Глава IX. История Фальшивой черепахи

---

— Ты представить себе не можешь, как я рада видеть тебя опять, милочка! — сказала Герцогиня, нежно продевая свою руку под руку Алисы и отходя вместе с ней в сторону.

Алиса очень обрадовалась, найдя Герцогиню в таком приятном расположении духа, и решила, что ее свирепость во время их первой встречи объясняется, вероятно, только обилием перца.

— Когда я буду герцогиней, — сказала она себе (впрочем, довольно безнадежно), — я совсем не буду держать у себя на кухне перца. Суп можно прекрасно есть и без него. Может быть, вообще причиной раздражения у людей служит перец, — продолжала она, страшно радуясь тому, что нашла что-то вроде нового правила — А кислыми делает людей уксус. А горькими — горчица. А леденцы и тому подобные вещи делают детей нежными и сладкими. Я бы хотела только, чтобы все поняли это, тогда они не стали бы придираться…

За этими рассуждениями она совершенно позабыла про Герцогиню и даже вздрогнула, когда услышала ее голос над самым ухом:

— Ты о чем-то думаешь, дитя мое, и это отвлекает тебя от разговора. Я не могу сказать тебе именно сейчас, какая отсюда вытекает мораль, но как только вспомню — скажу.

— А может быть, здесь нет никакой морали, — рискнула сказать Алиса.

— Вздор, дитя мое, вздор! — возразила Герцогиня. — Мораль есть во всем, только нужно уметь ее найти.

И говоря так, она еще теснее прижалась к Алисе.

Алисе такая близость весьма не нравилась: во-первых, потому, что Герцогиня была слишком безобразна и во-вторых, потому, что она была как раз такого роста, чтобы класть подбородок ей на плечо — а подбородок у Герцогини был чрезвычайно острый. Однако, чтобы не показаться грубой, Алиса терпела это, сколько могла.

— Игра идет теперь немного лучше, — сказала она, чтобы поддержать как-нибудь разговор.

— Это верно, — подтвердила Герцогиня, — а мораль отсюда: «Чем ночь темней, тем ярче звезды».

— Звезды ярче зимою, — прошептала Алиса, не вполне уверенная в правильности своих астрономических познаний.

— Я это и говорю, — сказала Герцогиня, вдавливая подбородок еще глубже в плечо Алисы, и добавила: — А мораль отсюда: «Всяк сверчок знай свой шесток».

— Как она любит из всего выводить мораль! — подумала Алиса.

— Смею сказать, ты удивлена тем, что я не обняла тебя за талию, — сказала Герцогиня после паузы. — Дело в том. что я не уверена в миролюбии твоего фламинго. Впрочем, может быть попробовать?

— Он может укусить! — поспешно ответила Алиса, не чувствуя никакой склонности к объятиям Герцогини.

— Правильно! — сказала Герцогиня. — Фламинго и горчица — оба кусаются. А мораль отсюда: «Видна птица по полету».

— Только горчица не птица! — заметила Алиса,

— Резонно, как всегда! — сказала Герцогиня, — Как ты прекрасно разбираешься в вещах!

— Горчица, мне кажется, минерал, — сказала Алиса.

— Разумеется, минерал! — ответила Герцогиня, которая, казалось, соглашалась с чем угодно. — Здесь поблизости находятся богатейшие горчичные шахты. А мораль отсюда: «Раз делаешь шах ты, делай и мат».

— Ах, нет, я вспомнила! — вскричала Алиса, не вслушавшаяся в последние слова Герцогини. — Горчица — растение. Она не похожа на растение, но она — растение.

— Совершенно с тобой согласна, — заявила Герцогиня. — А мораль отсюда: «Будь тем, чем ты кажешься!» или, говоря проще: — «Никогда не воображай себя не тем, чем ты могла бы показаться окружающим, если бы то, чем ты была или могла бы быть, было иным, нежели то, что ты есть или кажешься в действительности».

— Мне кажется, я поняла бы вас лучше, если бы записала то, что вы сказали, — заметила Алиса чрезвычайно учтиво. — А сейчас мне трудно уследить за тем, что вы говорите.

— Это ничто по сравнению с тем, что я могу сказать, если захочу! — скромно сказала Герцогиня.

— Пожалуйста, не затрудняйте себя еще более длинными фразами!

— Ах, не говори мне о трудностях! — сказала Герцогиня, — Я дарю тебе все, что было сказано до сих пор.

— Дешевый подарок! — подумала Алиса, — Хорошо, что такие подарки не принято делать на именины.

Но она не рискнула сказать это вслух.

— Опять задумалась? — перебила Герцогиня, делая новый нашим своим остроконечным подбородком.

