Глава II. Сад живых цветов

---

— Я бы гораздо лучше могла рассмотреть этот сад, — сказала себе Алиса, — если б я взобралась на верхушку того вон холмика. А вот и дорожка, которая ведет прямо наверх… Нет, что-то не очень прямо, — добавила Алиса, после того, как дорожка заставила ее сделать несколько крутых поворотов. — Но, в конце концов, она все равно приведет наверх, я думаю. Но как она смешно извивается! Это пробочник, а не дорожка. Ну, этот поворот, я уверена, ведет наверх… нет, не ведет… Так я попаду прямо назад к дому… Ну, хорошо, попробуем с другой стороны…

И она повернула. Поднимаясь и опускаясь, поворачивая то вправо, то влево, Алиса все равно возвращалась к дому, хоть убей. Один раз, когда она завернула за какой-то угол быстрее обыкновенного, она наткнулась на дом прежде, чем сумела остановиться, и чуть не ударилась лбом об стену,

— Ничего не добьешься, — сказала Алиса, глядя на дом и играя, как будто он спорит с ней. — Я сейчас не пойду в тебя. Я знаю. Мне придется опять пролезть через зеркало в мою старую комнату — и это будет конец всем моим приключениям!

Алиса решительно повернулась спиною к дому и опять вступила на ту дорожку, дав себе слово не сворачивать ни вправо, ни влево, пока она не доберется до вершины холма. Несколько минут все шло хорошо, и она уже сказала себе: «Теперь я действительно доберусь», — как вдруг дорожка под ее ногами сразу изогнулась, брыкнула как-то, и через мгновенье Алиса очутилась опять прямо на пороге дома.

— Ах, как это гадко! — воскликнула Алиса. — Я никогда не видела еще дома, который так путался бы под ногами. Никогда!

Холмик был все-таки перед ее глазами. Делать было нечего. Надо было начинать сначала. На этот раз она наткнулась на большую клумбу с бордюром из маргариток и с ивой, которая росла посередине ее.

— О, Тигровая Лилия! — сказала Алиса, обращаясь к цветку, который грациозно покачивался на ветру. — Я хотела бы, чтобы ты могла говорить.

— Мы можем поговорить, — ответила Тигровая Лилия, — если есть что-нибудь путное, о чем стоило бы говорить.

Алиса так удивилась, что целую минуту не в состоянии была вымолвить ни слова. У нее захватило дыхание. Но, наконец, видя, что Тигровая Лилия продолжает спокойно покачиваться, Алиса начала робким голосом, почти шепотом:

— И все другие цветы умеют говорить?

— Не хуже тебя! — сказала Тигровая Лилия. — И гораздо громче.

— Нам не подобает начать первым, ты понимаешь, — сказала Роза. — И я только ждала, чтобы ты заговорила. Я сказала самой себе: «У нее в лице есть какой-то смысл, хотя оно и не умное». Но у тебя хороший цвет, и этим уж много сказано.

— Меня цвета очень мало беспокоят, — заметила Тигровая Лилия. — Если бы только ее лепестки немножко больше вились, она была бы совсем ничего.

Алисе не понравилось, что ее критикуют, и она начала задавать вопросы.

— А вам не страшно бывает иногда, что вот вас посадили здесь и некому за вами ухаживать? — спросила она.

— Тут в середине стоит дерево, — сказала Роза. — На что же оно, ты думаешь, здесь поставлено?

— А что оно может сделать в случае опасности? — возразила Алиса.

— Оно может залаять, — сказала Роза.

— Оно кричит: ав, ав! — воскликнула Маргаритка. — Зато его и называют авой.

— Ивой, — поправила Тигровая Лилия.

— Она ничего решительно не знает, — закричала другая Маргаритка, и тут они заговорили все вместе, да так громко, что воздух прямо наполнился шумом их пискливых голосов.

— Замолчите вы все там! — закричала Тигровая Лилия, страстно раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от возбуждения. — Они знают, что я не могу дотянуться до них, — вздохнула она, наклонив свою трясущуюся головку к Алисе. — А то они бы не посмели.

— Ничего! — сказала успокоительным тоном Алиса и, нагнувшись к маргариткам, которые начали было галдеть опять, она шепнула:

— Если вы не будете держать язык за зубами, я сорву вас.

Тотчас же наступит тишина и некоторые розовые маргаритки превратились от страха в белые.

— Вот это правильно, — сказала Тигровая Лилия. — Эти маргаритки самые несносные. Когда кто-нибудь заговорит, они вступают вместе, всем хором. Завянуть можно от этого гвалта ихнего.

