Глава VI

---

Легкий южный ветерок заколыхал поверхность озера, и Гуттер распустил огромный парус, при котором не нужно было работать веслами. Часа через два путешественники сквозь ночной мрак увидели замок в нескольких саженях от себя. Спустили парус, и ковчег благополучно пристал к платформе, где его и привязали.

Никто не входил в Замок Канадского Бобра с той поры, как его оставили Скорый Гэрри и Зверобой. Гуттер не велел своим дочерям зажигать света из опасения пробудить бдительность индейцев, кочевавших по берегам.

— Днем за этой оградой я не испугаюсь целого полчища дикарей, — говорил старик Гуттер. — Здесь у меня всегда три или четыре заряженных ружья, и одно из них, прозванное: «ланебой», никогда не дает промахов. Днем все выгоды на моей стороне. Ночью совсем не то: лодка может подъехать сюда исподтишка, и у дикарей найдутся миллионы средств тревожить нас со всех сторон. Хорошо и то, что мой замок с успехом может обороняться при свете солнца. Я держусь того убеждения, что здесь, на воде и под открытом небом, я совершенно в безопасности.

— Мне говорили, дядя Том, что ты был когда-то моряком, — сказал Скорый Гэрри полушутливо. — Ты мог бы, по словам некоторых людей, рассказывать предиковинные истории относительно, ну, разных там морских битв и кораблекрушений.

— Мало ли каких людей ни бывает на свете, любезный Гэрри, — отвечал уклончиво Гуттер. — Некоторые люди, видишь ли, большие охотники до чужих дел и мыслей, и эта страсть преследует их даже в лесной глуши. Все это, я полагаю, не так важно для нас, как эти дикари. Гораздо своевременнее теперь допытываться, что может с нами случиться через двадцать четыре часа, нежели рассуждать о том, что и как происходило двадцать четыре года тому назад.

— Вы правы, господин Гуттер, — сказал Зверобой, — и, по моему мнению, мы сделаем лучше всего, если позаботимся о мерах безопасности для Юдифи и Гэтти. Впрочем, не мешает прежде отдохнуть; я заявляю, что усну спокойно за этими стенами.

Так окончился разговор. Но не сон был на уме у старика Тома. Как только дочери удалились в спальню, он пригласил своих товарищей на ковчег.

— Вот в чем дело, друзья мои, — начал Гуттер, — на всем этом пространстве есть только пять лодок, годных для плавания по этому озеру. Из этих пяти лодок две принадлежат мне, одна — Гэрри, и все эти три лодки около нас. Одна привязана к сваям под моим замком; две другие поставлены рядом на ковчеге. Но две остальные лодки запрятаны на берегу в дуплах толстых деревьев. Если индейцы твердо решили получить деньги за наши волосы, то нет сомнения, что завтра поутру они обшарят все лазейки, чтобы…

— Я готов спорить до упаду, старый Гуттер, что ни один индеец не пронюхает про лодку, если она хорошо запрятана в дупло. Вот Зверобой, пожалуй, скажет, какой я мастер на эти штуки: моя лодка была запрятана так, что я сам не мог ее отыскать.

— Но ты забываешь, Гэрри, одно маленькое обстоятельство, — возразил молодой охотник: — мои глаза раньше твоих заметили и отыскали след человека, спрятавшего твою лодку. Я с своей стороны, так же как и Гуттер, того мнения, что гораздо благоразумнее остерегаться проницательных глаз хитрого врага, чем рассчитывать на недостаток его зрения. Стало-быть, нужно как можно скорее пригнать сюда остальные две лодки, если нет каких-нибудь непредвиденных препятствий.

— И вы согласны принять участие в этой экскурсии? — сказал обрадованный старик.

— Разумеется, — отвечал молодой человек. — Я не прочь принять участие в подобных предприятиях, когда они не противоречат природе белого человека. Я готов, Том Пловучий, итти с вами в самый притон дикарей, если вы этого потребуете. До сих пор я еще не участвовал ни в одном сражении, и трудно мне обещать какую-нибудь серьезную помощь; несомненно, однако, что я употреблю все средства, чтобы быть вам полезным.

— Это очень скромно и рассудительно с твоей стороны, любезный Натаниэль, — сказал Гэрри. — Ты еще не знаком с ружейными выстрелами, и я могу тебя уверить, что они немножко посерьезнее твоего карабина, так же, как раздраженный неприятель в тысячу раз опаснее оленей, с которыми до сих пор ты имел дело. Сказать правду, Зверобой, я на тебя не слишком много надеюсь.

— Это мы увидим, Гэрри, увидим, — кротко отвечал Бумпо, не обижаясь на колкое замечание. — Бывали иной раз люди, которые слишком храбрились перед сражением, а потом, когда пули начинали свистеть над их головой, храбрость их исчезала, как дым. Другие, напротив, не говоря и не обещая ничего, вели себя на самом деле очень порядочно. Все бывает, любезный Гэрри.

