Глава I. Кроличья нора

---

Алисе уже порядком надоело сидеть со старшей сестрой на берегу и ничего не делать. Раз или два она заглянула в книжку, которую читала сестра, но там не было ни картинок, ни разговоров.

— А какой смысл в книжке, — решила Алиса, — раз нет разговоров и картинок!

И вот она стала соображать (довольно, впрочем, медленно, потому что жара сделала ее сонной и глупой), стоит ей или не стоит плести венок из маргариток, как вдруг Белый Кролик с розовыми глазами пробежал очень близко от нее.

В этом не было ничего очень уж замечательного. Алисе даже не показалось очень странным и то, что Кролик пробормотал себе под нос:

— Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Я здорово запоздаю!

Но когда Кролик вынул часы из жилетного кармана, посмотрел на них и ускорил шаги, Алиса вскочила на ноги. В самом деле, ей еще ни разу не приходилось видеть кролика с жилетным карманом и с часами, которые можно было бы вынуть оттуда! Сгорая от любопытства, она бросилась через поле вдогонку Кролику и настигла его в тот момент, когда он нырнул в широкую нору под изгородью.

В следующую секунду Алиса нырнула туда же, совсем не думая о том, как она выберется обратно.

Кроличья нора шла некоторое время прямо — на манер тоннеля — а затем обрывалась неожиданно вниз. И, прежде чем Алиса успела подумать о том, чтобы остановиться, она уже летела вниз широкого и глубокого колодца.

Либо колодец этот был очень уж глубок, либо она падала чрезвычайно медленно, но у Алисы оказалось достаточно времени, чтобы осмотреться и предаться размышлениям.

Сначала она попробовала взглянуть вниз и определить, куда она летит, но было слишком темно, чтобы что-нибудь видеть. Потом она осмотрелась по сторонам колодца и заметила, что они состояли из рядов книжных и посудных полок. Там и сям на колышках висели картины и карты.

Она сняла банку с одной из полок, когда поравнялась с ней. На банке была этикетка: «Апельсинное Варенье», но, к ее великому разочарованию, банка оказалась пустой. Алиса не хотела бросить банку из боязни убить кого-нибудь внизу и ухитрилась поставить ее на одну из полок, пока летела мимо.

— Ну, — подумала Алиса, — после такого падения мне будет казаться пустяками слететь с лестницы! Какой храброй станут считать меня теперь все домашние! Да что! Я не пикну теперь даже в том случае, если свалюсь с крыши дома.

(Последнее утверждение было весьма похоже на правду!)

Вниз, вниз, вниз…

Может быть, падение никогда не кончится?

— Интересно, на сколько верст вниз я уже успела упасть? — сказала Алиса вслух. — Должно-быть, я где-нибудь около центра земли. Позвольте: до него, кажется, четыре тысячи верст…

(Видите ли, Алиса вынесла много подобных сведений из своих занятий в классе. И хотя настоящее место и время нельзя было назвать очень удачными для обнаруживания своих познаний, так как ее некому было слушать, однако налицо был удобный случай повторить пройденное).

— Да, это приблизительно верное расстояние — но в таком случае хотела бы я знать, на какой широте и долготе я нахожусь?

(Алиса не имела ни малейшего понятия о том, что такое долгота или широта, но ей было приятно произносить такие звучные серьезные слова).

И вот она начала снова:

— Любопытно, не упаду ли я вообще сквозь землю? Как смешно будет очутиться между людьми, ходящими головами вниз. Кажется, они называются «антипатиями».

(На этот раз она была, пожалуй, даже рада, что ее никто не слышит, потому что слово звучало не совсем правильно).

— Но мне придется спросить, как называется их страна. «Простите, сударыня, это Новая Зеландия или Австралия?»

(И она попробовала сделать книксен, говоря это. Вообразите, делать книксены, пока падаешь! Вы бы сумели это, как по вашему?)

— А за какую невежественную девочку они меня примут! Нет, спрашивать положительно не годится! Может быть, я увижу где-нибудь надпись?

Вниз, вниз, вниз…

Так как больше делать было нечего, Алиса снова принялась за разговоры.

