Сцена 3

---

Там же. Зал совета.

Дож и сенаторы сидят у стола; должностные лица и служители.

Дож

В вестях согласья нет, и потому
Сомнительны они.

1-й Сенатор

Не очень точны.
Указывают мне — сто семь галер.

Дож

Мне пишут, что сто сорок.

2-й Сенатор

Мне, — что двести.
Хотя их счет не точен, — как бывает,
Когда все донесенья на догадках
Основаны, — всё подтверждает: флот —
Турецкий, направляется он — к Кипру.

Дож

Достаточно и это для сужденья.
Подробностями я не дорожу,
Но главное считаю верным я
И угрожающим.

Матрос

(за сценой)

Эй, эй, впустите!

Входит Матрос.

Служитель

С галер гонец!

Дож

В чем дело, говори!

Матрос

Турецкий флот направился к Родосу.
Синьором Анджело мне дан приказ
Сенату сообщить.

Дож

Вот перемена!

1-й Сенатор

Быть не может это,
И смысла в этом нет. Прикрытье здесь,
Чтоб отвести глаза нам. Если здесь мы
Обсудим полное значенье Кипра
Для турок, то поймем мы без труда,
Что он важнее туркам, чем Родос,
Что легче ваять его, что укреплен
Не так он сильно и недостает
Ему тех средств, которые имеет
Родос. И если всё обсудим мы —
Увидим, что не так просты уж турки,
Чтобы откладывать то, что важнее,
Пренебрегая выгодным и легким
Ради опасного пустого дела.

Дож

Конечно, не в Родосе дело тут.

Служитель

Еще гонец.

Входит Гонец.

Гонец

Достопочтенные, флот оттоманов,
Что направлялся к острову Родосу,
Соединился с новым флотом там.

1-й Сенатор

Я так и думал! — Сколько кораблей?

Гонец

Их тридцать; и теперь они открыто
Обратно повернули и плывут
На остров Кипр. Синьор Монтано, верный,
Храбрейший ваш слуга, с почтеньем вам
Все эти вести сообщая, просит
Не сомневаться.

Дож

Теперь уж верно — Кипр! —
Марк Лучикос не в городе ли нынче?

2-й Сенатор

Он во Флоренции.

Дож

Пусть поскорей вернется, напишите.

1-й Сенатор

Идет Брабанцио, с ним храбрый Мавр.

Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родриго и служители.

Дож

Отелло храбрый, спешно вы нужны нам
Против врагов всегдашних наших, турок.

(К Брабанцио)

Я не заметил вас, привет, синьор.
Нам ваша помощь, ваш совет был нужен.

Брабанцио

А я нуждаюсь в вашем, ваша светлость,
Простите! Служба или весть о деле
Меня с постели подняли? Забота ль
Всеобщая? Нет, личная печаль
Стремится разрушающим потоком
И поглощает прочие несчастья,
Нисколько не слабея.

Дож

В чем же дело?

Брабанцио

О дочь моя...

Дож и Сенаторы

Скончалась?

Брабанцио

Для меня!
Похищена, испорчена она
Волшбой и снадобьями знахарей.
Не может так природа обмануться, —
Дочь не была б глухой, слепой иль глупой
Без колдовства!
Кто б ни был тот, кто средствами дурными
Дочь вашу обманул в самой себе,
Вас в ней, — в кровавой книге правосудья
Найдите сами горький приговор,
Для вас достаточный, хотя бы сын наш
Пред вами провинился!

Брабанцио

Ваша светлость,
Благодарю. Вот этот! Мавр! Его
Призвали спешно, кажется, сюда вы
По делу государства?

Дож и Сенаторы

Больно слышать!

Дож

(к Отелло)

Что можете в защиту вы сказать?

Брабанцио

Да только, что всё — правда!

Отелло

Высокие, почтенные синьоры
И господа достойные мои!
Что дочь увез у старика я — правда,
И правда то, что я на ней женился.
Но здесь — вершина и конец обид,
Что я нанес ему. Грубы слова мои,
Не одарен я мирным красноречьем.
С семи лет до сегодняшнего дня,
Лишь исключая девять лун последних,
Я знал одно — солдатскую палатку.
О свете мало говорить умею,
А лишь о подвигах, раздорах, битвах.
Поэтому едва ль к себе склоню вас,
Толкуя о себе. Но с вашего согласья
Я расскажу вам просто, без прикрас
Любви теченье, колдовством каким
И зельем, чарами и заклинаньем —
Ведь в этом, кажется, я обвинен? —
Прельстил я дочь его.

