Глава VI. Ванька-Встанька

---

Однако лицо все продолжало расти и расширяться и стало приобретать все более человеческий вид. Когда Алиса подошла к нему на расстояние нескольких шагов, она увидела, что у яйца имеются глаза и рот и нос. А когда она подошла еще ближе, она ясно увидела, что перед нею находится не кто иной, как сам Ванька-Встанька¹.

— Несомненно, это он, — сказала себе Алиса, — я так уверена в этом, как если бы его имя было написано у него на лице.

Такая надпись свободно уместилась бы на этом огромном лице его раз сто, не меньше. Ванька-Встанька сидел, поджавши под себя по-турецки ноги, наверху высокой стены. Стена это была такая узкая, что Алиса не могла попять, как Ванька-Встанька ухитряется удерживаться на ней и равновесии. Глаза его были пристально устремлены в другую сторону, и он не обращал на Алису ни малейшего внимания.

— Вернее всего, это просто чучело, — подумала Алиса.

— Ну точь-в-точь как яйцо, — сказала она громко и вытянула руки, чтобы подхватить его. Потому что ей казалось, что вот-вот оно должно упасть.

— Это очень обидно, — сказал Ванька-Встанька после продолжительного молчания и не глядя на Алису. — Это очень обидно, когда тебя называют яйцом. Да.

— Я сказала только, что вы похожи на яйцо, сэр, — вежливо объяснила Алиса. — А некоторые яйца, знаете, очень красивы.

Она надеялась, что это последнее замечание ее превратит первое в нечто вроде комплимента.

— У некоторых людей, — продолжал Ванька-Встанька, глядя попрежнему куда-то вбок, — смысла в голове, как у грудного младенца.

Алиса недоумевала, что сказать на это. Во-первых, это вовсе не походило на разговор. Он ни разу не обратился к ней. Последнее его замечание было, очевидно, обращено к дереву. Алиса стояла и тихо повторяла про себя:

Ванька-Встанька на заборе очень весело сидел. Ванька-Встанька вдруг с забора прямо на спину слетел. Пусть Король коней приводит, пусть зовет за ратью рать — Никогда никто не сможет Ваньку-Встаньку посадить туда опять.

— Последняя строчка чересчур длинная для стиха, — прибавила она почти громко, забыв, что Ванька-Встанька может ее услышать.

— Не бормочи ты там про себя, — сказал Ванька-Встанька, посмотрев на нее в первый раз. — Лучше бы ты сказала мне, как тебя зовут и что тебе здесь надо?

— Меня зовут Алисой, и…

— Довольно глупое имя! — нетерпеливо прервал ее Ванька-Встанька. — Что обозначает это имя?

— А разве имя должно что-нибудь обозначать? — с сомнением спросила Алиса.

— Конечно! — сказал Ванька-Встанька с коротким смешком. — Мое имя обозначает мои качества. И довольно недурные качества, могу сказать. С таким именем, как у тебя, девочка, можно быть без всяких качеств.

— Зачем вы здесь сидите одни? — спросила Алиса, не желая вступать в препирательства.

— Потому что со мной никого нет, потому я один! — закричал Ванька-Встанька. — Ты думаешь, я не знаю ответа на этот вопрос? Спроси что-нибудь другое.

— А вы не думаете, что безопаснее было бы сидеть внизу, на земле? — продолжала Алиса, вовсе не собираясь задать ему загадку. Она просто беспокоилась, в своей доброте душевной, как бы он не свалился и не разбился бы. Стена ведь такая узкая.

— Фу, какие ты задаешь легкие загадки, — заворчал Ванька-Встанька. — Разумеется, я этого не думаю. Если бы даже я когда-нибудь свалился бы, на что нет никаких шансов, но если бы, допустим, это все-таки случилось бы… — Он сложил губы бантиком и выражение его лица стало таким торжественным и важным, что Алиса прямо не в состоянии была удержаться от смеха. — Если бы я свалился, — продолжал он, — Король обещал мне… — можешь упасть в обморок, если тебе угодно. Ты не ожидала, что я тебе это скажу? Правда, не ожидала? Король обещал мне, — это были его собственные слова, — обещал мне, что, что…

— Пришлет, чтоб поднять вас, всех своих лошадей и всех людей, — прервала его Алиса (довольно неблагоразумно).

— Ну, это, знаете, уж чересчур! — закричал Ванька-Встанька, вдруг рассвирепев. — Ты подслушивала за дверьми и за деревьями… И в камни забиралась подслушивать… Иначе ты не могла бы знать.

— Я не подслушивала, — кротко возразила Алиса. — Это есть в книге.