— Во всяком случае, нам известно, молодой человек, что вы хорошо управляете веслом, — сказал Гуттер, — и другой услуги на этот раз мы не потребуем от вас. Времени терять не нужно: садитесь в лодку, господа, и марш в добрый путь.

Была полночь. Сияли звезды. На небе не было ни одного облачка. Гуттер, в совершенстве знакомый с местностью, указывал дорогу, а молодые охотники управляли лодкой, соблюдая величайшую осторожность из опасения пробудить бдительность врага. Через полчаса они уже подъезжали к мысу на расстояний мили от замка.

— Бросьте весла, друзья мои, — сказал Гуттер тихо. — Надо осмотреть хорошенько эту местность. Смотрите во все глаза и насторожите уши: у этих гадов обоняние лучше, чем у любой собаки.

При самом тщательном исследовании ничего нельзя было ни заметить, ни расслышать: лагерь индейцев, вероятно, был на берегах Сосквеганны, где было сделано ими внезапное нападение. Когда лодка причалила к берегу, старик Гуттер и Скорый Гэрри поспешили выйти на берег. Зверобой остался в лодке. Через несколько минут осторожные путешественники, не делая никакого шуму, были уже на месте возле известного им дупла.

— Ну, вот мы и здесь, — сказал шопотом Гуттер, опираясь ногою о пень огромной липы, свалившейся на землю. — Нужно теперь осторожно отодвинуть кору и вынуть лодку из дупла.

— Об этом уже я позабочусь, — отвечал Гэрри, — только ты, старичина, повороти приклад ружья ко мне, чтоб оно было наготове и я мог выпалить тотчас же, если эти черти накроют меня, когда лодка будет на моем плече. Осмотри хорошенько ружейную полку.

— Все в порядке; не беспокойся. Иди с этим грузом как можно медленнее, а я пойду впереди.

Когда лодка была освобождена, Гэрри взвалил ее себе на плечи, и оба они отправились к берегу, принимая обычные предосторожности, чтоб не произвести ни малейшего шума. Они благополучно спустились с пригорка. Зверобой, встретив товарищей, поспешил привязать принесенную лодку возле своей. Потом еще раз все трое начали осматривать окрестности, ожидая увидеть скрытых врагов. Но ничто не возмущало ночной тишины, и они с такими же предосторожностями отправились на дальнейшие поиски. Подъехав к тому мысу, где Гэрри неудачно выстрелил в убегавшую лань, они, как и в первый раз, опять вышли на берег, кроме Зверобоя, попрежнему оставшегося на месте. Через несколько минут и последняя лодка, вынутая из потайного дупла, была к общему удовольствию спущена на озеро. Все весело поздравляли себя с окончанием смелой экспедиции.

— Отлично, чорт побери, надули мы этих краснокожих болванов! — сказал Гэрри, обрадованный и гордый успехом. — Если теперь вздумается им посетить замок, пусть поищут броду или бросятся вплавь. Твоя мысль, старый Том, приютиться на озере — превосходная мысль; она доказывает, что у тебя сметливая голова. Пусть думают, сколько хотят, будто земля безопаснее воды: выходит на поверку, что это — чушь, на которую благоразумный человек не обратит внимания. Не даром бобры и другое смышленное зверье бросаются в воду, когда им грозит опасность на берегу. Пусть теперь бунтуют против нас все канадские негодяи: их нечего бояться на нашей позиции, старый Том!

— Не мешай обследовать этот берег с южной стороны, — прервал его Гуттер, — не нападем ли здесь на какой-нибудь след. Но прежде взглянем как следует на эту бухту, которая, как я вижу, представляет все удобства для ночлега дикарей.

Все трое пошли в ту сторону, на которую указал Гуттер. Едва они сделали несколько шагов, как общее изумление показало, что один и тот же предмет поразил их взоры. Это была почти уже затухшая головня — явный остаток огня, разведённого в этом месте кочующими индейцами. Выбор этого места, защищенного со всех сторон, обнаруживал намерение тщательно скрыть свой стан от человеческого взора. Гуттер, который знал, что в нескольких шагах отсюда находится ручей и что здесь всего удобнее располагаться для рыбной ловли, немедленно вывел заключение, что, по всей вероятности, индейцы скрыли в этом месте своих жен и детей.

— Это вовсе не военный стан, — шепнул он Скорому Гэрри, — возле этого огонька, если не ошибаюсь, лежат смирные овечки, и нам будет от них славная пожива. Спровадь как-нибудь этого молодца, и мы без него тотчас же примемся за дело.

— Великолепная мысль, старик! Сейчас я распоряжусь. Эй, Зверобой! Вернись к лодкам и отвали от берега подальше. Ветер теперь, ты видишь, попутный, и тебе надо пустить две лодки по течению, а на третьей опять подплыть сюда. Ты будешь дожидаться около берега. В случае нужды мы тебя позовем. Я закричу, как гагара. Этот крик будет сигналом. Если ты услышишь ружейные выстрелы, можешь явиться к нам на помощь, и тогда увидим, как ты станешь справляться с индейцами.