— Как это случилось, что вы все умеете так мило разговаривать! — сказала Алиса, надеясь комплиментом исправить настроение Тигровой Лилии. — Я бывала раньше во многих садах, но ни в одном из них цветы не умели говорить.

— Положи руку на землю и попробуй ее, — сказала Тигровая Лилия. — Тогда ты поймешь, как это случилось.

Алиса пощупала землю.

— Она очень твердая, эта земля, — сказала она, — я не понимаю, что тут может быть общего…

— И большинстве садов, — сказала Тигровая Лилия, — садовники стелют землю черезчур мягко, и цветы поэтому засыпают.

Это было резонно, и Алиса была очень довольна, что ей объяснили.

— Я раньше никогда об этом не думала, — сказала она.

— Я полагаю, что ты вообще никогда ни о чем не думаешь, — строгим тоном сказала Роза.

— Я отродясь не видала более глупой физиономии, — сказала Фиалка, и так вдруг как-то, что Алиса даже подскочила. До сих пор Фиалка все время молчала.

— Держите язык за зубами! — закричала Тигровая Лилия, — как будто вы когда-нибудь что-нибудь видели! Вы держите голову под листьями и храните там. Вы не больше знаете о том, что делается на свете, чем какая-нибудь почка!

— В этом саду есть еще кто-нибудь кроме меня? — спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей последнее замечание Розы.

— Тут есть еще в саду другой цветок, который умеет двигаться так же, как ты, — скачала Роза. — Не понимаю, как вы это делаете («Вы никогда ничего не понимаете», — вставила Тигровая Лилия). Но тот цветок более кустист, чем ты.

— Он похож на меня? — живо спросила Алиса. («Наверное тут в саду есть еще девочка», подумала она).

— Да, она такая же нескладная, как ты, — ответила Роза. — Но она краснее, и ее лепестки будут, думается мне, покороче твоих.

— Ее лепестки тесно прижаты одни к другому, почти как у далии, — прервала Тигровая Лилия. — Не натыканы кое-как, как у тебя.

— Но это не твоя вина, — снисходительно прибавила Роза. — Ты начинаешь увядать, знаешь, и уж когда это увядание начинается, никак невозможно поддерживать свои лепестки в порядке.

Алисе эта мысль совершенно не понравилась. Чтобы переменить предмет разговора, она спросила:

— А она когда-нибудь приходит сюда?

— Вероятно, ты скоро ее увидишь, — сказала Роза, — она из породы колючих.

— Где же у нее эти колючки? — с любопытством спросила Алиса.

— Как где? На голове, конечно. — ответила Роза. — Я собственно не понимаю, почему у тебя их нет. Я думала, это общее правило.

— Вот она идет! — воскликнула Живокость. — Я слышу, как она идет — туп-туп! — по песку.

Алиса оглянулась и увидела, что это идет Черная Королева. «Она порядочно выросла» — прежде всего бросилось Алисе в глаза. И в самом деле: когда Алиса впервые увидела ее — в пепле — она была ростом только в три дюйма, а теперь она была на полголовы выше самой Алисы.

— Это от свежего воздуха, — сказала Роза. — Здесь прямо чудный воздух.

— Пожалуй, я пойду ей навстречу, — сказала Алиса. Беседа с цветами была довольно интересной, но еще более лестно было поговорить с деревянной Королевой.

— Тебя это не удастся, — сказала Роза. — Я посоветовала бы тебе пойти другой дорогой.

Это показалось Алисе бессмыслицей. Поэтому она, ничего не ответив, двинулась навстречу Королеве. Но, к удивлению, она сразу потеряла ее из виду и очутилась сама опять перед дверью дома.

Немножко раздосадованная, она отступила назад и начала разыскивать Королеву глазами; наконец, она увидела ее, но вдалеке. Алиса подумала, не удастся ли ей приблизиться к Королеве, если она пойдет в противоположную от нее сторону.

Это удалось блестяще. Она не пробыла в дороге ни минуты, как столкнулась лицом к лицу с Черной Королевой. Кроме того, перед ней открылся весь, как на ладони, холмик, к которому она так стремилась и на который никак не могла попасть.

— Откуда ты? — спросила Черная Королева. — И куда ты? Смотри на меня, отвечай вежливо и не крути все время пальцами.

Алиса по мере сил исполнила эти приказания и объяснила Королеве, что она сбилась со своей дороги.

