
Как и случилось. Был он очень быстр
И убежал. Я ж спешно возвратился,
Тем более что слышал эвон мечей
И ругань Кассио — прежде не слыхал я
Проклятий от него. Когда вернулся, —
Недолго было это, — я увидел
Их в дикой драке, в том же положенье.
Когда вы развели их.
Об этом больше ничего не знаю.
Но всякий человек забыться может.
Хоть Кассио мог задеть его слегка, —
И друга можем в бешенстве ударить, —
Уверен я, однако, что бежавший
Нанес такое оскорбленье Кассио,
Которое нельзя стерпеть.

Отелло

Я знаю,
Ты из любви и честности смягчаешь
Виновность Кассио. — Ты мне дорог, Кассио,
Но ты при мне уж более не служишь.

Входят Дездемона и Служанка.

Смотрите, милая моя проснулась!

(К Кассио)

Примером ты послужишь.

Дездемона

Что случилось?

Отелло

Всё кончено, дитя. Ложись в постель.

(К Монтано)

Я буду сам хирургом вашим, сударь. —
Возьмите же его.

Уносят Монтано.

Ты, Яго, город успокой и тех,
Кого смутил бесстыдный этот шум. —
Пойдемте, Дездемона. Долг солдата —
От сладких снов вставать под рев набата.

Уходят все, кроме Яго и Кассио.

Яго

Что, вы ранены, лейтенант?

Кассио

Да, и никакая хирургия мне не поможет.

Яго

Что вы? Боже упаси!

Кассио

Доброе имя, доброе имя, доброе имя! О, я потерял свое доброе имя! Я потерял бессмертную часть своего существа, а осталась животная! Мое доброе имя, Яго, мое доброе имя!

Яго

Я, по чести, думал, что вы получили какую-нибудь телесную рану; от этого больше ущерба, чем от потери доброго имени. Доброе имя — праздная и совершенно ложная тягота, часто его приобретают без всяких заслуг и теряют без оснований; вы ничуть не потеряли доброго имени, если вы только не разгласите сами, что потеряли его. Полно, друг, есть способы снова расположить к себе генерала: ведь он прогнал вас теперь под влиянием гнева, а наложил наказание больше из тактики, чем по злобе, совсем так же, как бьют свою безобидную собаку, чтобы испугать сильного льва; умоляйте его снова, и он вернет вам свое расположение.

Кассио

Я скорее буду умолять, чтобы он презирал меня, чем разочарую прекраснейшего начальника, навязывая ему такого злого, пьяного и нескромного офицера! Напиться! И говорить как попугай, и драться, и хвастаться, клясться, высокопарно разглагольствовать с собственной тенью! О ты, невидимый дух вина, если у тебя нет собственного имени, — мы назовем тебя дьяволом!

Яго

Кого вы преследовали с мечом? Что он вам сделал?

Кассио

Я не знаю.

Яго

Не может быть!

Кассио

Я помню множество всяких вещей, но ничего не помню ясно; помню ссору, но не причину ее. О боже, зачем люди пускают в свои уста врага, который похищает их разум? Почему мы среди наслаждений, удовольствий, разгула и рукоплесканий превращаемся в животных?

Яго

Теперь вы в полном порядке. Как это вы так пришли в себя?

Кассио

Дьявол пьянства пожелал уступить место дьяволу ярости: один порок потянул за собою другой, чтобы заставить меня совершенно презирать себя.

Яго

Полно, вы слишком строгий моралист! Конечно, считаясь с временем, местом и условиями этой страны, я сердечно желал бы, чтоб этого не случилось; но раз уж так вышло, надо направить это к нашему благу.

Кассио

Я буду просить его вернуть мне место, а он скажет мне, что я пьяница. Если б у меня было столько ртов, сколько у гидры, такой ответ заткнул бы их все. Быть человеком разумным, затем превратиться в безумца и, наконец, в скота! О странная судьба! Каждый лишний кубок — проклят, и содержимое его — дьявол.