— Ах, так! Они позволяют себе писать про меня такие вещи в книгах, — сказал Ванька-Встанька более спокойным тоном, — Ну-с, так вот я прошу посмотреть на меня хорошенько. Я сам, самолично, разговаривал с Королем. Я! Ты, может быть, другого такого больше в жизни не увидишь. И, чтобы доказать тебе, что я не гордый, я позволяю тебе поздороваться со мною за руку.

Он расплылся в широкой, почти от уха до уха, улыбке и, наклонившись так, что он был прямо на волосок от падения, протянул Алисе руку. Алиса, протягивая ему свою руку, смотрела на него с некоторым беспокойством.

«Если бы он еще немного шире улыбнулся, — подумала она, — концы его рта встретились бы у него на затылке. Что бы случилось тогда с его головой? Она отвалилась бы!»

— Да, всех своих лошадей и всех своих людей! — продолжал Ванька-Встанька. — Они бы подняли меня опять в одну секунду. Они бы подняли! Однако, мы далеко зашли. Давай вернемся к твоему предпоследнему замечанию.

— Я что-то не припоминаю… — сказала вежливо Алиса.

— Ну, тогда начнем сначала, — сказал Ванька-Встанька. — И теперь уж мой черед выбрать, о чем мы будем разговаривать. («Он выражается так, как будто бы мы в какую-нибудь игру играем», — подумала Алиса). Хорошо! Так вот я тебе задам вопрос. Сколько тебе лет, ты сказала?

Алиса быстро подсчитала и сказала:

— Семь лет, шесть месяцев.

— Неверно! — с торжеством воскликнул Ванька-Встанька. — Ты ничего подобного не говорила.

— Я думала, вы меня спрашиваете, сколько мне лет, — объяснила Алиса.

— Если бы я это хотел спросить, я бы так и спросил, — сказал Ванька-Встанька.

Алиса опять не хотела вступать в спор и промолчала.

— Семь лет и шесть месяцев, — задумчиво повторил Ванька-Встанька. — Неудобный возраст. Если бы ты спросила моего совета, я сказал бы тебе: «Остановись на семи!» Но теперь слишком поздно!

— И никогда не спрашиваю советов насчет моего возраста, — с возмущением сказала Алиса.

— Горда слишком?

Алиса еще пуще вознегодовала. И хотела сказать, объяснила она, что человек не может перестать расти.

— Один человек, пожалуй, не может, — сказал Ванька-Встанька, — но люди могут. Одни человек — человек, а два человека — люди. С помощью людей ты могла бы перестать расти в семь лет.

— Какой у вас красивый пояс! — заметила вдруг Алиса (довольно, подумала она, они поговорили о возрасте. И если действительно предметы для разговора следовало предлагать по очереди, так очередь была ее). — То есть, — поправилась она, — я хотела сказать, галстук красивый… т. е., я хочу сказать, пояс… извините, — прибавила она, расстроенная, потому что на лице у Ваньки-Встаньки отразилась обида. Алисе хотелось бы теперь, чтобы лучше она не коснулась никогда этой темы.

«Если бы я могла понять, — сказала она про себя, — где у него затылок и где талия?»

Ванька-Встанька, очевидно, очень рассердился, хотя минуту или две он не сказал ничего. Зато, когда он заговорил, это было хриплое ворчанье.

— Это страшная наглость, — сказал он, — когда не могут отличить галстук от пояса.

— Я знаю, это с моей стороны большое невежество, — сказала Алиса. У нее был такой кроткий и сконфуженный тон, что Ванька-Встанька не мог не смягчиться.

— Это галстук, дитя, и красивый, как ты сама сказала. Это подарок от Белого Короля и Королевы. Вот теперь подарили.

— Серьезно? — сказала Алиса, довольная, что наконец-то она напала на хорошую тему.

— Они подарили мне его, — задумчиво продолжал Ванька-Встанька, заложив ногу за ногу и обняв руками колена, — они подарили его мне ко дню моего нерождения.

— Виновата… — сказала озадаченная Алиса.

— Виноватых бьют! — сказал Ванька-Встанька.

— Виновата, я не поняла, что значит подарок ко дню нерождения.

— Подарок, который вам делают в обыкновенным день, когда нет вашего рождения. Кажется, совершенно ясно.

Алиса немного подумала.

— Мне больше нравятся подарки ко дню рождения, — сказала она, наконец.

— Ты сама не понимаешь, что ты говоришь! — воскликнул Ванька-Встанька. — Сколько всего дней в году?

— Триста шестьдесят пять, — сказала Алиса.

— А сколько дней рождения у тебя в году?

— Один.

— А если ты вычтешь один из трехсот шестидесяти пяти, сколько останется?

— Триста шестьдесят четыре, конечно.

Ванька-Встанька смотрел на нее с выражением сомнения.

— Надо бы мне проверить это на бумаге, — сказал он.