Брабанцио

Была девица
Не дерзкая и тихая, краснела
От всякого порыва; и она
Против природы, лет, страны и чести
Влюбилась в то, на что смотреть боялась.
Уродливо и глупо рассужденье,
Что совершенство может ошибаться
Наперекор природе; заключаю,
Что лишь искусством адским он достиг
Того, что совершилось. Я ручаюсь,
Что зельями, волнующими кровь,
Заклятыми настоями ее
Он покорил.

Дож

Ручаться — это мало,
Когда нет явных и прямых улик.
Лишь вероятья, жалкие догадки,
В одной лишь видимости обвиненья.

1-й Сенатор

Скажите нам, Отелло,
Запретным и насильственным путем
Вы душу отравили юной девы
Иль просьбами ее завоевали,
Склонивши сердце к сердцу?

Отелло

Я прошу
К «Стрельцу» послать сейчас же за женою.
Пусть обо мне расскажет при отце,
И если вы найдете, что солгал я, —
Не только службу и доверье вы,
Что дали, отнимите; приговор ваш
Пусть жизнь мою возьмет.

Дож

Послать за Дездемоной.

Отелло

(к Яго)

Их проводите; знаете вы место.

Уходят Яго и служители.

Пока придет, — правдиво, как пред богом,
Я в заблужденьях крови признаюсь, —
Так строгому собранью изложу,
Как милой госпожи обрел любовь я,
Она — мою.

Дож

Отелло, говорите!

Отелло

Ее отец любил меня и звал,
Всегда расспрашивал меня о жизни,
О битвах, об осадах, приключеньях,
Что пережил я...
Я начинал с мальчишеских годов,
Кончал же часом самого рассказа.
Я говорил о гибельных делах,
Опасностях на суше и на море,
Как в смертную пробоину кидался,
Как был пленен я наглыми врагами
И продан в рабство, как освобожден.
Потом о путешествиях моих,
Больших пещерах и степях бесплодных,
О диких скалах, горах до небес.
Пришлось рассказывать мне обо всем:
О каннибалах, что едят друг друга,
Антропофагах — людях с головами,
Что ниже плеч растут. Любила слушать
Всё это Дездемона; и когда
Ей по хозяйству приходилось выйти,
Она дела окончить торопилась
И возвращалась к нам и жадным слухом
Внимала речь мою; заметив это,
Я выбрал добрый час, нашел я способ
Ее заставить с просьбой обратиться
Ко мне, чтоб странствия ей рассказал,
Которые урывками, неполно
Она слыхала. Согласился я,
И часто слезы исторгал у ней
Рассказом о печалях юных лет.
Когда окончил я, она в награду
Мне подарила вздохов целый мир,
Клялась, что странно это, очень странно,
Что жалостно, что жалостно и чудно,
Хотела б не слыхать и всё ж хотела б
Такой же быть; меня благодарила
И намекнула: кто ее полюбит,
Пусть про себя такое же расскажет —
И покорит ее. Открылся я.
Она за бранный труд мой полюбила,
А я за жалость полюбил ее.
Вот вся волшба, что я здесь применил. —
Она идет сюда. Пусть подтвердит.

Входят Дездемона, Яго и Слуга.

Дож

Мою бы дочь такой рассказ прельстил. —
Брабанцио добрый,
Взгляните с лучшей стороны на зло.
Удобней драться сломанным оружьем,
Чем голою рукой.

Брабанцио

Она пусть скажет,
И если половинное участье
Свое признает, — гибель за хулу мне. —
Сударыня, сюда вы подойдите.
Из этого высокого собранья
Кому послушны быть должны?

Дездемона

Отец мой,
Здесь вижу долг двойной. Я с вами жизнью
И воспитаньем связана, — ведь жизнь
И воспитанье научили к вам
Почтительности: ваша я должница,
Пока я ваша дочь; но он — мой муж.
И так же как, вас предпочтя отцу,
Вас чтила мать моя, так я должна
Дать предпочтенье Мавру, моему
Супругу.

Брабанцио

Ну, бог с вами! — Кончил я. —
Что ж, ваша светлость, перейдем к делам.
Приемыш был бы мне милей, чем дочь. —
Ну, Мавр, поди сюда!
Дарю тебе всем сердцем то, что я
Всем сердцем отнял бы, когда бы ты
Уж не владел им. — Вы же, клад бесценный, —
Я рад, что у меня детей нет боле.
Побег твой научил меня тиранству, —
Я заковал бы их! — Я кончил, дож.

Дож

Позвольте высказать за вас сужденье:
Для любящих оно ступенью будет
К прощенью вашему!
Где нет лекарств — там грусть неизлечима.
Коль понял всё — летят надежды мимо,
Когда несчастью праздным плачем вторим,
Мы умножаем горе новым горем.
Над неизбежным что нам плакать даром?
Стерпев удар, смеемся над ударом.
С презреньем кто смеется вору вслед,
Тот убавляет груз возникших бед.

