Глава XXXV. Змеиный знахарь

---

Некоторое время я восторженно любовался этим смельчаком чернокожим, этим невольником, этим героем. Я смотрел бы на него еще дольше, если бы жгучая боль в руке не напомнила о моем опасном положении.

— Вы проводите меня в Бренжье? — внезапно спросил я негра.

— Я не сметь, сударь.

— Вы не смеете; почему?

— Господин забывает, я беглец. Белые поймать Габриэля. Отрубить ему рука.

— Как? Отрубят вам руку?

— Точно так, сударь. Закон в Луизиане: белый ударить негра, все смеяться, все кричат: «Бей мошенника-чернокожего, бей его!» Черный ударить белого, — отрубить рука черному! Я очень хотел угодить господину Эдуарду, но я не сметь выходить из леса. Белые два дня бегать за Габриэль. Проклятые собаки и охотники за неграми идти за мной следом. Я думать, вы один из них, так я бегать.

— Если вы меня не проводите, мне придется умереть.

— Умереть! Умереть! Зачем вы говорить так?

— Потому, что я погиб. Я не могу выйти из лесу. Если я не найду доктора через двадцать минут, тогда пропала всякая надежда. О, Боже!

— Доктора? Господин Эдуард нездоров? Что с вами? Сказать Габриэлю; тогда я проводить друга чернокожих, я рисковать моей жизнью. Что с вами?

— Вот смотрите! Я был укушен гремучей змеей.

Разбинтовав руку, я показал ему ранку и опухоль.

— О, точно так, укушен гремучей змей! Доктор не годится для этого. Табачный сок не годится. Габриэль хороший доктор от гремучих змей. Вы идите со мной.

— Как? Значит, вы меня проводите?

— Я иметь кое-что, чтобы вас вылечить.

— Вы?

— Да, сударь! Я сказать вам, доктор не годится… ничего не смыслить в том… Он вас убить… Доверьтесь старому Габриэлю. Он вылечить вас. Вы идти со мной; не терять времени.

У меня совсем вылетело из головы, что почтенный неф славился, как заклинатель змей, и отлично умел лечить от их укусов, хотя я только что думал о том.

«Разумеется, — сказал я себе, — он обладает нужными сведениями; ему известно противоядие и способ его употребления. Вот человек, какого мне надо! Пожалуй, он прав, что доктор не сумел бы вылечить меня».

Я и не рассчитывал особенно на медицинскую помощь, а хватался за нее, как утопающий за соломинку, потеряв голову от отчаяния.

Помощь этого Габриэля, заклинателя змей, — самое подходящее в моей ситуации. Какое счастье, что я случайно наткнулся на него!

После минутного колебания, пока мною обдумывалось все это, я крикнул негру:

— Ступайте вперед! Я последую за вами.

Куда собирался он меня вести? Что хотел сделать? Где найдет он противоядие? Как примется меня лечить?

На эти торопливые вопросы я не получал ответа.

— Вы доверять мне, господин Эдуард, вы идти за мною.

Таковы были единственные слова, которые соизволил произнести чернокожий, шагая между деревьями.

Мне оставалось только следовать за ним.

Пройдя около сотни ярдов по болотистому грунту кипарисового леса, я увидал перед собой проглянувшиеся клочки неба. Это указывало на близость лесной прогалины, и я заметил, что мой спаситель повернул в ту сторону. Достигнув этого открытого пространства, я уже не был удивлен, когда попал на лужайку… на прежнюю роковую лужайку!

Вид ее сильно изменился в моих глазах! Я не мог выносить яркого солнца, сиявшего над нею. Пестрота украшавших ее цветов утомляла мне зрение. Их аромат вызывал у меня дурноту!

Может быть, тут действовало одно воображение. Я был болен. Яд разливался у меня в крови; он воспалял мои вены. Меня пожирала жгучая жажда; и я чувствовал уже то судорожное стеснение в груди, то удушье, которыми сопровождается обыкновенно отравление у человека, ужаленного ядовитой змеей.

