Глава третья. Приключения в дороге

---

Рано утром, когда первые лучи солнца только что начали пробиваться сквозь темную чащу елового леса, я очутился на берегу свежего прозрачного ручейка, с приветливым журчаньем бежавшего по гладким голышам. Лошадь, которую я с трудом вел сквозь чащу, стояла совершенно смирно возле меня. Разумеется, я поспешил прежде всего исследовать содержание навьюченного на ней чемодана. Там оказались белье, платье и кошелек, туго набитый золотом. Я решил тотчас же переодеться, причем с помощью небольших ножниц и гребня, найденных мною в дорожном несессере, остриг себе бороду и привел волосы в порядок, насколько это вообще оказывалось для меня возможным. Скинув с себя монашескую рясу, в карманах которой остались еще роковой маленький нож, бумажник Викторина и плетеная фляга с остатками эликсира дьявола, я скоро оказался в одежде мирянина, с дорожною шапкой на голове. Глядя на свое изображение в зеркальной поверхности ручья, я сам с трудом узнавал себя. Я добрался затем до опушки леса и, судя по доносившемуся до меня колокольному звону и подымавшимся в воздухе облачкам дыма, убедился, что по соседству находится большое селение. Прямо передо мною лежал холм. Поднявшись на него, я увидел очаровательную долину, в глубине которой действительно расположилось селение. Мимо холма шла спускавшаяся зигзагами в долину широкая дорога, по которой я и продолжал свой путь. Как только она сделалась отложе, я сел на коня, чтобы хоть сколько-нибудь ознакомиться с совершенно неизвестным мне до тех пор искусством верховой езды. Рясу я спрятал в дупло старого дерева и вместе с нею оставил в мрачном лесу воспоминания о страшных событиях, разыгравшихся в замке. Я чувствовал себя теперь веселым и бодрым. Окровавленный образ Викторина казался мне созданием моего возбужденного воображения. Последние слова, которые я прокричал гнавшимся за мною людям, вырвались бессознательно из моей души под влиянием непонятного для меня наития. Они разъясняли таинственное значение случая, который привел меня в замок и вызвал все, что мне суждено было там совершить. Я выступил в роли неотвратимой судьбы, которая, карая злодейское преступление, дозволяла вместе с тем грешнику искупить свою вину уготованной для него гибелью. Один только чарующий образ Аврелии стоял передо мной как живой. Я не мог, однако, думать о ней без того, чтобы грудь моя не сжималась, и чувствовал при этом чисто физическую, ноющую боль. Внутренний голос твердил мне, впрочем, что я, быть может, увижусь с нею опять в далеких странах. Я был убежден, что она связана со мною неразрывными узами и непременно будет моей. Люди, попадавшиеся мне навстречу, почему-то останавливались и с изумлением глядели мне вслед. Хозяин сельского постоялого двора, где я остановился, был тоже до такой степени изумлен, что в первую минуту почти не мог выговорить ни слова. Это обстоятельство перепугало меня не на шутку. Приказав Дать корма лошади, я потребовал себе завтрак. Пока я ел, в комнату вошло несколько крестьян, которые, бросая на меня исподлобья робкие взгляды, перешептывались друг с другом. Набиралось все больше и больше посетителей, так что меня обступили, наконец, со всех сторон и, глупо разинув рты, чуть не в упор глядели на меня во все глаза. Я старался казаться спокойным и, не обнаруживая ни малейшего смущения, громко приказал хозяину оседлать мою лошадь и распорядиться, чтобы уложили на седло чемодан. Он вышел, двусмысленно улыбаясь, из комнаты и вскоре вернулся с долговязым мужчиной, который подошел ко мне с комической важностью должностного лица и пристально начал в меня всматриваться. Я в свою очередь принялся глядеть ему прямо в глаза, причем поднялся со скамьи и подошел к нему вплотную. Это, по-видимому, его озадачило, и он начал Робко оглядываться на присутствовавших в комнате крестьян.

— Что вам угодно? Вы, кажется, хотите мне что-то сказать? — спросил я у него.