Яго

Полно, полно! Хорошее вино — славный, близкий друг, если им пользоваться разумно; не поносите его больше. Любезный лейтенант, я знаю, вы верите, что я люблю вас.

Кассио

Я в этом убедился, сударь: я напился.

Яго

Вы, как всякий человек, можете иной раз быть пьяным, друг. Я скажу вам, что вам теперь делать. Жена нашего генерала теперь сама генерал. Я говорю это в том смысле, что он вполне посвятил себя и отдал восторгу и созерцанию ее прелестей; сознайтесь ей во всем откровенно. Приставайте к ней, — она поможет вам получить обратно ваше место. Она так щедра, мила, добра и благосклонна, что считает пороком не сделать больше того, о чем ее просят; умоляйте ее связать разорванную между вами и ее мужем связь, и я готов поставить всё свое состояние против любой достойной упоминания ставки, что любовь между вами после этого разрыва станет еще сильнее, чем была до сих пор.

Кассио

Вы даете мне добрый совет.

Яго

Я утверждаю это со всей искренностью моей любви к вам и честного благожелательства.

Кассио

Я этому верю и рано утром буду умолять добродетельную Дездемону похлопотать обо мне; я перестану верить в свое счастье, если оно и тут изменит мне.

Яго

Вы правы. Покойной, ночи, лейтенант: мне нужно итти в караул.

Кассио

Покойной ночи, честный Яго.

(Уходит.)

Яго

Кто подлецом меня назвать решится,

Когда совет мой благороден, честен,
Ведет по верному пути, чтоб Мавра
Привлечь опять к себе? Ведь Дездемону
Легко на дело доброе склонить.
Она щедра, как щедрая природа.
Ей Мавра убедить совсем не трудно, —
Его душа так скована любовью,
Что он отрекся бы и от крещенья,
От символа искупленных грехов;
Она связать и развязать всё может,
А при желанье — бога разыграть
Над слабостью его. Подлец ли я,
Что Кассио указал я путь прямой,
Ведущий прямо к благу? Боги ада!
Когда чертям чернейший нужен грех,
Сперва они нам шлют небесный образ, —

Так и теперь. Когда глупец мой честный
О помощи попросит Дездемону,
Она же станет Мавра умолять, —
Отраву в ухо я волью ему:
«Понадобился Кассио ей для блуда»,
И чем настойчивее будут просьбы,
Тем меньше будет к ней доверье Мавра.
Так добродетель вымажу я дегтем,
Из доброты ее сплету я сеть,
Что всех опутает.

Входит Родриго.

Ну как, Родриго?

Родриго

Я здесь вроде как собака, которой не дают охотиться, а держат на привязи, чтобы она лаяла. Мои деньги почти все истрачены! Сегодня вечером меня здорово поколотили; и я думаю, что, в конце концов, я получу только опыт за все мои труды и совсем без денег и с несколько большим количеством разума вернусь в Венецию.

Яго

Как жалок не имеющий терпенья!
Мгновенно рану можно ль излечить?
Ведь лечим мы умом, не колдовством,
Ум медленному времени подвластен.
Всё дурно? Кассио тебя прибил?
Но этим пустяком прогнал ты Кассио!
Иное и без солнца вырастает,
Но плод, зацветший раньше, раньше зреет.
Немного подожди! Настало утро.
В утехах и делах часы так кратки.
Иди домой, туда, где квартируешь.
Иди же; после больше ты узнаешь.
Ну, уходи.

Уходит Родриго.

Два дела впереди;
Подбить жену, чтоб госпожу свою
За Кассио попросила,
Мне ж увести Отелло, с ним вернуться
И выпустить на Кассио, когда
Ее он будет умолять. Вот план —
Без промедленья выполнить обман.

(Уходит.)

---

Акт 2. Сцена 3. Пьеса «Отелло» У. Шекспир

« Акт 2, сцена 2

Акт 3, сцена 1 »