Глава VIII. «Это мое собственное изобретение»

---

Спустя некоторое время шум мало-помалу прекратился и наступила мертвая тишина. Алиса, еще испуганная, подняла голову. Сначала она подумала, что Лев и Единорог приснились ей. Однако перед нею еще лежало большое блюдо, на котором она пробовала резать пирог со сливами. Значит, это не был сон.

В это время в стороне раздались громкие крики:

«Эй! Эй! Шах!» — и к ней галопом подъехал рыцарь в черных доспехах, размахивавший перед собой толстой дубинкой. Как только он подъехал к Алисе, лошадь его сразу остановилась.

— Ты моя пленница! — закричал Рыцарь и свалился с коня.

Как ни была удивлена Алиса, она испугалась больше за рыцаря, чем за себя. Она успокоилась, только когда он опять взобрался на седло и удобно устроился на нем. Но тотчас же с другой стороны раздался голос, кричавший тоже: «Эй! Шах!» — и Алиса обернулась, чтобы посмотреть, что это еще за новый враг.

На сей раз это был Белый Рыцарь. Он подскакал к Алисе и свалился со своего коня точно так же, как упал перед тем Черный. Затем он неуклюже взобрался на своего коня, и некоторое время оба Рыцаря сидели и молча смотрели друг на друга. Алиса с удивлением наблюдала за ними.

— Она моя пленница, вы знаете, — сказал, наконец, Черный Рыцарь.

— Да, но я подъехал и освободил ее, — возразил Белый Рыцарь.

— Отлично. Тогда мы будем драться из-за нее, — сказал Черный Рыцарь и надел себе на голову шлем, который болтался у него сбоку седла и напоминал своей формой что-то вроде лошадиной головы.

— Надеюсь, вы будете исполнять правила боя? — заметил Белый Рыцарь, тоже надев свой шлем.

— Всегда исполняю! — сказал Черный Рыцарь, и они бросились друг на друга с такой яростью, что Алисе пришлось спрятаться за дерево, чтобы и ей не попало.

— Не понимаю, — сказала она себе, — в чем же заключаются эти правила боя. Одно правило, по-видимому, заключается в том, что когда одни Рыцарь хлопнет другого, он вышибает его из седла, а если промахнется — вылетает из седла сам. А другое правило у них то, что они держат свои дубинки в руках, как Петрушка и Цыган. Какой шум они производят, когда падают! Будто сто человек ударили кочергами по каминной решетке. А как спокойно стоят их лошади! Они позволяют им валиться с них и взбираться на них, как на столы…

Еще одно правило боя Алиса не заметила. Это правило заключалось в том, что они постоянно падали на голову, и бой кончился тем, что они свалились таким манером один в одну сторону, другой в другую. Когда они поднялись опять, они пожали друг другу руки, а затем Черный Рыцарь сел на коня и ускакал.

— Это была славная победа, правда? — сказал Белый Рыцарь, переводя дух.

— Не знаю, — сказала с сомнением Алиса. — Я не хочу быть ничьей пленницей. Я хочу быть Шахматной Королевой.

— Ты и станешь ею, когда перейдешь через ближайший ручей, — сказал Белый Рыцарь. — Я провожу тебя до выхода из леса, а потом, понимаешь, мне придется вернуться. Дальше мне ведь хода нет.

— Благодарю вас! — сказала Алиса. — Могу я помочь вам скинуть ваш шлем?

Ему, очевидно, трудно было самому освободиться от своего головного убора. Кое-как Алисе удалось вытрясти его из его шлема.

— Ну, теперь стало легче дышать, — сказал Рыцарь, откинув назад свои жидкие волосы, и повернул к Алисе свое симпатичное лицо и большие кроткие глаза. Алиса подумала, что никогда еще в жизни она не видом такого странного воина.

Он был облачен в жестяные латы, которые сидели на нем очень плохо, а к плечам его была прикреплена перевернутая вверх дном, странной формы рабочая шкатулка. Крышка ее отвалилась и болталась. Алиса смотрела на эту шкатулку с большим любопытством.

— Я вижу, тебе нравится моя шкатулочка, — дружески сказал Рыцарь, — Это мое собственное изобретение. Я держу в ней платье и бутерброды. Ты видишь, я держу ее крышкой книзу, чтобы дождь не попадал.