Высморкавшись с подобающей важностью, должностное лицо ответило мне тоном, которому старалось придать по возможности внушительный характер:

— Вы, сударь, отсюда не уедете, пока не сообщите нам, здешнему местному судье, во всей подробности, что вы за птица. Потрудитесь объяснить, кто вы такой, и осведомить нас о своем происхождении, звании и чине. Объясните также, откуда и куда вы едете, с подробным обозначением мест и всего остального. В дополнение к вышеизложенному обязаны вы предъявить нам, здешнему судье, паспорт, написанный по всей форме и скрепленный надлежащими подписями с приложением печати.

Мне до сих пор не приходило в голову, что надо обзавестись каким-нибудь именем и фамилией. Точно так же я не подозревал, что обстриженная кое-как борода и несоответствие моего костюма с приобретенной в монастыре привычкой держаться придавали мне подозрительный вид. И что мне поэтому угрожала ежеминутно опасность подвергнуться расспросам о моей личности. При таких обстоятельствах требования сельского судьи оказались для меня столь неожиданными, что я тщетно старался дать на них сколько-нибудь удовлетворительный ответ. Я решил попытать счастья наглой дерзостью и проговорил решительным тоном:

— Важные причины побуждают меня сохранять инкогнито, а потому я не могу показать вам мой паспорт. Вообще советую вам быть поосторожнее. Если вы задержите меня хоть на минуту глупыми своими придирками, то можете дорого за это поплатиться!

— Ого!.. — воскликнул сельский судья, вытащив из кармана большую табакерку, из которой, пока он услаждал себя табачком, пятеро стоявших сзади полицейских проворно позаимствовали здоровенные понюшки. — Советую вам быть поскромнее! Вашему сиятельству придется все-таки держать ответ перед нами и предъявить нам свой паспорт. Я буду вести дело начистоту, а потому скажу вам, сударь, что в здешних горах завелись с некоторого времени подозрительные личности. Время от времени они появляются из лесу, а затем внезапно исчезают, словно дьявольское наваждение. Они подкарауливают путешественников, грабят их и убивают, поджигают хутора и не отступают ни перед какими злодействами. У вас, сударь, вид очень странный, и, кроме того, вы как две капли воды похожи своими приметами на подробное описание известного разбойника и мошенника, присланное мне, как местному судье, из города. Поэтому извольте представить ваш паспорт, или же я отправлю вас в тюрьму.

Убедившись, что наглостью ничего не возьмешь, я решил прибегнуть к другому способу действий.

— Многоуважаемый господин судья, — сказал я, — не соблаговолите ли переговорить со мною наедине? Я в таком случае без труда рассею все ваши сомнения и, вполне доверяя вашей мудрости, открою тайну, побудившую меня явиться сюда в таком действительно странном виде.

— Так, значит, тут замешались в дело тайны? — насмешливо возразил судья. — Знаю я эти тайны! Ну-ка, ребята, выходите отсюда, но только сторожите хорошенько у дверей и окон. Не впускайте сюда никого и никому не позволяйте выйти отсюда!

Как только мы остались одни, я принялся излагать судье наскоро придуманную мною сказку.

— Вы видите перед собою, господин судья, — сказал я, — злополучного беглеца, которому при содействии приятелей удалось, наконец, освободиться от позорного заключения и от опасности остаться навеки запертым в монастыре. Избавьте меня от необходимости рассказывать вам все подробности интриги, сетями которой опутала меня злобная мстительность аристократической семьи. Скажу только, что причиною всех моих страданий была любовь к девушке из низшего сословия. За время долгого заточения выросла у меня борода. Мне выстригли на макушке волосы и заставляли все время ходить в монашеской рясе. Вы, без сомнения, заметили, что носить ее вошло у меня уже в привычку. Действительно, я после моего побега мог переодеться только здесь, в лесу, а до тех пор не смел ни разу остановиться, опасаясь погони. Теперь вы, без сомнения, уяснили себе причину странного моего внешнего вида, вызывающего естественным образом незаслуженные подозрения против меня. Разумеется, я не могу предъявить вам паспорт, но зато имею полную возможность представить в подтверждение справедливости своих слов веские доводы, которые вы признаете, без сомнения, убедительными.

С этими словами я вытащил из кармана кошелек, вынул оттуда три блестящих дуката и положил их на стол. Напыщенная серьезность судьи немедленно сменилась веселой усмешкой.

— Доводы ваши, — сказал он, — без сомнения, полновесные, но тем не менее я, с позволения вашего, замечу, что для окончательного убеждения следовало бы их дополнить. Вы ведь хотите, чтобы я принял нечет за чет, а для этого необходимо, чтобы по крайней мере доводы представлены были в четном числе.

