Глава LXIII. Два негодяя

---

Мы ехали быстро. Ни один холм, ни один бугорок не замедляли бега лошадей. Наш путь пролегал по шоссе вдоль береговой плотины, которое удаляется от Нового Орлеана, следуя по течению реки и проходя мимо плантаций и поселков, отстоящих друг от друга на несколько сот шагов. Дорога была гладка, как скаковое поле, и копыта лошадей мягко ступали по толстому слою пыли, устилавшему нежесткий грунт, что позволяло нам продвигаться вперед без утомления. Наши кони были мустанги из техасских прерий, привычные к особому аллюру верховых лошадей в юго-западных штатах. Их рысь была превосходна, и до наступления ночи мы уже сделали половину дороги.

Весь путь мы молчали. Я был погружен в свои размышления и заканчивал обдумывание своего плана. Мой юный спутник был, по-видимому, занят тем же. Наступившая ночь сблизила нас, и я рассказал креолу свой проект. Он был прост. Я намеревался немедленно проникнуть на плантацию Гейяра и незаметно приблизиться к дому, чтобы вступить в сношения с Авророй с помощью одного из тамошних невольников. В случае неудачи я постарался бы узнать, в какой части дома отведен ей ночлег, затем проник бы в ее спальню, когда все заснут, и предложил ей бежать со мною, что мы и сделали бы как можно поспешнее.

О дальнейшем я почти не задумывался. Бегство с плантации казалось мне легким делом. Мы вернулись бы на наших ретивых мустангах в город, где могли скрываться до отъезда в дальние края на каком-нибудь знакомом пароходе. Иного плана я не сумел придумать, а этот сообщил д’Отвилю и ждал его ответа. Помолчав немного, он ответил в одобрительном смысле, не видя иного средства приступить к делу. Требовалось во что бы то ни стало похитить Аврору.

Затем мы обсудили подробности, перебрали все шансы успеха или неудачи.

Труднее всего было дать знать о себе Авроре. Удастся ли нам это? Конечно, она не будет сидеть взаперти; недоверие Гейяра не дойдет до того, чтобы он стал сторожить ее или подсматривать за ней. Он сделался теперь хозяином этого желанного сокровища; по закону никто не имел права отнять у него принадлежащей ему невольницы, никто не мог похитить ее, не подвергаясь жестокому наказанию. Кроме того, хотя Гейяр, без сомнения, подозревал, что между мною и квартеронкой существовала некоторая близость, он не мог представить себе любви, подобной моей, которая способна довести человека до безумного риска.

Судя по своей низкой страсти, адвокат мог думать, что я, по его примеру, пленился красотой квартеронки, если предложил за нее такую крупную сумму, как три тысячи долларов. Но я не стал надбавлять свыше этой цифры, и этот факт, наверно переданный ему в точности его агентом, должен был послужить доказательством, что моя любовь имела границы, что все было кончено, и он не услышит больше обо мне, как о сопернике. Следовательно, как думали мы с д’Отвилем, едва ли Аврору сторожили, не спуская с нее глаз.

Но даже и в том случае, каким образом дали бы мы ей знать о себе? Это казалось крайне затруднительным.

Я основывал свою надежду на моей записке, на этих словах: «сегодня вечером я приду». Разумеется, Аврора не заснет ночью. Сердце подсказывало мне, что она станет бодрствовать, и эта мысль наполняла меня гордостью, придавала мне энергии. Сегодня же ночью попытаюсь я похитить мою невесту. Мне было невыносимо думать, что она переночует хоть однажды под кровом своего тирана.

Ночь обещала благоприятствовать нам. Солнце едва зашло, как небо потемнело и приняло свинцовый оттенок. Как только миновали короткие сумерки, небесный свод сделался до того темен, что мы с трудом могли отличить опушку леса до самого неба. Ни единой звезды на горизонте. Густая пелена туч дымчатого цвета заслоняла от взора небесные светила. Желтая поверхность реки и берег едва отличались друг от друга, только белая пыль на шоссе указывала нам путь.

Окутавшая нас темнота была так густа, что в лесах или на грунте плантации мы не могли бы найти тропинку, более темную, чем шоссе.

Это обстоятельство могло бы смутить нас, но мы не боялись сбиться с пути. Меня это не пугало, я был уверен, что мною руководит звезда любви. Темнота благоприятствовала нашему предприятию. Ее благодетельный покров позволит нам приблизиться к самому дому и начать действовать, тогда как при свете луны мы могли быть замечены.