— Но ведь вещи могут вывалиться, — деликатно заметила Алиса. — Вы знаете, что крышка открылась?

— Нет, я этого не знал, — ответил Рыцарь, и но лицу его пробежало облачко досады. — Так все вещи должны были вывалиться? Тогда и шкатулка ни к чему без вещей.

Он отстегнул шкатулку и хотел уже бросить ее в кусты, но какая-то мысль, невидимому, возникла вдруг у него, и он бережно повесил шкатулку на дерево.

— Можешь угадать, зачем я это сделал? — спросил он Алису.

Алиса покачала головой.

— Я подумал, может быть пчелы совьют себе в ней гнездо, тогда у меня будет мед.

— Но ведь у вас к седлу привязан уже улей или что-то в этом роде, — заметила Алиса.

— Да, это очень хороший улей, — сказал Рыцарь очень недовольным тоном. — Самого лучшего сорта. Но до сих нор ни одна пчела даже близко не подлетела к нему. А другая штука — это мышеловка. Должно быть, мыши отпугивают пчел, или, может быть, пчелы отпугивают мышей. Я не могу разобраться.

— Я не понимаю, — сказала Алиса, — зачем вам на седле мышеловка? Разве на спине у лошади могут водиться мыши?

— Может быть, и не могут, — ответил Рыцарь. — Ну, а если могут? Во всяком случае я вовсе не желаю, чтобы они шмыгали по лошади.

— Понимаешь ли, — прибавил он после паузы, — надо все предусматривать и надо быть готовым ко всему. Вот тоже эти железные кольца с шипами на ногах у лошади. Разве можно без них?

— А на что они? — с великим удивлением спросила Алиса.

— А это защита против акулы, если она вздумает укусить лошадь за ногу, — ответил Рыцарь. — Это мое собственное изобретение. А теперь помоги мне. Я провожу тебя до выхода из леса. Это для чего блюдо?

— Оно было приготовлено для пирога со сливами, — сказала Алиса.

— Мы лучше возьмем его с собой, — сказал Рыцарь. — Оно как раз кстати будет, если мы найдем пирог со сливами. Помоги мне засунуть его в эту сумку.

Это дело заняло немало времени, хотя Алиса старательно держала сумку широко открытой. Дело в том, что Рыцарь был очень неловок. Два или три раза, пытаясь запихнуть блюдо в сумку, он сам свалился в нее.

— Страшно плотно набита сумка, — сказал он, когда ему наконец удалось запихнуть в нее блюдо. — Там много подсвечников.

И он подвесил сумку к седлу, которое было уже навьючено пучками моркови, утюгами и массою других вещей.

— Ты, конечно, хорошо закрепила свои волосы? — спросил он, когда они, наконец, двинулись.

— Как обыкновенно, — сказала, улыбнувшись, Алиса.

— Этого никак недостаточно, — с беспокойством сказал Рыцарь. — Ты видишь, какой здесь крепкий ветер. Крепкий, как пиво.

— А вы придумали, может быть, способ, как охранить волосы, чтобы их не унесло ветром? — осведомилась Алиса.

— Пока не придумал! — сказал Рыцарь. — Но я придумал средство против выпадения волос.

— Интересно было бы узнать.

— Ты берешь вертикальную палку, — сказал Рыцарь, — и поднимаешь волосы по этой палке вверх, чтобы они вились вокруг нее, как дикий виноград растет или плющ, видела? Вот и все. Почему волосы падают? Потому что они висят вниз. Наверх вещь ведь упасть не может. Этот способ я сам выдумал. Можешь испробовать его, если хочешь.

Алиса нашла, что это не очень удобный способ, и несколько минут она шла молча, останавливаясь от времени до времени, чтобы поддержать Рыцаря в седле. Положительно, он не был хорошим наездником.

Как только лошадь останавливалась (а она делала это очень часто), Рыцарь валился вперед, через голову лошади. Когда лошадь опять двигалась (а она делала это броском), Рыцарь валился назад, через хвост лошади. Остальное время он сидел в седле довольно крепко, не считая тех случаев, когда он валился вдруг то направо, то налево. Большею частью он валился на ту сторону, с которой шла Алиса, и Алиса решила на всякий случай держаться немного поодаль.

— Вы, по всей вероятности, мало ездили, — позволила сказать себе Алиса после того, как она помогла Рыцарю подняться в пятый раз.