Брабанцио

Что ж, если вашей мудрости поверим,
Уступим Кипр, смеясь таким потерям!
Читает тот мораль, кто горю чужд:
Ему слова — бальзам от бед и нужд;
Но кто узнал не в шутку огорченья,
Тому расплата — жалкое терпенье.
Такие ж речи, желчь они иль мед,
Бьют в обе стороны — кто что возьмет!
Слова — слова лишь. Верить я не стану,
Что ухо излечило сердца рану. —
Очень прошу вас, перейдем к государственным делам.

Дож

Турки с могучим флотом направляются к Кипру. — Отелло, вы лучше всех знаете военные силы этого острова; и несмотря на то, что там у нас есть весьма достойный наместник, однако молва, властительница успеха, поднимает уверенный голос за вас; поэтому вам придется омрачить блеск вашего нового счастья этим более упорным и тяжелым походом.

Отелло

Сенаторы, всевластная привычка
Войны стальное, каменное ложе
В пуховую постель мне превратила.
Веселие живое нахожу я
В суровости, и предпринять готов
Поход сегодняшний я против турок.
Покорнейше склонившись перед вами,
Прошу вас убедительно назначить
Моей жене жилище, содержанье,
Довольствие и свиту, что приличны
Ее рожденью.

Дож

Если вы хотите,
Пусть у отца живет.

Брабанцио

Я не хочу.

Отелло

Ни я.

Дездемона

Ни я. Я не хочу там жить,
Чтобы отца присутствием своим
Сердить всегда. Всемилостивый дож,
Моим словам внемлите благосклонно,
Под покровительство свое возьмите
Вы простоту мою.

Дож

Чего хотите вы?

Дездемона

Чтоб с Мавром жить, его я полюбила, —
Об этом бурный вихрь моей судьбы
Уж миру протрубил; душа моя
Прекрасной доблести его покорна;
Душа Отелло — вот его лицо;
И подвигам и славе его я
Свою судьбу и сердце посвятила.
И если здесь, как мирный мотылек,
Останусь я, а он уйдет в сраженье, —
Лишусь того, за что его люблю я.
И тяжело мне будет это время
Разлуки с милым. С ним позвольте ехать!

Отелло

Молю ее исполнить волю.
Свидетель бог, прошу не для того,
Чтоб смаковать желания свои,
Не для того, чтоб наслаждаться страстью, —
Во мне уж юношеский пыл угас, —
Но чтоб ее стремленью угодить.
Храни вас бог от мысли, что я с ней
Серьезную и важную работу
Испорчу! Нет! И если легкокрылый
Амур-проказник мне глаза закроет
И притупит мой ум и волю ленью,
Так что забавы труд загубят мой, —
Пускай хозяйки смастерят кастрюли
Из шлема моего! Пускай напасти
Позорные мою осилят славу!

Дож

Решите сами, здесь ей оставаться
Иль с вами ехать; очень спешно дело —
Ответьте спешно; ехать вам сегодня.

Дездемона

Сегодня ночью?

Дож

Да.

Отелло

Я рад душевно.

Дож

Мы утром в девять соберемся снова. —
Отелло, вы оставьте офицера:
Он полномочия вам привезет
И всё, что вам по положенью надо,
Доставит.

Отелло

Будет прапорщик мой здесь, —
Честнейший, верный человек. Ему
Я поручаю привезти жену
Со всем, что ваша милость пожелает
Послать за мною вслед.

Дож

Пусть будет так!
Покойной ночи всем!

(К Брабанцио)

Синьор достойный,
У доблести красы нам не отнять;
Не черен — светел ваш отважный зять.

1-й Сенатор

Прощайте, Мавр; храните Дездемону!

Брабанцио

Смотри за нею, Мавр! Отца она
Уж обманула, — будет ли верна?

Уходят Дож, сенаторы, служители и проч.

Отелло

Порукой жизнь моя! — Мой честный Яго,
Тебе я Дездемону поручаю.
Прошу тебя, свою жену приставь к ней
И привези их в час благоприятный. —
Пойдем же, Дездемона, час один
Остался для любви, для мирных дел,
Послушны времени мы быть должны.

Уходят Отелло и Дездемона.

Родриго

О Яго!

Яго

Что скажешь, благородный?

Родриго

Что стану делать я?

Яго

Пойдешь и ляжешь спать.

Родриго

Незамедлительно я утоплюсь.

Яго

Если ты это сделаешь, я тебя никогда больше не буду после этого любить. Ради чего, глупец ты этакий?

Родриго

Глупо жить, если жизнь постыла; нам прописано умереть, если смерть — наш врач.