Алиса не могла победить улыбку, когда ей пришлось достать из кармана записную книжку и карандаш и произвести это вычитание на бумаге:

365 – 1 = 304

Ванька-Встанька взял книжку и, наморщив лоб, углубился в вычисления.

— По-видимому, ты вычла правильно… — начал он.

— Вы держите книжку вверх ногами, — прервала его Алиса.

— Конечно, держу, — весело сказал Ванька-Встанька, когда Алиса перевернула книжку в его руках, как следует. — То-то я подумал, что как-то странно немного выходит. Как я уже сказал, вычисление, по-видимому, произведено правильно — хотя я и не имел времени проверить его хорошенько. И выходит, что в году есть триста шестьдесят четыре дня, когда ты можешь получить подарок ко дню нерождения.

— Совершенно верно! — сказала Алиса.

— И только один день для получения подарков ко дню рождения, — продолжал Ванька-Встанька, — Понимаешь? Это недурной фунт изюму.

— Какого изюму? — сказала Алиса. — Я не понимаю.

Ванька-Встанька презрительно усмехнулся.

— Конечно, ты не понимаешь, пока я не объясню тебе. Я хотел сказать: это сногсшибательный довод против тебя.

— Но изюм не может сбить с ног никого, — протестовала Алиса.

— Когда я употребляю какое-нибудь слово, — сказал Ванька-Встанька довольно презрительно, — оно обозначает то, что я хочу, чтобы оно обозначало. Не больше и не меньше.

— Вопрос в том, — сказала Алиса, — можете ли вы заставить слова выражать такие различные вещи?

— Вопрос в том, — сказал Ванька-Встанька, — кто хозяин: я или мое слово? Вот и все. Я господин своего слова!

Алиса была слишком сбита с толку, чтобы что-нибудь возразить. Через минуту Ванька-Встанька начал опять.

— Они бывают упрямы иногда — некоторые из них, — особенно глаголы: они самые гордые. С прилагательными можно делать что угодно. Но не с глаголами. Впрочем, я могу делать, что хочу, со всеми решительно словами. Белендрясы! Вот что я говорю!

— Будьте добры, что это значит? — сказала Алиса.

— Вот теперь ты говоришь, как умная девочка, — сказал Ванька-Встанька с довольным выраженном лица. Я понимаю под белендрясами, что довольно мы толковали на эту тему и что лучше бы ты рассказала, что ты собираешься делать дальше. Я полагаю, ты ведь не думаешь остаться здесь до конца жизни?

— Это, верно, очень трудно — заставить слово выражать совсем другое, — сказала, задумавшись, Алиса.

— Когда я заставляю слово делать такую работу, я всегда плачу ему сверхурочные, — сказал Ванька-Встанька.

— О! — произнесла Алиса. Она слишком была озадачена, чтобы быть в состоянии сказать еще что-нибудь.

— Ты бы посмотрела, как они приходят ко мне по субботам вечером за расчетом, — сказал Ванька-Встанька, важно покачивая головой из стороны в сторону. — Денежки свои получить.

— Вы, кажется, очень хорошо умеете объяснять слова, сэр, — сказала Алиса. — Не будете ли вы любезны объяснить мне значение поэмы, которая называется «Верлиока».

— Прочти мне ее. — сказал Ванька-Встанька. — Я могу объяснить все стихи, когда бы то ни было, где бы то ни было и кем бы то ни было сочиненные, и много таких стихов, которые еще не сочинены нигде и никем.

Алиса прочла первое четверостишие:

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле, Склипких козей царапистый рой. Тихо мисиков стайка грустела во мгле, Зеленавки хрющали порой.

— Довольно для начала, — сказал Ванька-Встанька. — Тут много трудных слов. Супно — это когда варят суп. Перед самым обедом, значит.

— Ах, вот как! — сказала Алиса. Ну, а «кози?»

— «Кози» это такие звери. Они иногда похожи на барсуков, а иногда на ящериц. Впрочем, они больше похожи на пробочники. Ну, «мисики» — это ясно. Это мышики — такие птички. Они живут под полом. «Зеленавки» — это свиньи. Зеленые свиньи.

— А «хрющать»?

— «Хрющать» это два слова в одном. Это очень удобно. Вместо того, чтобы сказать: пищать и хрюкать — ты сразу говоришь хрющать. И время выгадываешь, и место, если пишешь.

— И еще там вначале: «кругтелся?».

— Ну, как же ты не понимаешь? Кажется, ясно: кругом вертелся — кругтелся. Кто это прочел тебе эту непонятную для тебя поэму?

— Я прочла ее сама, в книге, — сказала Алиса.