— Дина сегодня вечером будет здорово скучать без меня, я думаю. (Диной звали кошку). Надеюсь, наши вспомнят о молоке для нее, когда сядут пить чай. Дина, дорогая моя, я хотела бы, чтобы ты была здесь со мной! Боюсь, в воздухе не водится мышей, но ты могла бы поймать летучую мышь, а это, знаешь, почти одно и то же. Впрочем, едят ли кошки летучих мышей? Птиц-то они едят — а вот как насчет других летающих созданий? Например, мошек?

И так как к этому времени на Алису напала дремота, то она стала повторять сонным голосом:

— Едят ли кошки мошек? Едят ли кошки мошек?

А иногда:

— Едят ли мошки кошек?

Потому что, вы сами понимаете, раз она не могла ответить ни на тот, ни на другой вопрос, было совершенно все равно, какой из них ни задать.

Алиса начала понемножку засыпать, но только что ей стало сниться, что она гуляет рука об руку с Диной и самым серьезным образом говорит ей:

— Ну-с, Дина, сознайся: ты когда-нибудь ела мошек? — как внезапно: бух! бух! бух! — она почувствовала под собой кучу валежника и сухих листьев, и падение кончилось.

Алиса нисколько не ушиблась и в ту же секунду вскочила на ноги. Она взглянула наверх — но там зияла черная дыра. Перед ней же расстилался узкий проход, и спешащий вдоль него Белый Кролик был еще в виду. Нельзя было терять ни минуты. Алиса, как ветер, помчалась вдогонку и приблизилась настолько, что могла слышать, как Белый Кролик пробормотал, сворачивая за угол:

— Ах, мои ушки на макушке! Делается здорово поздно!

Она почти настигала его, но когда повернула за угол, Кролика уже нигде не было видно. Алиса очутилась в длинном низком зале, освещенном рядом свисающих с потолка ламп.

В зале было множество дверей, но все они были замкнуты. Алиса обошла его и перепробовала, не пропустив ни одной, все двери. Затем она печально вернулась на середину зала, размышляя, когда и каким образом она отсюда выйдет.

Внезапно ей попался на глаза маленький трехногий столик, сделанный целиком из толстого стекла. На нем не лежало ничего, кроме крошечного золотого ключика. Первой мыслью Алисы было, что он подойдет к одной из дверей зала. Но увы! Или замочные скважины были слишком велики, или ключ был слишком мал. Как бы там ни было, им нельзя было открыть ни одной двери.

Но вдруг, обходя зал во второй раз, Алиса наткнулась на низенькую занавеску, которой она в первый раз не заметила и за которой была маленькая дверца — так вершков шести в вышину. Она попробовала золотой ключик, и, к ее величайшему восторгу, он подошел!

Алиса отомкнула дверь и нашла, что она вела в небольшой проход, немногим шире крысиной норы. Став на колени и заглянув туда, она увидела садик — самый хорошенький из всех, которые ей когда либо приходилось видеть.

Как мучительно ей хотелось выбраться из темного зала и побродить между яркими цветочными клумбами и навевающими прохладу фонтанами! Но она не могла просунуть в дверь даже головы.

— А если бы моя голова и прошла туда, — подумала бедная Алиса, — она была бы совершенно беспомощна, не имея плеч, Ах, как бы мне хотелось складываться на манер подзорной грубы! Мне кажется, я смогла бы, если бы только знала, как начать.

(Потому что, видите ли, за последнее время случилось столько из ряду вон выходящих событий, что Алисе почти ни что не казалось теперь невозможным),

Было бесполезно стоять дольше и ждать чего-то около маленькой дверцы. Алиса вернулась снова к столу, надеясь найти на нем другой ключ или, по крайней мере, книжку с правилами для складывания себя на манер подзорной трубы. На этот раз она нашла на столике небольшую бутылочку («Которой, во всяком случае, не было здесь раньше!» — сказала Алиса), с привязанной к горлышку бумажкой. На бумажке стояли красиво отпечатанные крупными буквами слова: «Выпей меня».

Это очень просто — сказать: выпей меня. Но мудрая маленькая Алиса вовсе не собиралась исполнить этот совет опрометчиво.

