Два Ивана – солдатских сына (в обр. Афанасьева)

---

Русская народная сказка «Два Ивана – солдатских сына» в обработке А.Н. Афанасьева.

3 262 слово

Сказки для детей 4 – 5 – 6 – 7 лет

---

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Пришло время — записали его в солдаты; оставляет он жену беременную, стал с нею прощаться и говорит:

— Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось бог даст — выйду в отставку, назад приду. Вот тебе пятьдесят рублёв; дочку ли, сына ли родишь — всё равно сбереги деньги до возрасту: станешь дочь выдавать замуж — будет у ней приданое; а коли бог сына даст да войдёт он в большие года — будет и ему в тех деньгах подспорье немалое.

Попрощался с женою и пошёл в поход, куда было велено. Месяца три погодя родила баба двух близнецов-мальчиков и назвала их Иванами солдатскими сыновьями.

‎Пошли мальчики в рост; как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте, и боярских и купеческих детей за пояс заткнули — никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать. Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать. Говорит один брат другому:

— Долго ли нас колотить да щипать будут? Матушка и то на нас платьица не нашьётся, шапочек не накупится; что ни наденем, всё товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своему.

И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они — полно терпеть! — как пошли сдачу давать: тому глаз долой, тому руку вон, тому голову на́ сторону! Всех до единого перебили. Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцев, и посадили в острог. Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про всё и велел их выпустить.

— Они, — говорит, — не виноваты: на зачинщиков бог!

‎Выросли два Ивана солдатские дети и просят у матери:

— Матушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег? Коли остались, дай нам; мы пойдём в город на ярмарку, купим себе по доброму коню.

Мать дала им пятьдесят рублёв — по двадцати пяти на брата, и приказывает:

— Слушайте, детушки! Как пойдёте в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечному.

— Хорошо, родимая!

Вот отправились братья в город, пришли на конную, смотрят — лошадей много, а выбрать не из чего; все не под стать им, добрым мо́лодцам! Говорит один брат другому:

— Пойдём на другой конец площади; глядь-ка, что́ народу там толпится — видимо-невидимо!

Пришли туда, протолпилися — у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не сможет.

— Что твоим жеребцам цена будет? — спрашивает Иван солдатский сын у хозяина.

— Не с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе; нечего и спрашивать.

— Почём знать, чего не ведаешь; может, и купим; надо только в зубы посмотреть.

Хозяин усмехнулся:

— Смотри, коли головы не жаль!

Тотчас один брат подошёл к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат — к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть — куда! Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят… Братья ударили их коленками в грудь — цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, вверх ногами попадали.

— Вона чем хвастался! Да мы этаких клячей и даром не возьмём.

Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри проявилися! Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать — никто не придумает. Сжалились над хозяином Иваны солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом — жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые мо́лодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.

‎Идут путём-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо не здороваясь, да уж после один спохватился:

— Ах, братец, что ж это мы наделали? Старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимся.

Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят:

— Прости нас, дедушка, что прошли не здороваясь. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути ни встретился, всякому честь отдавать.

— Спасибо, добрые мо́лодцы! Куда вас бог носил?

— В город на ярмарку ходили; хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодились.

— Как же быть? Нешто подарить вам по лошадке?

— Ах, дедушка, если подаришь, станем за тебя вечно бога молить.

— Ну пойдёмте!

Привёл их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней:

— Вот вам и кони, добрые мо́лодцы! Ступайте с богом, владейте на здоровье!

Они поблагодарили, сели верхом и поскакали домой; приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать:

— Что, детушки, купили себе по лошадке?

— Купить не купили, даром получили.

— Куда ж вы их дели?

— Возле избы поставили.

— Ах, детушки, смотрите — не увёл бы кто!

— Нет, матушка, не таковские кони: не то что увести, и подойти к ним нельзя!

Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами:

— Ну, сынки, верно вы не кормильцы мне.

‎На другой день просятся сыновья у матери:

— Отпусти нас в город, купим себе по сабельке.

— Ступайте, родимые!

Они собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру.

— Сделай, — говорят, — нам по сабельке.

— Зачем делать! Есть готовые; сколько угодно — берите!

— Нет, брат, нам такие сабли надобны, чтоб по триста пудов весили.

— Эх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всём свете не найдёшь!

Нечего делать — пошли добрые мо́лодцы домой и головы повесили; идут путём-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается.

— Здравствуйте, младые юноши!

— Здравствуй, дедушка!

— Куда ходили?

— В город, на кузницу; хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлись.

— Плохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?

— Ах, дедушка, коли подаришь, станем за тебя вечно бога молить.

Старичок привёл их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало! Приходят домой, мать спрашивает:

— Что, детушки, купили себе по сабельке?

— Купить не купили, даром получили.

— Куда ж вы их дели?

— Возле избы поставили.

— Смотрите, как бы кто не унёс!

— Нет, матушка, не то что унесть, даже увезти нельзя.

Мать вышла на двор, глянула — две сабли тяжёлые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит:

— Ну, сынки, верно вы не кормильцы мне.