— Я имею полное право думать! — резко заявила Алиса, потому что ей это стало уже надоедать.

— Точно такое же право, — сказала Герцогиня, — как коза — летать. А мора…

Но тут, к глубокому изумлению Алисы, голос Герцогини прервался на середине любимого слова и рука, обвивавшая ее талию, задрожала.

Алиса взглянула: перед ними стояла Королева со сложенными на груди руками, мрачная, как грозовая туча,

— Прекрасный день, ваше величество! — начала было Герцогиня тихим голосом.

— Даю тебе последний шанс! — завопила Королева, топая ногой. — Или ты, или твоя голова должны исчезнуть раньше, чем я кончу говорить. Делай выбор!

Герцогиня сделала выбор и исчезла в указанный срок.

— Будем продолжать игру! — сказала Королева Алисе, и та, слишком испуганная всем происшедшим, молча последовала за пей на площадку.

Остальные гости воспользовались отсутствием Королевы и расположились на отдых в тени. Но в тот момент, как они заметили Королеву, они немедленно поспешили занять свои места — причем Королева не преминула обронить, что минута промедления будет стоить им жизни.

Все время, пока длилась игра, Королева не переставала ссориться со своими гостями и орать: «Отрубить ему голову! Отрубить ей голову!»

Те, кого она приговаривала, немедленно уводились солдатами, которым, разумеется, приходилось поступаться своими обязанностями «ворот». Так что не прошло и получаса, как на площадке не осталось ни одних ворот, а все игроки за исключением Короля, Королевы и Алисы находились в заключении и под угрозой смертной казни.

Королева, наконец, успокоилась (совершенно выбившись из сил) и спросила Алису:

— Ты еще не видала Фальшивой Черепахи?

— Нет! — сказала та. — Я даже не знаю, что такое Фальшивая Черепаха.

— Это то, из чего делают черепаховый суп, — сказала Королева.

— Я ни разу не видала ее и не слыхала о ней! — сказала Алиса.

— Тогда идем, — сказала Королева, — и пусть она расскажет тебе свою историю.

Когда они уходили, Алиса слышала, как Король тихо сказал всем заключенным:

— Вы прощены.

— Ну, вот, это дело! — подумала Алиса, потому что многочисленность смертных приговоров ее сильно удручала.

Вскоре они набрели на Грифона, крепко спавшего на солнце. (Если вы не знаете, что такое Грифон, поглядите на картинку в начале этой главы).

— Вставай, ленивое животное, — сказала Королева, — и сведи молодую девицу к Фальшивой Черепахе. Пусть та расскажет ей свою историю. А мне надо вернуться, чтобы присмотреть за выполнением кое-каких приговоров…

И она ушла, оставив Алису наедине с Грифоном. Вид его был не особенно по душе Алисе, но она решила, что остаться с ним будет нисколько не опаснее, нежели последовать за кровожадной Королевой. И она стала ждать.

Грифон сел на задние лапы и протер глаза; потом стал смотреть вслед Королеве, пока та не скрылась из виду; затем фыркнул.

— Потеха! — сказал он наполовину про себя, наполовину в сторону Алисы.

— Что — потеха? — спросила Алиса.

— Она, конечно! — сказал Грифон. — Это все ее фантазия. У нас никогда никого не казнят. Ну, идем!

— Все до единого говорят здесь: идем! — подумала Алиса, медленно следуя за Грифоном. — Мною еще никогда нигде так не командовали, как здесь… Никогда!

Пройдя небольшое расстояние, они заметили в отдалении Фальшивую Черепаху, которая сидела на камне в печальном одиночестве. С каждым шагом Алиса слышала все явственнее, как из ее груди вырываются душу раздирающие вздохи.

— Почему она в таком горе? — спросила Алиса у Грифона, и Грифон ответил почти теми же словами, что раньше:

— Это все ее фантазия! У ней нет ровно никакого горя. Идем!

Так они подошли к Фальшивой Черепахе, которая взглянула на них большими, полными слез глазами, но не сказала ни слова.

— Вот эта вот молодая девица, — сказал Грифон, — хочет узнать твою историю.

— Я расскажу ей! — произнесла, Фальшивая Черепаха глухим, загробным голосом. — Сядьте оба и не перебивайте меня, пока я не кончу.

Они уселись и в течение нескольких минут никто не произнес ни слова. Алиса подумала:

— Не вижу, как она может когда-нибудь кончить, раз она и не собирается начинать.

Но продолжала терпеливо ждать.

— Некогда, — начала, наконец, с глубоким вздохом Фальшивая Черепаха, — я была Настоящей Черепахой.

За этими словами последовало долгое, долгое молчание, прерываемое изредка восклицаниями Грифона, похожими на «Гжкхр!» и не прекращающимися рыданиями Фальшивой Черепахи.