Пасмурный вид неба я не счел зловещим предзнаменованием, а, напротив, видел в нем залог успеха. Чувствовалось приближение грозы. Какая погода была бы для меня всего удобнее? Разумеется, проливной дождь, буря, ураган — все, кроме ясной ночи!

Было еще рано, двенадцатый час на исходе, когда мы приехали на плантацию Безансон. Мы не замешкались в дороге. Наша поспешность имела целью прибыть раньше того, как весь дом Гейяра заснет крепким сном. Мы надеялись найти случай дать знать о себе Авроре при посредстве невольников.

Я знал одного из них, которому сделал маленькое одолжение, живя в Бренжье. Мне удалось настолько приобрести его доверие, что он решится принять от меня подарок. Если бы я его нашел, то он мог бы оказать нам услугу, в которой мы нуждались.

Все было тихо на плантации Безансон. Дом казался необитаемым. В нем не горела ни одна свеча. Единственный огонек горел в окне смотрителя. Квартал негров был темен и безмолвен. Оттуда не доносилось больше смешанного гула человеческих голосов. Люди, шумевшие здесь в эту пору перед отходом ко сну, были теперь далеко. Хижины опустели. Песни, шутки, веселый смех замолкли, и безмолвие поселка нарушала протяжным воем только собака, покинутая своим хозяином.

Молча миновали мы ворота и с величайшими предосторожностями продвигались дальше из боязни внезапно наткнуться на смотрителя, агента, даже самого Гейяра. Достаточно было нам попасться на глаза одному из негров адвоката, чтобы погубить наш план. Я так страшился этого, что если бы не ночная темнота, то гораздо раньше свернул бы с дороги и попытался найти знакомую тропинку в лесу. Но было слишком темно, чтобы ехать по ней без затруднений; по этой причине мы держались шоссе, намереваясь, однако, свернуть с него, как только достигнем владений Гейяра.

Между обеими плантациями пролегал проселок, который вел в лес и служил для доставки дров; я хотел воспользоваться им. Там, вероятно, мы не встретим никого, и нам удастся спрятать лошадей в чаще деревьев, росших за полем сахарного тростника. В такую ночь даже негру-охотнику на енотов было нечего делать в лесу.

Мы продвигались медленно вперед. На этом проселке не было белой пыли, чтобы указывать нам путь. Приходилось пробираться зигзагами между изгородей.

Порою наши лошади спотыкались в глубоких колеях, сделанных тяжелыми колесами телег.

Мой товарищ как будто легче преодолевал преграды. Он подхлестывал свою лошадь, точно лучше моего знал дорогу или пренебрегал всякой осторожностью. Я только дивился про себя.

С полчаса спустя мы достигли угла живой изгороди в том месте, где начинался лес. Еще сто метров, и мы очутились под тенью высоких деревьев, где решили остановиться, чтобы перевести дух и обсудить, что делать дальше.

Я вспомнил, что поблизости находилась чаща дынных деревьев.

— Если бы нам найти ее, — сказал я своему спутнику, — то мы оставили бы там своих лошадей.

— Это очень легко, — отвечал он, — хотя едва ли нужно отыскивать чащу; темнота спрячет их достаточно хорошо… Ах! Не особенно-то хорошо однако… Какая яркая молния!

Действительно, во время речи д’Отвиля сверкнуло синеватое сияние, осветившее вдруг весь небосклон. Темные массы леса словно запылали, давая нам возможность различить на далеком расстоянии вокруг нас древесные стволы и сучья. Зарница мерцала несколько секунд, точно лампа, готовая погаснуть, а потом потухла разом, так что мы очутились в еще более глубоком мраке.

За молнией не последовало раскатов грома, хотя она сопровождалась оглушительным гамом, поднятым дикими обитателями леса. Ее сверкание разбудило белоголового рыболова, сидевшего на верхушке высокого таксодиума и разразившегося безумным едким хохотом. Вместе с ним проснулись обитатели болот: птица ква, кулики и крупные голубые цапли, которые принялись кричать все разом. Филин, уже проснувшийся, громче издал свой зловещий крик, а из глубины леса им вторил вой волков и ужасающий рев кугуара.

Вся природа как будто содрогнулась при этой внезапной вспышке, осветившей небосклон. Но минуту спустя все погрузилось вновь в темноту и безмолвие.

— Скоро ли надвинется гроза? — спросил я.

— Нет, — отвечал мой товарищ, — грозы не будет. Грома не слышно. В таких случаях нет дождя, а ночь особенно темна. Время от времени вспыхивают зарницы, вот и все. Опять!

Это восклицание было вызвано второй вспышкой, которая, подобно первой, осветила леса вокруг нас и также не сопровождалась громом. Только крики диких животных огласили воздух.