Весьма вероятно, что во всем этом играла главную роль мнительность. Я знал, что ужален ядовитой змеей, и это, пожалуй, так сильно возбуждало мне нервы, что в них обнаружилась крайняя чувствительность. Но были ли эти общеизвестные симптомы реальны, или нет, все же я страдал. И воображаемое страдание было так же мучительно, как могло быть действительное.

Мой спутник усадил меня, предписывая мне покой. Он требовал, чтобы я перестал волноваться, вооружился терпением, и снова умолял оказать ему доверие.

Я решил сидеть смирно, но быть терпеливым не мог. Мне грозила слишком большая опасность.

Однако я повиновался и сел на поваленный ствол — тот же самый ствол лириодендрона, под тенью дерева, — довольно терпеливо ожидая дальнейших распоряжений змеиного знахаря. Он отошел немного в сторону и бродил по лужайке, устремив глаза в землю, точно отыскивая что-то.

«Какое-нибудь растение, — подумал я, — которое Габриэль рассчитывает здесь найти».

Я следил за его движениями с интересом незаурядного свойства, что едва ли нужно прибавлять. Достаточно напомнить читателю, что мое спасение зависело от результата этих поисков. Успех или неудача негра означали для меня жизнь или смерть.

Как всколыхнулось мое сердце, когда я увидел, что он наклонился вперед, нагнулся опять, как будто для того, чтобы вырвать что-то из земли! Радостное восклицание, сорвавшееся с его губ, было подхвачено мною в повышенном тоне; я забыл совет Габриэля сидеть смирно и кинулся к нему бегом.

Когда я приблизился, он стоял на коленях, роя своим ножом землю вокруг одного растения, точно хотел вырыть его с корнями. То было мелкое травянистое растение с простым и прямым стеблем, с продолговатыми копьевидными листиками и белыми цветочками, не представлявшими ничего особенного. В то время я его не узнал. То был знаменитый змеиный корень, виргинский истод.

Габриэль вырыл ком земли, потом вытащил из него растение и отряхнул его, чтоб освободить корни от приставших к ним частиц. Я заметил, что множество деревянистых, извилистых подземных стеблей, несколько толще, чем сарсапарели, примыкали к стеблю растения. Они были покрыты корой цвета золы и не имели никакого запаха. В волокнах этого корня тек сок, который мог спасти мне жизнь.

Мы не потеряли ни минуты на приготовления. Ни иероглифов, ни латинской фразеологии не было в предписании заклинателя змей. «Жуйте!» С этим простым и лаконичным приказом он сунул мне в руку кусок корня, с которого соскоблил кору, я послушался, быстро разжевал корень и проглотил выступивший из него благодетельный сок.

Вкус показался мне сначала приторным; меня слегка затошнило; однако, продолжая жевать, я почувствовал, что от этого зелья у меня жжет и слегка щиплет во рту; то было странное ощущение, точно мне щекотали гортань и горло.

После того чернокожий побежал к ближайшему источнику, зачерпнул воды одним из своих броганов и принялся обмывать мне руку, чтоб совершенно удалить с нее табачный сок. Затем, нажевав некоторое количество листьев растения, он приложил эту кашицеобразную массу к укушенному месту и забинтовал рану, как она была забинтована раньше.

Все, что можно было сделать, Габриэль сделал. Он советовал мне дожидаться результата терпеливо и без боязни.

Немного времени спустя обильная испарина покрыла все мое тело, и я начал свободно откашливаться. Кроме того, меня сильно тошнило и непременно вырвало бы, если бы я проглотил немножко более сока того растения, которое жевал, потому что принятое в большой дозе, это снадобье действует, как сильное рвотное.

Но из всех ощущений, испытанных мною тогда, самым приятным было убеждение, что я спасен.

Странно сказать, что это убеждение почти имело силу уверенности. Я не сомневался больше в искусстве змеиного знахаря.

---

Глава 35. Змеиный знахарь
«Квартеронка». Майн Рид

« Глава 34

Глава 36 »