Алисе очень хотелось встать и сказать:

— Благодарю вас, сударыня, за ваш чрезвычайно интересный рассказ.

Но она не переставала надеяться, что у начала все-таки будет продолжение, так что сидела смирно и молчала.

— Когда мы были детьми, — продолжала, наконец, Фальшивая Черепаха уже более спокойно, хотя время от времени у нее и прорывались рыдания, — мы ходили в лучшую морскую школу, хотя ты этому не поверишь…

— Я верю! — сказала Алиса,

— Не верю! — сказала Фальшивая Черепаха.

— Придержи язык! — сказал Грифон, прежде чем Алиса успела раскрыть рот для возражения.

Фальшивая Черепаха продолжала:

— Нам дали самое лучшее воспитание. В самом деле, мы посещали школу ежедневно…

— Я тоже ходила в школу каждый день, пока не наступили каникулы, — заявила Алиса, — Здесь нечем гордиться!

— С необязательными предметами? — спросила Фальшивая Черепаха, насторожившись.

— С необязательными, — сказала Алиса. — Нас учили французскому языку и музыке.

— А стирке? — спросила Фальшивая Черепаха.

— Конечно, нет! — воскликнула Алиса презрительно.

— В таком случае, твоя школа не была самой лучшей! — сказала Фальшивая Черепаха тоном глубокого облегчения. — В нашей программе значилось: необязательные предметы — французский, музыка и стирка — за особую плату.

— Едва ли вы очень нуждались в стирке, — заметила Алиса, — раз вы жили на дне моря.

— Я не могла позволить себе роскошь изучать необязательные предметы! — со вздохом сказала Фальшивая Черепаха. — Я проходила только обязательный курс.

— Из чего он состоял? — полюбопытствовала Алиса.

— Во-первых, нас учили чихать и пищать, — ответила Фальшивая Черепаха. — Потом четырем действиям арифметики: свержению, почитанию, уважению и дивлению.

— Я ни разу не слышала о „дивлении“, — рискнула вставить Алиса. — Что это такое?

Грифон в знак протеста даже поднял обе лапы.

— Ни разу не слышала о „дивлении?“ — воскликнул он. — А об „удивлении“ ты слыхала?

— Конечно, — сказала Алиса.

— Это то же самое, только без „у“, — сказал Грифон. — Недогадлива же ты, доложу я.

Алисе не захотелось после этого продолжать на ту же тему, и она снова обратилась к Фальшивой Черепахе.

— Чему еще вас учили?

— Еще там был учитель рискования, — ответила Фальшивая Черепаха, — он преподавал нам все три отрасли: рискование, терпение и расспрашивание масляными глазками.

— На что это было похоже? — спросила Алиса.

— Увы, я не могу показать тебе это сама! — ответила Фальшивая Черепаха. — Мои глаза потускнели от слез. А Грифона никогда не учили этому.

— Некогда было! — сказал Грифон. — Я, впрочем, ходил к учителю-классику. Это был старый Краб — очень старый.

— Мне не пришлось у него учиться! — сказала Фальшивая Черепаха с новым вздохом. — Я только слышала, что он читал историю с парты.

— Для этого не нужно быть классиком! — пренебрежительно сказала Алиса. — Нам читала историю Спарты самая обыкновенная учительница.

— С какой парты она вам ее читала? — поспешно спросил Грифон. — С первой или с последней?

— Вы меня не поняли! — кротко возразила Алиса, — Она читала ее с кафедры.

— Вот видишь! — с торжеством сказал Грифон. — Для этого действительно не нужно быть классиком. Классик должен быть возможно ближе к классу. А парта ближе к классу, чем кафедра, а?

Такая постановка вопроса снова запутала Алису, и она поспешила переменить тему.

— А стихи наизусть вы учили? — спросила Алиса.

— Еще бы, — сказала Фальшивая Черепаха. — Мы обычно начинали их учить все хором. Сначала — первый стих, потом — второй стих, потом — третий стих… Когда, бывало, все стихнут, урок считался выученным.

Такой взгляд на поэзию и ее изучение был новостью для Алисы. Она несколько минут обмозговывала его, прежде чем высказать свое мнение.

— Но в таком случае, — сказала она, — лучшим способом учить стихи было молчать с самого начала.

— Так оно и было, — сказала Фальшивая Черепаха.

— Но в таком случае… — начала снова Алиса.

— Довольно о стихах! — перебил ее весьма решительно Грифон и добавил, обратившись к Фальшивой Черепахе, — расскажи ей теперь об играх!

---

Глава 9. История Фальшивой черепахи
«Алиса в стране чудес» Льюис Кэрролл

« Глава 8

Глава 10 »