— Откуда ты это взяла? — сказал Рыцарь, чрезвычайно удивленный и немножко обиженный. — Откуда ты это взяла?

При этом, садясь в седло, он схватился за волосы Алисы, чтобы не свалиться на другую сторону.

— Потому что люди не валятся с лошади так часто, если у них есть привычка к верховой езде, — сказала Алиса.

— Я массу ездил, — важно сказал Рыцарь. — Массу ездил.

— Неужели? — сказала Алиса, и несколько минут они двигались молча.

— Главный секрет в верховой езде, — начал Рыцарь вдруг громким голосом и размахивая правой рукой, — главный секрет верховой езды — это держ…

Предложение кончилось так же внезапно, как началось, и Рыцарь свалился через шею лошади вниз головой прямо почти на Алису. Алиса на этот раз испугалась и, поднимая его, с беспокойством спросила:

— Ничего не сломали себе?

— Ничего такого, о чем стоило бы говорить, — сказал Рыцарь, как будто против того, чтобы сломать себе одну-другую кость, он не имел ничего.

— Главный секрет верховой езды, как я сказал уже, — это держать как следует равновесие. Вот так…

Он отпустил поводья и вытянул руки, чтобы показать Алисе, что он собственно имел в виду — и упал на этот раз на спину, прямо под копыта своего коня.

— Массу ездил, — повторял он все время, пока Алиса хлопотала вокруг него, чтобы поставить его опять на ноги. — Массу ездил.

— Это уж чересчур смешно, — воскликнула Алиса, потеряй терпенье. — Вам надо ездить на деревянной лошадке на колесах, вот что вам надо.

— А у них ход покойный? — с большим интересом спросил Рыцарь, уцепившись обеими руками за шею своего коня. И хорошо сделал, потому что иначе он упал бы опять.

— У них ход гораздо покойнее, чем у живых лошадей, — ответила Алиса.

Как ни старалась она, она не могла удержаться от того, чтобы не засмеяться.

— Надо будет раздобыть себе такую лошадь, — задумчиво сказал Рыцарь. — Одну или пару.

— И большой мастер на выдумки, — продолжал Рыцарь, помолчав, — вероятно ты заметила, когда ты в последний раз поднимала меня, что у меня был задумчивый вид?

— Да, вы были немножко серьезный, — сказала Алиса.

— Потому что в эту минуту я как раз изобретал новый способ, как перебраться через забор. Рассказать?

— Расскажите, пожалуйста, — учтиво сказала Алиса.

— И расскажу тебе, как я до этого дошел, — начал Рыцарь. — Понимаешь, я сказал сам себе: «Все затруднение заключается в ногах. Голова-то до верха забора достает, — а вот ноги»… Так вот: сначала я кладу голову на верх забора — и голова моя значит на должной высоте; потом я становлюсь на голову и наверх поднимаются мои ноги, — значит и они на должной высоте. Понимаешь? И тогда я уже по ту сторону забора.

— Пожалуй, вы очутитесь на той стороне, если вы это проделаете, — сказала Алиса, — но вы не думаете разве, что это будет довольно больно?

— Я еще не пробовал! — серьезно сказал Рыцарь. — так что наверное сказать не могу. Но я боюсь, действительно, немножко будет больно.

Эта мысль так, очевидно, огорчила его, что Алиса поспешила переменить предмет разговора.

— Какой у вас странный шлем, — сказала она, — Это тоже ваше изобретение?

Рыцарь гордо посмотрел на свой шлем, который болтался у него на седле.

— Да, — сказал он, — но я изобрел шлем еще получше этого: как сахарная голова. Когда я надаю в нем с лошади, он прямо упирается острым концом в землю. Так что мне и падать-то приходится самую чуточку. Но тут, конечно, есть другая опасность: я могу упасть в него. Однажды это со мной случилось. И самое неприятное было, что прежде, чем я успел из него вылезти, подъехал другой Белый Рыцарь и надел его себе на голову. Он думал, что это его шлем.

Рыцарь рассказывал это так серьезно, что Алиса не осмелилась засмеяться.

— Так вы, наверно, сделали ему больно, — сказала она, — когда вы очутились у него на голове?