‎Наутро Иваны солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в и́збу, богу молятся, с родной матерью прощаются:

— Благослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнюю.

— Будь над вами, детушки, моё нерушимое родительское благословение! Поезжайте с богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайте.

— Не бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду — не свищу, а наеду — не спущу!

Сели добрые мо́лодцы на коней и поехали.

‎Близко ли, далеко́, долго ли, коротко́, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: «Кто вправо поедет, тот царём будет»; на другом столбу написано: «Кто влево поедет, тот убит будет». Остановились братья, прочитали надписи и призадумались; куда кому ехать? Коли обоим по правой дороге пуститься — не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево — никому помереть не хочется! Да делать-то нечего — говорит один из братьев другому:

— Ну, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться? А ты поезжай направо: авось бог даст — царём сделаешься!

Стали они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет: ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если на платке кровь окажется — значит, брату смерть приключилася; при такой беде ехать мёртвого разыскивать.

‎Разъехались добрые мо́лодцы в разные стороны. Что вправо коня пустил, тот добрался до славного царства. В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная. Увидал царь Ивана солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством. Живёт Иван-царевич в радости, своей женою любуется, царству порядок даёт да звериной охотой тешится.

‎В некое время стал он на охоту сбираться, на коня сбрую накладывать и нашёл в седле — два пузырька с целющей и живущей водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. «Надо, — думает, — поберечь до поры до времени; не ровен час — понадобятся».

‎А брат его Иван солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали; прошёл месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство — прямо в столичный город. В том государстве печаль великая; дома́ чёрным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются. Нанял себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал её выспрашивать:

— Расскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома́ чёрным сукном завешены?

— Ах, добрый мо́лодец! Великое горе нас обуяло; каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый змей и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя… Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье — зме́ю на съедение.

‎Иван солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна — на железной цепи прикована. Увидала витязя и говорит ему:

— Уходи отсюда, добрый мо́лодец! Скоро придёт сюда двенадцатиглавый змей; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый змей!

— Не бойся, красная де́вица, авось подавится.

Подошёл к ней Иван солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части, словно гнилую бечёвку; после прилёг красной де́вице на колени:

— Ну-ка поищи у меня в голове! Не столько в голове ищи, сколько на́ море смотри: как только туча взойдёт, ветер зашумит, море всколыхается — тотчас разбуди меня, мо́лодца.

Красная де́вица послушалась, не столько в голове ему ищет, сколько на́ море смотрит.

‎Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося — из синя моря змей выходит, в гору вверх подымается. Царевна разбудила Ивана солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж змей летит:

— Ты, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь моё место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку — тебе ж легче будет!

— Врёшь, проклятый змей! Не проглотишь — подавишься! — отвечал богатырь, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лёг спать и проспал трое суток.

‎В то время призвал царь водовоза.

— Ступай, — говорит, — на взморье, собери хоть царевнины косточки.

Водовоз приехал к синему морю, видит — царевна жива, ни в чём невредима, посадил её на телегу и завёз в густой, дремучий лес; завёз в лес и давай нож точить.

— Что ты делать собираешься? — спрашивает царевна.

— Я нож точу, тебя резать хочу!

Царевна заплакала:

— Не режь меня; я тебе никакого худа не сделала.

— Скажи отцу, что я тебя от змея избавил, так помилую!

Нечего делать, согласилась. Приехала во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником.

‎Вот как проснулся Иван солдатский сын, позвал старуху, даёт ей денег и просит:

— Поди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что надобно, да послушай, что промеж людьми говорится: нет ли чего нового?

Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась назад и сказывает:

— Идёт в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те́ поры прилетела в окно калена́я стрела и упала посеред зала, к той стреле было письмо привязано от другого змея двенадцатиглавого. Пишет змей: коли не вышлешь ко мне середнюю царевну, я твоё царство огнем сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут её, бедную, к синему морю, к серому камню.

‎Иван солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна:

— Ты зачем, добрый мо́лодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать?

— Не бойся, красная де́вица! Авось бог спасёт.

Только успел сказать, летит на него лютый змей, огнём палит, смертью грозит. Богатырь ударил его острой саблею и отсёк все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился и опять залёг спать на три дня, на три ночи.

‎Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил её на телегу, повёз в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна:

— Зачем ты нож точишь?

— А я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне надобно, так я тебя помилую.

Царевна дала ему клятву; он привез её во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.

‎Иван солдатский сын пробудился от сна на четвёртые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать. Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает:

— Третий змей проявился, прислал к царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедение.

Иван солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синю морю. На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечёвку; после прилёг красной де́вице на колени:

— Поищи у меня в голове! Не столько в голове ищи, сколько на́ море смотри: как только туча взойдёт, ветер зашумит, море всколыхается — тотчас разбуди меня, мо́лодца.