— Я не знаю, какая это такая твоя дорога, — сказала Королева. — Все дороги здесь мои дороги. Но зачем ты вообще сюда явилась? — прибавила она более мягко. — Делай реверанс, пока ты обдумываешь ответ. От этого время бежит не так быстро.

Алиса была немного удивлена, но она слишком была полна страха перед шахматной Королевой, чтобы не доверять ей.

«Я попробую это дома», — подумала она про себя. — «В первый же раз, когда я увижу, что опаздываю к обеду».

— Пора уже ответить, — сказала Королева, посмотрев на часы. Открывай рот пошире, когда ты говоришь.

— Я только хотела посмотреть сад…

— Это хорошо, — сказала Королева и погладила ее по голове (чего Алиса терпеть не могла, кстати). — Хотя, что касается садов, так я видала сады, перед которыми этот сад — простой огород.

Алиса не посмела спорить и продолжала:

— И я подумала, попробую-ка я найти дорогу на вершину этого холма.

— Что касается холмов, — сказала Королева, — я могла бы показать тебе холмы, в сравнении с которыми этот холм — долина.

— Этого не может быть, — сказала Алиса. В удивлении своем она забыла, что решила не противоречить. — Холм никак не может быть долиной. Это была бы чепуха, вы понимаете…

Черная Королева покачала головой.

— Ты можешь называть это «чепухой», если хочешь, — сказала она, — но я слыхала чепуху, в сравнении с которой в этой чепухе больше смысла, чем в любом самом лучшем словаре.

Алиса опять начала делать реверансы: ей показалось, что Королева немножко обиделась. И они дошли до вершины холмика в молчании.

Несколько минут Алиса стояла, не говоря ни слова, обозревая расстилавшуюся у ее ног страну. Это была забавная страна. Здесь было много чистых маленьких ручейков, пересекавших всю местность по прямым линиям от края до края, а между ручейками тянулись поперек невысокие зеленые живые изгороди, и вся эта страна, таким образом, была разделена на квадратики.

— Это совсем как большая шахматная доска! — сказала, наконец, Алиса. — Тут должны быть где-нибудь двигающиеся по ней фигуры. Да вот они! — добавила она и восторге, и сердце ее забилось от возбуждения: — Здесь разыгрывается большая партия в шахматы — самая огромная партия на всем свете, если только это свет. Ах, как это смешно! Я бы ужасно хотела быть одной из фигур. Я бы даже ничего не имела против того, чтобы быть простой пешкой — лишь бы я тоже могла играть… хотя, конечно, я предпочла бы быть Королевой.

Алиса робко посмотрела на деревянную Королеву, стоявшую рядом с ней, но та только мило улыбнулась и сказала:

— Это легко устроить. Ты можешь быть пешкой Белой Королевы, если хочешь, потому что Лили еще слишком мала, чтобы играть. И для начала ты должна стоять во Втором Ряду. Когда ты дойдешь до Восьмого Ряда, ты станешь Королевой…

Как раз в эту минуту — как уж это случилось? — они побежали.

Алиса потом никак не могла сообразить или вспомнить, как это собственно вышло. Единственное, что она запомнила — это, что бежали они, взявшись за руки, и что Королева бежала так быстро, что она едва-едва в состоянии была не отставать. А Королева все кричала еще:

— Живей, живей!

Но Алиса чувствовала, что живей она не может — прямо не хватает дыхания.

Забавнее всего было, что деревья и все вообще предметы кругом совсем не меняли своих мест. С какой бы быстротой они ни бежали, они ни разу не пробежали ни мимо чего. «Неужели же все вещи двигаются вместе с нами?» — подумала бедная, озадаченная этим Алиса. И Королева словно угадала ее мысль.

— Живей! — закричала она, — не говори ничего!

У Алисы, впрочем, и в мыслях не было заговорить. Ей казалось, что она и вообще-то никогда в жизни больше не заговорит: так у нее захватило дыхание! А Королева только и знала, что кричать: «Живей, живей», и волокла Алису за собой.

— Далеко еще? — кое-как выдавила из себя под конец Алиса.

— Далеко ли? — повторила Королева. — Какое далеко, когда мы уж десять минут, как бежим дальше! Живей!

И они еще некоторое время бежали молча. Ветер свистел в ушах у Алисы и собирался, казалось ей, совсем сдуть волосы с ее головы.

— Ну! Да ну! — кричала Королева. — Живей, живей!