— Конечно, мне пришлось лягнуть его, — сказал серьезно Рыцарь. И тогда он снял шлем со своей головы. — Но прошел почти целый день, пока удалось вытащить меня из шлема. Я вылез из него с молниеносной быстротой.

— Но молниеносная быстрота — это совсем другое, — возразила Алиса, — Какая же это молниеносная быстрота, если вы вылезали почти целый день?

Рыцарь покачал головой.

— Это еще что! — сказал он, — Я могу действовать с любой быстротой, можешь быть уверенной.

Он в возбуждении поднял руки — и тот же час скатился с седла и упал головой в глубокую лужу.

Алиса подбежала к краю лужи, чтобы отыскать его. Она была немножко удивлена его падением, потому что последние полчаса он хорошо сидел, и она боялась, как бы он не расшибся теперь. Однако, хотя из лужи торчали только его подошвы, она быстро успокоилась. Рыцарь продолжал оттуда, из воды своим обычным тоном:

— С любой быстротой. Но с его стороны было довольно неосторожно надевать себе на голову чужой шлем да еще с его хозяином внутри.

— Как вы можете говорить так спокойно, когда вы стоите на голове? — спросила Алиса.

Ухватив его за ногу, она вытащила его из лужи, и он распластался мешком на берегу.

Вопрос Алисы удивил Рыцаря.

— А какая разница? — спросил он. — Не все ли равно, в каком положении мое тело! Мозг мой продолжает работать одинаково. И даже, чем ниже у меня голова, тем больше я изобретаю.

— Самое гениальное мое изобретение, — продолжал он, помолчав, — это новый пуддинг, и я изобрел его, когда ел жаркое.

— Чтобы его успели приготовить на следующее блюдо? — сказала Алиса. — Да, это действительно быстрота.

— По правде, — задумчиво и тихо сказал Рыцарь, — я думаю, что этот пуддинг никогда не был приготовлен, и я не думаю, чтобы его когда-нибудь приготовили. А это был, однако, чудный пуддинг.

— А как он делается? — спросила Алиса, надеясь подбодрить Рыцаря этим вопросом.

Бедняга, совсем, казалось, упал духом.

— Сначала шла пропускная бумага, — ответил Рыцарь со стоном.

— Мне кажется, это должно быть не очень вкусно…

— Сама но себе она невкусная, — оживленно перебил Рыцарь. — Но ты и понятия не имеешь, какая получается разница, если ее смешать как следует с разными другими вещами — с порохом, например, с сургучем…. А теперь я должен с тобой попрощаться.

Они вышли как раз на опушку леса.

Алиса смотрела на него с недоумением. Она думала о пуддинге.

— Ты грустная, — сказал с беспокойством Рыцарь. — Хочешь, я спою тебе песню, чтобы тебя утешить?

— Длинную? — спросила Алиса, потому что она наслушалась уже в этом день достаточно стихов.

— Она длинная, но очень красивая, — сказал Рыцарь. — Она вызывает у слушателей или слезы, или…

— Или что? — спросила Алиса, потому что Рыцарь вдруг остановился.

— Или не вызывает слез. Ее название «Рыбий глаз».

— Так она называется? Неужели? — сказала Алиса, стараясь проявить интерес.

— Нет, ты не понимаешь, — сказал Рыцарь с досадой — Это ее название так называется. А сама она называется «Старый старичина».

— Ах, так это ее название! — сказала Алиса.

— Да ничего подобного! — воскликнул Рыцарь. — Я же говорю тебе: она только называется так. Название такое имеет. А на самом даю она зовется «Так и этак».

— Ну, хорошо, — сказала Алиса, совершенно уже сбитая с толку, — какая это песня?

— Вот узнаешь сейчас, какая, — сказал Рыцарь. — Я к этому и иду. Настоящее ее заглавие: «Сижу на заборе». А музыку я придумал сам.

С этими словами он остановил лошадь и опустил поводья на ее шею. Медленно отбивая такт одной рукой, он запел. При этом его милое глупое лицо осветилось легкой улыбкой. Ему нравилась придуманная им музыка. Алиса уселась под деревом и, заслонив рукою глаза от проникавшего сквозь его ветви солнца, смотрела на певца. Меланхолическая музыка скоро навеяла на нее дремоту. — «Но музыку вовсе не он придумал» — сказала она самой себе: «Это музыка старой песенки». Она слушала внимательно, но слезы не показались на ее глазах.

