Глава L

Проехав около трех миль частью лесом, частью открытым полем, Робладо, предшествуемый мальчуганом Эстебаном, выехал, наконец, к линии скалистых утесов, среди которых, как раз против того места, куда шла тропа, стояла убогая хижина, прилепившись к самой скале и почти сливаясь с ней в одно целое.

Эта грубо сколоченная из досок и кольев хижина была наскоро обмазана темной глиной и снабжена дверью из таких же досок на кожаных петлях, равно как и ставня, закрывавшая четырехугольное отверстие в одной из боковых стен, носившее название окна. К задней части хижины был пристроен небольшой навес, под которым стояли три тощих черных мула и пара еще более тощих и убогих кляч. За навесом тянулось заброшенное поле, лишь местами являвшее следы немудреной обработки; там уныло торчали несколько десятков стеблей кукурузы и уродливые тыквы. У входных дверей лежало с полдюжины волчьего вида собак, а в открытую дверь можно было видеть двух индейских женщин, копошившихся у огня.

Робладо не вошел в хижину, так как мулат, которого он желал видеть, лежал, растянувшись на земле, у боковой стены хижины, а замбо, его товарищ, покачивался в рваном гамаке, подвешенном между двумя деревьями.

Робладо с первого взгляда остался доволен этими людьми; именно такими и желал он их видеть. Из них мулат был ростом выше и, по-видимому, превосходил своего приятеля и по силе, и по уму.

Тускло-желтый цвет кожи, плоский, широкий нос с необычайно раздутыми ноздрями, толстые красные губы, как у негра, и за ними ряд волчьих зубов; глаза, глубоко ввалившиеся и злые, с желтыми белками, широко расставленные из-за широкого переносья; густые косматые брови и громадные, безобразные уши, наполовину скрытые под торчащими на висках клочьями кудлатых волос, остальная часть которых была скрыта под грязным ярких цветов платком, madros, повязанным наподобие женской кички, — такова была отталкивающая наружность мулата.

Наружность замбо была не менее отвратительная и свирепая, только цвет кожи у него был буро-черный; в нем ясно выразились обе расы, причастные к его происхождению: губы и покатый лоб изобличали в нем негра, а длинные, прямые волосы, ниспадавшие ровными прядями на грудь и плечи, напоминали индейца.

В тот момент, когда Робладо подъезжал, перед хижиной разыгралась маленькая сценка, служившая прекрасной характеристикой тех личностей, с которыми капитан собирался заключить договор.

Полулежа в своем гамаке, замбо наслаждался громадной дешевой сигарой, время от времени отгоняя назойливых мух ременной плеткой.

— Nina! — крикнул он одной из женщин, копошившихся в хижине. — Я хочу есть! Готово у тебя guisado (похлебка, варево)?

—Нет еще! — отозвался женский голос изнутри.

— Ну, так принеси мне тортильяс с чили-колорадо (простая дешевая водка)!

— Ах, querido, ведь ты же знаешь, что в доме нет чили-колорадо! — послышался ласковый ответ.

—Nina, поди сюда! Мне тебя надо!

Женщина вышла из дома и приблизилась к гамаку, но с видимым недоверием.

Замбо сидел неподвижно, пока она не подошла к нему совсем близко, затем вдруг взмахнул ременной плетью и принялся хлыстать ею несчастную женщину, пока кровь не выступила на ее легкой белой сорочке, единственной ее защите от тяжелых ударов ремня.

Теперь только покорная жертва решилась отойти подальше от своего мучителя.

— Ну, Нинья, возлюбленная моя! Следующий раз, когда я потребую у тебя тортильяс и чили-колорадо, то они у тебя будут наготове. Не так ли, querida? — и, откинувшись в гамаке, злобный дикарь разразился раскатистым, хриплым хохотом.

В этот самый момент к хижине подошел Робладо. Хозяева жилья поднялись, чтобы поздороваться с ним; им уже было известно, кто он такой и по какому делу приехал сюда.

Главное участие в разговоре принимал мулат; замбо же только вставлял свои реплики или поддакивал. Разговор велся вполголоса, из-за присутствия женщин и мальчика Эстебана. Переговоры были непродолжительные; охотники выразили свою готовность представить сиболеро властям, живым или мертвым. За поимку живьем им была предложена сумма вдвое большая обещанной за его голову. От содействия или помощи солдат охотники решительно отказались, не желая ни с кем делиться обещанной наградой, которая в предложенном им объеме представляла собой целое маленькое состояние для каждого из них двоих.

Покончив с этим делом, Робладо тотчас же вернулся в Президио и сообщил Вискарре о результатах своей поездки, а охотники стали готовиться к предстоящей экспедиции.

Глава 50
«Белый вождь». Майн Рид