— Нет, я сначала посмотрю, — сказала она, — не написано ли здесь: «яд»…

Потому что она прочла немало рассказов о детях, которые сгорели, или были съедены дикими зверями, или с которыми приключились другие неприятности — только потому, что они никак не хотели запомнить простых правил, даваемых людьми, желавшими им добра. Например, что раскаленные добела щипцы произведут ожог, если держать их очень долго, или, если порезать палец очень глубоко, из него наверное пойдет кровь. И сама она никогда не забывала, что если отпить из бутылки с пометкой «яд», это рано или поздно отразится на вашем пищеварении.

Как бы там ни было, на этой бутылочке не было написано «яд», так что Алиса решилась попробовать содержимое. Найдя его очень вкусным (оно имело, в действительности, смешанный вкус: вишневого пирога, сладкой сои, ананаса, молодой индейки, сливочной карамели и поджаренного хлеба), она вскоре покончила с ним.

— Какое странное ощущение! — сказала Алиса. — Я, должно быть, складываюсь, как подзорная труба!

И так оно и было на самом деле! Она уже достигла к этому времени десяти вершков роста. Лицо Алисы просияло от мысли, что такой рост позволит ей проникнуть через маленькую дверцу в тот очаровательный сад. Сначала, впрочем, она подождала несколько минут, чтобы выяснить, не будет ли она уменшаться далее — ей было немного не по себе при мысли об этом!

— Потому что это может кончиться тем, — сказала себе Алиса, — что я изойду совсем, как свечка. Любопытно, на что я тогда буду похожа?

И она попробовала представить себе, на что бывает похоже пламя свечи после того, как свеча задута. Потому что, насколько она помнила, ей этого ни разу не приходилось видеть.

Немного спустя, видя, что больше ничего не случается, она решила сразу же проникнуть в сад — но, ах, бедная Алиса! Когда она достигла двери, она убедилась, что забыла на столе золотой ключик, а когда она вернулась за ним к столу, она увидела, что никак не сможет его достать.

Алиса совершенно ясно различала его сквозь стекло и сделала все, что могла, чтобы взобраться наверх по одной из ножек, но ножка оказалась слишком скользкой.

И вот несчастное дитя, выбившись из сил от этих попыток, село на землю и расплакалось.

— Довольно, слезы ничему не помогут! — оборвала сама себя Алиса, пожалуй, даже слишком резко. — Советую тебе оставить это сию же минуту!

Алиса очень часто давала себе хорошие советы, хотя очень редко им следовала. Иногда она бранила себя так горячо, что у ней на глазах от жалости к себе навертывались слезы. А однажды она попробовала надрать себе уши за то, что сплутовала во время партии в крокет, которую играла сама против себя же — потому что этому удивительному ребенку страшно нравилось представлять из себя двух лиц!

— Но нет никакого смысла теперь, — подумала бедная Алиса, — пытаться представить из себя двух лиц. Чего там! От меня осталось столько, что даже одно приличное лицо едва ли получится!

Вскоре ее взгляд упал на маленький стеклянный ящичек, лежавший под столом. Она раскрыла его и нашла там крохотный пряник, на котором было написано очаровательной прописью: «Съешь меня».

— Что ж, я съем, — сказала Алиса, — и если я от этого выросту, я достану ключ, а если я еще уменьшусь, я проползу под дверью. Так что и в том и в другом случае я попаду в сад — и мне все равно, что бы ни случилось!

Она откусила маленький кусочек, не без волнения думая:

— Расту или уменьшаюсь? Расту или уменьшаюсь?

При этом она держала руку у себя на темени, чтобы определить, в какую сторону изменится ее рост, и была страшно удивлена, найдя, что остается без изменения.

Собственно говоря, последнее вообще случается с людьми, которые едят пряники. Но с Алисой произошло уже столько выходящих из ряда вон вещей, что ей казалось чрезвычайно скучным и даже глупым, когда все шло обычным порядком.

Так что она принялась за пряник как следует и скоро покончила с ним.

---

Глава 1. Кроличья нора
«Алиса в стране чудес» Льюис Кэрролл

« Вступление

Глава 2 »