СТИХОТВОРЕНИЕ Я все скажу тебе, дружок, Ты все узнаешь вскоре. Я видел: старый старичок Уселся на заборе. «Чем ты живешь?… Кто ты и что?… Старик, скажи мне это!…» Но пропустил я в решето Слова его ответа. «На мотыльков в полях весной Устраиваю ловлю: Из них потом я фарш мясной На пирожки готовлю, Их морякам я продаю, В их бурные скитанья… Так, — он сказал, — всю жизнь мою Ищу я пропитанья». Я ж думал не о нем совсем, Одной мечтой смущенный: Как красить бороду и чем В хороший цвет зеленый? И не успел я расслыхать Его ответ смиренный, Тогда его я по лбу — хвать: «Чем ты живешь, презренный?» Но кротко продолжал он речь: «Ручьев в горах ищу я, Когда ж найду — ручей зажечь Немедленно спешу я. Из этой жидкости потом Готовится помада. Мне платят грош… Но дело в том, Что мне не много надо». Но я задумался опять Упорно и подробно, Над тем, как можно толстым стать, Кормясь драченой сдобной. Я взял за шиворот его И тряс без остановки: «Я жду ответа твоего!.. Оставь свои уловки». И продолжал он свой рассказ: «В ночи под лунным светом Ищу в траве я рыбьих глаз На пуговки к жилетам. Их продаю я поутру За цену небольшую: За девять штук я грош беру И этим существую. Я булок залежи в песках Ищу и ямы рою, И ставлю западни в кустах Для рыбок я порою… Вот, — он сказал, — чем я богат… Прибавлю вам без лести, Что выпить был бы очень рад Здоровье вашей чести». Тут удалось расслышать мне (Я кончил размышленья, Как мост, прокипятив в вине, Спасти от разрушенья). Ему спасибо я сказал И за рассказ, и вместе За то, что выпить он желал Здоровье моей чести. С тех пор, когда случайно в клей Я пальцем попадаю, Или в башмак, спеша скорей, Не с той ноги влезаю, Иль гирей многофунтовой Я придавлю мизинец свой — Я плачу в страшном горе: Мне вспоминается тогда Старик, пропавший без следа, Чья голова, как лунь, седа, Чья речь журчала, как вода, Чей взор был ясен, как звезда, Глаза горели ярче льда, Кто тихо восклицал: «Беда!», Сгибаясь словно от стыда, Кто говорил не без труда, Как будто бы во рту еда, Кто, словно ворон из гнезда, Зловеще каркал: «Никогда!», Храпя, как буйвол, иногда, В давно прошедшие года, Усевшись на заборе.

С последними словами баллады Рыцарь взял опять в руки поводья и повернул своего коня годовою в ту сторону, откуда они приехали.

— Тебе надо пройти только несколько шагов, — сказал он, спуститься с холма и причин через этот ручеек — и ты будешь Королевой. Но сначала ты постой и посмотри, пока я отъеду. И скоро. Ты подожди здесь и помаши мне платком, когда я доеду вон до того поворота. Я думаю, это подбодрит меня.

— С удовольствием! — сказала Алиса, — за то, что вы проводили меня так далеко и за песню. Она мне очень понравилась.

— Я так и думал, — сказал Рыцарь с недоверием. — Но ты плакала гораздо меньше, чем я ожидал.

Они попрощались, и рыцарь медленно двинулся обратно в лес.

— И думаю, мне недолго придется ждать, пока он отъедет, — сказала себе Алиса. — Поехал. Опять головой вниз. Однако, он довольно легко взлез обратно в седло… Это все оттого, что у него столько вещей на лошади навешано.

Упав пять или шесть раз, Рыцарь добрался наконец до поворота, Алиса вытащила свой платочек, помахала им и, когда он скрылся из виду, начала спускаться с холма.

— Я думаю, это подбодрило его, — сказала она себе. — Ну, а теперь мне надо перебраться через последний ручеек — и я Королева. Как это великолепно звучит — Шахматная Королева! Наконец-то Восьмой Ряд, — воскликнула Алиса и прыгнула через ручей.

---

Глава 8. «Это мое собственное изобретение»
«Алиса в Зазеркальи» Льюис Кэрролл

« Глава 7

Глава 9 »