Глава XXII

Хоть город и изменился, но в нём
Народ изменился едва ли
Не больше. Подобье ходячих руин,
Все бродят в немой печали.

Худые ещё худощавей теперь,
А толстые растолстели;
Ребята — уже старики; старики
В ребячество впасть успели.

Из тех, что телятами были при мне,
Я многих застал быками;
Немало тоже смиренных гусят
Надменными стали гусями.

Я встретил старую Гудель; она
Накрашена, как сирена;
Фальшивые чёрные кудри у ней,
И зубы — белая пeнa.

Всех лучше успел сохраниться мой друг
Торговец бумагой; грива
Его пожелтела, и Иоанн
Креститель с ним схож надиво.

Я *** издали видел; шмыгнул
Он мимо, будто взволнован.
Я слышал, что ум погоревший его
У Бибера был застрахован.

Увидел и цензора я своего:
На рынке гусином со мною
Он встретился — одряхлевший такой,
С печалью согбенной спиною.

Мы руку друг другу пожали; в глазах
У старца блеснула слезинка;
Как счастлив он был, увидев меня!
Всех тронула б эта картинка.

Не всех, однако, найти привелось, —
Похитила многих могила;
Ах, даже с моим Гумпелино судьба
Мне встретиться не судила.

Недавно великий свой дух испустил
Навеки сей муж благородный;
У трона Иеговы, как серафим,
Парит он ныне, свободный.

И нет Адониса кривого, его
Напрасно искал я всюду;
На улицах он продавал фарфор —
Горшки, ночную посуду.

В живых ли маленький Мейер ещё, —
Совсем неизвестно мне это;
Досадно очень, что справиться я
О нём забыл у Корнета.

Скончался и преданный пудель Саррас.
Готов о заклад я биться,
Что Кампе приятней бы вместо него
Десятка поэтов лишиться.

С древнейших времен население здесь —
Евреи и христиане.
У первых с последними общее есть —
Придерживать грош в кармане.

Народ христиане не дурной:
Они обедают славно,
И платят всегда по своим векселям
В канун последний исправно.

Евреи делятся здесь опять
На партии: новая — богу
Молиться стекается в храм; старики
Идут, как встарь, в синагогу.

У новой — протесты: считают они
Свинину законным блюдом,
И — демократы; а те больны
Аристократическим зудом.

Люблю я и тех и других; но клянусь
Тобою, о праведный боже,
Что некая рыбка — названьем шпрот
Копчёный — мне их дороже!

Глава 22
«Германия. Зимняя сказка»
Генрих Гейне.