— Что касается стихов, ты должна знать, — сказал Ванька-Встанька, — я большой специалист по стихам. Я их превосходно декламирую, между прочим. Я тебе прочту сейчас одни стишок.

— Маленький? — с надеждой сказала Алиса.

— Вовсе не маленький, а очень длинный стишок. Я называю его стишок, но мог бы назвать и стишина. Он тебе понравится, если ты его поймешь. А если не поймешь, так вовсе не важно, чтобы он тебе понравился.

Алиса вздохнула и приготовилась слушать. Ванька-Встанька начал:

— Когда поля в снегу зимой — Пою тебе, друг милый мой.

— Только я не пою, — сказал Ванька-Встанька, — а сказываю.

— Я вижу, — сказала Алиса.

— Если ты видишь, как человек не поет, а сказывает, — сердито возразил Ванька-Встанька, — у тебя очень острое зрение.

Зеленой пешею порою Я песни смысл тебе открою.

— Благодарю вас, — сказала Алиса.

В дни лета, глядя на цветы, Ее поймешь, быть может, ты. Во мраке осени сыром Ты запиши ее пером.

— Запишу, если не забуду до тех пор, — сказала Алиса.

— Молчи! — сказал Ванька-Встанька. — твои замечания выбивают меня из вдохновения.

И рыбкам разослал приказ: — Вот что угодно мне от вас! Они из глубины морской Ответ прислали мне такой: — «Никак нельзя на этот раз Исполнить, сударь, ваш приказ».

— Я что-то не понимаю, — сказала Алиса.

— Дальше пойдет легче, — сказал Ванька-Встанька.

Я им приказ дослал опять: — Извольте сразу исполнять! Они, осклабясь, мне в ответ: — Вам так сердиться смысла нет. Сказал я раз, сказал я два…. Напрасны были все слова. Тогда на кухню я пошел И разыскал большой котел. В груди стучит… И глазах туман… Воды я налил полный чан! Но кто-то мне пришел сказать: — Все рыбки улеглись в кровать. Тут снова отдал я приказ: — «Так разбудить их сей же час!» Ему я это повторил И крикнул в ухо из всех сил.

Голос Ваньки-Встаньки перешел в визг.

Но он сказал мне, горд и сух: — К чему кричать?.. Хорош мой слух, И горд, и сух, сказал он мне: — Я б разбудил их, если б не. Тут с полки штопор я схватил И разбудить их сам решил. Но дверь нашел я запертой: Тянул, толкал, стучал… Постой! Дверь отворить не мудрено. Схватился я за ручку, но…

Наступила длинная пауза.

— Это все? — робко спросила Алиса.

— Все, — сказал Ванька-Встанька. — Прощай.

Это было несколько неожиданно. Но намек на то, что ей следует уйти, был чересчур ясный. Оставаться после этого было неприлично.

Алиса встала и протянула Ванька-Встаньке руку.

— Прощайте, — сказала она приветливо, — до скорого свидания.

— Я тебя не узнаю, если мы опять встретимся, — недовольным тоном сказал Ванька-Встанька, и протянул ей одни палец. — Ты так похожа на всех девочек на свете.

— Дело не в наружности, — сказала внушительно Алиса.

— Об этом-то я и сокрушаюсь, — сказал Ванька-Встанька. — У тебя такое же лицо, как у всех — два глаза (он нарисовал в воздухе большим пальцем два глаза), между ними нос, под носом рот. Всегда одно и то же. Вот если бы у тебя оба глаза были с одной стороны носа или рот наверху — это было бы уже другое дело.

— Но это было бы некрасиво! — возразила Алиса.

Ванька-Встанька только зажмурил глаза и сказал:

— А ты попробуй!

Алиса подождала минутку не заговорит ли он опять, — но увидела, что он не открывает больше глаз и вообще не обращает на нее больше никакого внимания. Она еще раз сказала: «Прощайте!» и, не получив на это никакого ответа, спокойно пошла прочь. Но она не могла удержаться, чтобы не сказать самой себе:

— Из всех пренесимпатичных людей, с которыми мне приходилось когда-либо встречаться, этот…

Она не кончила предложения, потому что в этот момент громкий треск потряс лес от края до края.

---

¹ Ванька-Встанька — в переводе Н. Демуровой Шалтай-Болтай. Эпизод с Шалтаем-Болтаем основан на старинной детской песенке:

Шалтай-Болтай сидел на стене.
Шалтай-Болтай свалился во сне.
Вся королевская конница, вся королевская рать
Не может Шалтая,
Не может Болтая,
Шалтая-Болтая,
Болтая-Шалтая, Шалтая-Болтая собрать!

(пер. С. Маршак)

---

Глава 6. Ванька-Встанька¹
«Алиса в Зазеркальи» Льюис Кэрролл

« Глава 5

Глава 7 »