Яго

Ах ты, дрянцо! Я уж четырежды семь лет, гляжу на мир, и с тех пор, как отличаю выгоду от вреда, я никогда не видел человека, который умел бы о себе заботиться. Прежде чем сказать, что я утоплюсь от любви к потаскушке, я обменялся бы своим человеческим достоинством с павианом.

Родриго

Что мне делать? Я признаю — это стыдно, что я так влюблен, но у меня нехватает силы преодолеть это.

Яго

Силы! Фига! От нас зависит, такие мы или другие. Наше тело — сад, и в нем желание — садовник; поэтому, разведем ли мы в нем крапиву или посеем латук, взрастим иссоп или выполем тимьян, засадим его одной травой или разными, будет ли наш сад по нашей лености бесплодным или заботливо удобренным, — сила и исправляющая власть над этим — в нашей воле. Если бы на одной чашке весов нашей жизни не было разума, чтобы уравновешивать чувственность, лежащую на другой, кровь и низость нашей природы привели бы нас к самым бессмысленным выводам; но у нас есть разум, чтобы охлаждать наши бешеные порывы, наши плотские желания, наши необузданные похоти; поэтому то, что вы называете любовью, я считаю искусственно привитым черенком.

Родриго

Не может быть!

Яго

Это просто плотская похоть и послабление воли. Ну, будь же мужчиной! Утопиться! Топи кошек и слепых щенят! Я объявил себя твоим другом, и я признаюсь, что привязан к служению тебе канатами прочной крепости; я никогда не мог бы лучше послужить тебе, чем теперь. Насыпь денег в кошелек, отправляйся в этот поход, измени свое лицо поддельной бородой; слышишь! насыпь денег в кошелек. Не может быть, чтобы любовь Дездемоны к Мавру долго продлилась, — насыпь денег в кошелек, — ни его любовь — к ней: у нее было яростное начало, и ты увидишь такое же разлучение; насыпь только денег в кошелек. У этих мавров изменчивые желания, — наполни кошелек деньгами, — та, которая для него сейчас слаще меда, скоро будет ему горше желчи. А она должна измениться по молодости: когда она насытится его телом, она увидит ошибку в выборе; ей нужна будет перемена, нужна, поэтому насыпь денег в кошелек. Если ты хочешь погубить свою душу, выбери для этого более тонкий способ, чем топиться. Гони деньги, которые можешь собрать: если всё ханжество и тленные обеты бездомного варвара и лукавейшей венецианки не окажутся сильнее моего разума и всех сил ада, ты насладишься ею; поэтому гони деньги. Что за чепуха — топиться! Это совершенно ни к чему: лучше быть повешенным, добившись наслажденья, чем утониться, уйдя ни с чем.

Родриго

Оправдаешь ли ты мои надежды, если я понадеюсь на счастливый исход?

Яго

Будь уверен во мне. Гони деньги. Я часто говорил тебе и говорю снова и снова, что ненавижу Мавра: у меня кровная на то причина, и у тебя причина, не менее основательная. Давай, соединимся, чтобы ему отомстить: если ты наставишь ему рога, ты себе доставишь наслаждение, а мне забаву. В утробе времени, много тайн, которые станут явными. Марш, шевелись, иди, добывай деньги. Завтрашний день нам принесет больше, чем нынешний. Прощай.

Родриго

Где встретимся мы завтра?

Яго

У меня.

Родриго

Приду я очень рано!

Яго

Идите, прощайте же. Слышите, Родриго?

Родриго

Что говорите?

Яго

О смерти больше ни полслова, слышите?

Родриго

Я передумал: я продам все свои именья.

(Уходит.)

Яго

Всегда мне служит кошельком дурак.
Не стал бы даром тратить опыт я,
Зря время проводя с такой вороной
Без выгоды. Я ненавижу Мавра.
В моей постели, говорят, работу
Мою он исполнял; не знаю, правда ль.
Но я по подозренью поступлю,
Как если б точно знал. Меня он любит, —
Тем лучше замысел удастся мне.
Красавчик Кассио... Подумать надо;
Отнять бы должность у него и дело
Закончить плутовством двойным! Но как?
Пройдет пусть время, — нашепчу Отелло,
Что он с его супругой слишком близок.
Красив, приятен Кассио в обхожденье:
Он будто создан женщин обольщать.
А Мавр открыт, великодушен, верит
Он в честность тех, кто кажется таким,.
И так же просто за нос, как осла,
Его водить...
Придумал! Зачато! А ночь и ад
На свет приплод чудовищный родят.

(Уходит.)

---

Акт 1. Сцена 3. Пьеса «Отелло» У. Шекспир

« Акт 1, сцена 2

Акт 2, сцена 1 »