Царевна начала ему в голове искать…

‎Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося — из синя моря змей выходит, в гору подымается. Стала царевна будить Ивана солдатского сына, толкала-толкала, нет — не просыпается; заплакала она слёзно, и канула горячая слеза ему на́ щеку; от того богатырь проснулся, подбежал к своему коню, а добрый конь уж на пол-аршина под собой земли выбил копытами. Летит двенадцатиглавый змей, огнём так и пышет; взглянул на богатыря и воскрикнул:

— Хорош ты, пригож ты, добрый мо́лодец, да не быть тебе живому; съем тебя и с косточками!

— Врешь, проклятый змей, подавишься.

Начали они биться смертным боем; Иван солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Возмолился он царевне:

— Спасай меня, красная де́вица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблю.

Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму мо́лодцу. Он обернул саблю и давай рубить змея; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залёг спать на трои сутки.

‎Царь посылает опять водовоза на взморье; приехал водовоз, взял царевну и повёз в дремучий лес; вынул нож и стал точить.

— Что ты делаешь? — спрашивает царевна.

— Нож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я змея победил, так помилую.

Устрашил красную де́вицу, поклялась говорить по его словам. А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел её живою, ни в чём невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать — выдать за него замуж меньшую царевну.

‎Пошёл про то слух по всему государству. Узнал Иван солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошёл прямо во дворец, а там пир идёт, гости пьют и едят, всякими играми забавляются. Меньшая царевна глянула на Ивана солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, выскочила из-за стола, взяла его за руку и стала отцу доказывать:

— Государь-батюшка! Вот кто избавил нас от змея лютого, от смерти напрасныя; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!

Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.

‎Пока все это деялось, с братом Ивана солдатского сына — с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту и попался ему олень быстроногий. Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался-мчался и выехал на широкий луг. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить? Глядь — на том лугу ручеёк протекает, на воде две серые утки плавают. Прицелился он из ружья выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше. Ехал-ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал её к столбу и пошёл в комнаты. Везде пусто — нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковородку и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да кушает.

‎Вдруг откуда ни возьмись — является к нему красная де́вица — такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, и говорит ему:

— Хлеб-соль, Иван-царевич!

— Милости просим, красная де́вица! Садись со мной кушать.

— Я бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебный.

— Нет, красная де́вица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехал.

Как услыхала это красная де́вица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то не простая де́вица, была то родная сестра трёх змеев, что побиты Иваном солдатским сыном.

‎Вздумал Иван солдатский сын про своего брата, вынул платок из кармана, утёрся, смотрит — весь платок в крови. Сильно он запечалился: «Что за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царём быть, а он смерть получил!» Отпросился у жены и тестя и поехал на своём богатырском коне разыскивать брата, Ивана-царевича. Близко ли, далеко́, скоро ли, коротко́, приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про всё и узнал, что поехал-де царевич на охоту, да так и сгинул — назад не бывал. Иван солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий. Пустился богатырь за ним в погоню; выехал на широкий луг — олень с глаз пропал; смотрит — на лугу ручеёк протекает, на воде две утки плавают. Иван солдатский сын застрелил уток, приехал в белокаменные палаты и вошёл в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да кушает.

‎Вдруг является к нему красная де́вица:

— Хлеб-соль, добрый мо́лодец! Зачем на дворе кушаешь?

Отвечает Иван солдатский сын:

— Да в горнице неохотно; на дворе веселей будет! Садись со мной, красная де́вица!

— Я бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебного.

— Полно, красавица! Я на простой лошадёнке приехал.

Она сдуру и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго мо́лодца, как прибежал его волшебный конь и облапил её богатырскими ногами. Иван солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом:

— Стой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича? Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие части.

Львица рыгнула и выкинула Ивана-царевича; сам-то он мёртвый, в гниль пошёл, голова облезла.

‎Тут Иван солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целющею и живущею; взбрызнул брата целющей водою — плоть-мясо срастается; взбрызнул живущей водою — царевич встал и говорит:

— Ах, как же я долго спал!

Отвечает Иван солдатский сын:

— Век бы тебе спать, если б не я!

Потом берёт свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-де́вицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слёзно плакать и просить прощения. Глядя на её красу неописанную, смиловался Иван солдатский сын и пустил её на волю вольную.

Приехали братья во дворец, сотворили трёхдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своём государстве, а Иван солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.

‎В некое время вышел Иван солдатский сын в чистое поле прогуляться; попадается ему навстречу малый ребёнок и просит милостыньку. Жалко стало доброму мо́лодцу, вынул из кармана золотой и даёт мальчику; мальчик принимает милостыню, а сам дуется — оборотился львом и разорвал богатыря на мелкие части. Через несколько дней то же самое приключилось и с Иваном-царевичем: вышел он в сад прогуляться, а навстречу ему старичок, низко кланяется и просит милостыньку; царевич подаёт ему золотой. Старик принимает милостыньку, а сам дуется — обернулся львом, схватил Ивана-царевича и разорвал на кусочки. Так и сгинули сильномогучие богатыри, извела их сестра змеиная.

---

Русская народная сказка для детей