— Нет, надо спрятать лошадей, — решил мой спутник, — а то какой-нибудь бродяга заметит их издали.

Чаща дынных деревьев подходящее место. Поищем ее; она находится в этом направлении.

Д’Отвиль продвигался верхом между древесными стволами, я машинально следовал за ним. Было ясно, что он знает местность лучше меня. Должно быть, ему случалось бывать тут раньше.

Мы проехали немного, когда синеватое сияние вспыхнуло в третий раз, и прямо перед нами показались гладкие блестящие ветви и широкие зеленые листья asiminas, составлявшего подлесок.

При новой вспышке молнии мы вступили в чащу, где спрыгнули с седел и, поспешно привязав поводья к сучьям, оставили здесь лошадей, а сами вернулись на открытое место.

Десятиминутной ходьбы было достаточно, чтобы достичь извилистой изгороди, окружавшей плантацию Гейяра.

Обогнув ее, на что потребовалось еще десять минут, мы пришли к дому, который увидали при блеске молнии посреди высоких хлопчатников, окружавших его. Пришлось сделать вторичную остановку в этом месте, чтобы осмотреться и обдумать наши дальнейшие действия.

Обширное поле простиралось от изгороди почти до самого жилища. Их разделял только сад, обнесенный оградой; по одну сторону виднелись кровли многочисленных хижин, обозначавшие расположение квартала негров. Сахарная мельница и другие хозяйственные постройки возвышались в некотором отдалении с того же края, а возле них виднелся дом смотрителя невольников.

Этого дома следовало избегать, как и квартала чернокожих, из боязни вызвать тревогу. Собаки являлись нашими опаснейшими врагами. Мне было известно, что Гейяр держал целую свору собак. Я часто видел их на дороге; то были крупные животные, отличавшиеся лютостью. Каким образом защитить себя от них? Они, вероятно, рыскали вокруг негритянского квартала. Всего безопаснее было продвигаться в противоположном направлении.

Если нам не удастся найти комнату Авроры, то мы успеем еще сделать разведку со стороны хижин негров и отыскать чернокожего Катона.

В доме горели огни, кажется, только в нижнем этаже, окна которого светились в потемках. Значит, здесь была занята не одна комната.

Это обстоятельство подало нам надежду. В одном из этих помещений, вероятно, был отведен ночлег для Авроры.

— Ну, теперь, сударь, — сказал д’Отвиль после того, как мы обсудили подробности, — допустим, что нас постигнет неудача? Предположим, что поднимется тревога, и мы будем открыты?

Я обернулся, взглянул в лицо своему провожатому и понял, что он хочет сказать.

— Д’Отвиль! — воскликнул я, — пожалуй, мне никогда не удастся отблагодарить вас за вашу великодушную дружбу! Вы доказали мне свою преданность, но вы не должны рисковать из-за меня жизнью. Вот чего не могу я позволить.

— Каким же образом рискую я жизнью, сударь?

— Если меня постигнет неудача, если поднимется тревога, и я встречу сопротивление, то…—  вот!

Я распахнул свое платье на груди, чтобы показать ему заткнутые за пояс пистолеты.

— Да, — продолжал я, — мое решение принято! Я пущу в дело оружие, если понадобится. Я лишу жизни того, кто встанет у меня на дороге. Я твердо решился; но вам не следует рисковать опасной встречей. Оставайтесь здесь; я один пройду в дом.

— Нет, нет, я пойду с вами, — поспешно отвечал креол.

— Я не могу этого допустить, сударь; вам лучше остаться здесь. Вы можете подождать у изгороди, пока я возвращусь; пока мы возвратимся, хотел я сказать, потому что я не вернусь без Авроры.

— Не поступайте необдуманно, сударь!

— Нет; но мой жребий брошен; я иду напролом. Не ходите же дальше!

— А почему же нет? Я также заинтересован во всем этом.

— Вы? — спросил я, удивленный этими словами и тоном, каким они были произнесены, — вы заинтересованы?

— Ну, конечно, — холодно подтвердил мой спутник, — я люблю приключения. Вы позволите мне сопровождать вас; я хочу с вами идти.

— В таком случае, как вам угодно, господин д’Отвиль. Не бойтесь ничего, я буду осторожен. Идемте!

Я перепрыгнул через изгородь, сопровождаемый моим спутником; потом, не прибавив ни слова, мы пересекли поле и направились к дому.

---

Глава 63. Два негодяя
«Квартеронка». Майн Рид

« Глава 62

Глава 64 »