И они понеслись так быстро, что под конец как бы скользили по воздуху, едва касаясь ногами земли. Вдруг, как раз в тот момент, когда Алиса почувствовала, что она совершенно выбилась из сил, они остановились. И Алиса осознала себя сидящей на земле. Голова у нее кружилась, и ей нечем было дышать.

Королева прислонила ее к дереву и сказала мягко:

— Теперь можешь чуточку отдохнуть.

Алиса озиралась с большим удивлением.

— Что такое? — воскликнула, наконец, она. — Мне кажется, мы были все время под этим деревом? Ничего не изменилось кругом!

— Конечно, не изменилось, — сказала Королева. Что должно было измениться?

— В нашей стране, — сказала Алиса, все еще задыхаясь, — если вы куда-нибудь бежите, да еще так быстро и так долго, как мы бежали, вы куда-нибудь да прибежите.

— Медленная страна, — сказала Королева, — Здесь ты должна бежать, что есть мочи, чтобы только остаться на месте. Если ты хочешь куда-нибудь передвинуться, ты должна бежать по крайней мере вдвое быстрее, чем мы бежали.

— Лучше, пожалуйста, не надо, — сказала Алиса. — Мне очень нравится оставаться здесь. Только мне так жарко, и так пить хочется.

— Я знаю, чего бы ты хотела, — добродушно сказала Королева, и вынула из кармана коробочку. — Хочешь сухарь?

Алиса решила, что было бы невежливо сказать: «Нет», хотя ей вовсе не сухаря хотелось, а пить. Она взяла сухарь и кое-как съела его: он был такой сухой. И она подумала: «Как жаль, что сухари делают такими сухими».

— Пока ты подкрепляешься, — сказала Королева, — я сниму мерку.

И она достала из кармана ленту, на которой помечены были дюймы, и начала мерить землю, втыкая то там, то здесь маленькие колышки.

— Через два шага, — сказала она, воткнув колышек, чтобы обозначить эту дистанцию, — я укажу тебе твою дорогу. Еще сухарь?

— Нет, благодарю вас, — сказала Алиса. — Одного совершенно довольно.

— Жажду, наверно, утолила? — сказала Королева.

Алиса не знала, что ей на это ответить, но, к счастью, Королева, не дожидаясь ее ответа, продолжала:

— Через три шага я повторю тебе эти указания, чтобы ты не забыла их. Через четыре шага я скажу тебе: «До свидания». А через пять — я уйду.

В это время она воткнула уже все колышки, и Алиса с большим интересом смотрела, как Королева сначала вернулась под дерево и потом медленно выступила вдоль колышков.

У колышка, отмечавшего два шага, она повернулась направо кругом и сказала:

— Ты знаешь, пешка, начиная игру, делает два хода. Там ты быстро переберешься через Третий Ряд — в вагоне железной дороги, я думаю, — и не успеешь оглянуться, как очутишься в Четвертом Ряду. Этот Ряд принадлежит Твидлдуму и Твидлди, Пятый — почти весь под водой, Шестой Ряд принадлежит Ваньке-Встаньке. Но ты ничего не говоришь?

— Я… я не знала, что я должна сказать что-нибудь, — произнесла, запинаясь, Алиса.

— Ты должна была сказать, — промолвила королева тоном серьезного упрека: — «С вашей стороны очень любезно было разъяснить мне все это»… Ну, ладно, предположим, что ты это сказала… Седьмой Ряд весь покрыт лесом — впрочем, одни из Коней покажет тебе дорогу, а в Восьмом Ряду мы обе будем Королевами и там будут одни пиры и забавы.

Алиса встала, сделала книксен и села опять.

У следующего колышка Королева повернулась опять и сказала:

— Говори по-французски, если ты не найдешь английского названия для какой-нибудь вещи, выворачивай ноги на ходу и помни, кто ты.

Королева не стала теперь дожидаться, чтобы Алиса сделала ей книксен, но быстро перешла к следующему колышку, повернулась на секунду, чтобы сказать: «До свиданья!» и спешно бросилась к последнему.

Как это случилось, Алиса не могла постигнуть, но как только Королева поравнялась с последним колышком, она исчезла. Поднялась ли она на воздух или быстро скрылась в лесу (а бегать она умела!) — ничего нельзя было понять. Но она исчезла во всяком случае. И Алиса вспомнила, что она теперь Пешка и что скоро ей придется выступить.

---

Глава 2. Сад живых цветов
«Алиса в Зазеркальи» Льюис Кэрролл

« Глава 1

Глава 3 »