Я сейчас же сообразил, на что метил этот плут, и добавил еще один дукат.

— Теперь я убедился в несправедливости своих подозрений, — объявил судья. — Можете продолжать ваш путь. Советую вам, однако, ехать проселками и держаться подальше от большой дороги, пока вы не освободитесь вполне от подозрительной своей внешности. Впрочем, вы, без сомнения, понимаете и сами необходимость соблюдать такие меры предосторожности.

Растворив настежь двери, он громко крикнул собравшейся толпе:

— Это и в самом деле знатный господин. Он объявил нам, здешнему судье, в секретной аудиенции свое имя, звание и фамилию. Он путешествует инкогнито, то есть неведомым ни для кого образом, а посему вашему брату ничего об этом знать и слышать не подобает! Счастливого пути, сударь! — добавил он, обращаясь ко мне.

Пока я садился на коня, крестьяне в почтительном молчании сняли шапки. Я повернул лошадь к воротам и хотел быстро проехать сквозь них, но лошадь не слушалась меня и пыталась встать на дыбы. Не умея ездить верхом, я ничего не мог с нею поделать. Она вертелась, била задними ногами и наконец при громком смехе крестьян сбросила меня на руки подоспевшему судье и содержателю постоялого двора.

— Злая лошадь у вас, — заметил судья, едва удерживая смех.

— Злая лошадь, — подтвердил я, стряхивая с себя пыль.

Мне помогли снова сесть на коня, но он, фыркая и взвиваясь на дыбы, выказывал самое энергичное нежелание проехать сквозь ворота. Находившийся в толпе старый крестьянин воскликнул тогда:

— А ведь дело-то выходит очень нехитрое. Взгляните-ка, ведь у ворот сидит старая колдунья Лиза. Она не позволяет коню проехать, пока ей не будет подана милостыня.

Тогда только я заметил старую нищенку в лохмотьях. Она сидела на земле возле самых ворот и глядела на меня с безумной усмешкой.

— Прочь с дороги, старая ведьма! — закричал судья.

Старуха в свою очередь закричала:

— Он пролил кровь и ничего мне не подал. Разве вы не видите, что передо мною лежит мертвец? Конь через него переехать не может, потому что мертвец подымается, но я его опять втисну в землю, если мне подадут милостыню.

Судья схватил лошадь за повод и хотел вывести ее за ворота, не обращая внимания на безумные крики старухи, но все его усилия оставались тщетными, и старая нищенка все время пронзительно кричала:

— Дай же мне денег, кровавый братец, дай мне денег.

Сунув руку в карман, я бросил ей в передник пригоршню медных денег. Старуха вскочила с радостным смехом, принялась прыгать и воскликнула:

— Взгляните, какие славные грошики подал мне кровавый братец! Деньги что ни на есть первый сорт!

В это мгновенье моя лошадь, которую судья выпустил, громко заржала и помчалась галопом из ворот вдоль по улице.

— Теперь, сударь, она идет у вас прекрасно! — крикнул мне вдогонку судья.

Крестьяне, выбежавшие следом за мной, хохотали, видя, как я подскакиваю на седле при каждом прыжке лошади.

— Смотрите, смотрите, — кричали они, — он и в самом деле сидит на лошади, словно капуцин!

Все приключившееся со мною в деревне, а в особенности понятные одному мне вещие слова безумной старухи, сильно меня взволновало. Я считал теперь самым главным для себя, как можно скорее избавиться от всего, что заставляло мою внешность бросаться в глаза. Вместе с тем я решил выдумать себе какое-нибудь имя, с которым можно было бы укрыться в толпе обыкновенных смертных. Жизнь лежала передо мною, как мрачная таинственная судьба, завесу которой нельзя было приподнять. Мне не оставалось иного выбора, как отдаться на произвол течения, неудержимо увлекавшего меня с собою. Все нити, когда-то привязывавшие меня к определенным условиям существования, были перерезаны, и мне не за что было ухватиться.

---

Часть 1. Глава 3. Приключения в дороге
Роман «Эликсиры дьявола» («Эликсиры сатаны») Э.Т.А. Гофман

« Часть 1. Глава 2 (5)

Часть 1. Глава 3 (1) »