— Гэрри, затеи ваши к добру не поведут; бросьте их и послушайте моего совета.

— Твои советы превосходны, мой милый, но никто не будет их слушать — вот в чем штука. Отчаливай скорее, и когда ты воротишься, в этом лагере произойдет маленькое движение.

Не надеясь образумить своих спутников, молодой охотник сел в лодку и отчалил от берега. Достигнув середины озера, он отпустил две лодки, и они, увлекаемые южным ветром, поплыли прямо к замку. Затем Зверобой пустился в обратный путь, и минут через десять был опять возле берега в том месте, на которое указал ему Скорый Гэрри.

Было тихо вокруг. Ни малейший шорох не нарушал торжественного безмолвия ночи. Бумпо с замиранием сердца, едва смея дышать, ожидал последствий опасного предприятия своих товарищей. Он знал хорошо обычаи пограничной войны, и его храднокровие в настоящую минуту могло бы сделать честь даже старому солдату. С того места, где он остановился, ему нельзя было разглядеть никаких признаков борьбы, и он рассчитывал только на чуткость своего уха. Раз или два показалось ему, что он слышит хруст ветвей. Но это при чрезвычайном напряжении воображения легко могло ему показаться.

Минуты шли за минутами. Прошло уже около полутора часов, как вдруг его внимание привлек звук, который изумил и вместе обеспокоил его. Раздался крик гагары, пронзительный, дрожащий, сильный, продолжительный, как-будто нарочно изобретенный природой для подавания зловещих сигналов. В ночное время довольно часто слышен подобный крик, и гагара в этом отношении составляет редкое исключение из всех других пернатых обитателей леса. Этот крик раздался, очевидно, на небольшом расстоянии от Сосквеганны. Туда за полтора часа легко могли добраться Гэрри и Гуттер. Но зачем и для чего попали они в ту сторону? Если они оставили лагерь индейцев, им следовало воротиться к лодке. Если, напротив, в виду многочисленности неприятеля, они не отважились сделать нападение, тем менее было поводов удаляться на такое расстояние. Что же делать? Итти по направленнию сигнала значило слишком удалиться от мыса и подвергнуть явной опасности своих товарищей. Остаться на месте, предположив, что это настоящий, неподдельный крик птицы, значило опять-таки сделаться, быть-может, причиной тяжелых последствий. Зверобой остался на месте в надежде услышать во второй раз тот же самый крик, действительный или мнимый. Он не обманулся. Прошло несколько минут, и с той же стороны раздался опять такой же крик. На этот раз чуткое ухо не обмануло охотника. Он часто слышал удивительное подражание крику этой птицы, подражал и сам довольно удачно, и был теперь убежден, что Гэрри не мог подражать гагаре с таким совершенством. Поэтому он решил не обращать никакого внимания на этот крик и выжидать другого, более близкого и менее совершенного.

Едва Зверобой остановился на этой мысли, как ночную тишину нарушил другой крик — ужасный и душу раздирающий крик, который немедленно изгладил из памяти охотника меланхолический звук зловещей птицы. То мог быть предсмертный крик женщины или молодого человека, голос которого еще не получил интонации своего пола. Ошибиться было невозможно. Эти звуки выражали смертельный ужас, или, быть-может, предсмертное томление страдальца. Зверобой обомлел и, не отдавая отчета в том, что делает, поехал наудачу, рассекая воду веслами. Несколько минут положили конец его недоумению. Он ясно расслышал треск ветвей и хвороста, смешанный шум человеческих шагов. Звуки эти, повидимому, приближались к воде, немного к северу от того места, где он должен был стоять со своей лодкой. Немедленно он повернул легкий челнок и через минуту очутился возле крутого и высокого берега. Несколько человек, очевидно, пробирались к этому месту через кустарники и деревья, как-будто убегая от преследователей. Вдруг в одно и то же время раздалось пять или шесть ружейных выстрелов, и затем послышался беспорядочный крик человеческих голосов. Немного погодя в кустарнике, недалеко от Зверобоя, завязалась борьба.

— Проклятый угорь! — с бешенством вскричал Гэрри. — У этого дьявола кожа обмазана маслом, и я не могу его схватить. Вот же тебе, чертово пугало!

За этими словами последовал шум от падения тяжелого тела в кустарник, и Бумпо подумал, что его гиганту-товарищу удалось опрокинуть навзничь своего врага. Затем снова началось преследование и бегство. В скором времени какой-то человек, сбежавший с горы, бросился в воду. Зверобой, видевший эту сцену, ясно понял, что если не теперь, то уже никогда ему не удастся спасти своих товарищей. Но едва он сделал несколько взмахов веслами, чтоб подъехать к находившемуся в воде беглецу, как воздух наполнился жалобными криками Гэрри, который катался на берегу, буквально задавленный своими врагами. В это критическое мгновение он еще раз испустил крик гагары, странный, придушенный крик, который при менее ужасных обстоятельствах мог бы показаться смешным. При этом звуке человек, барахтавшийся в воде, казалось, вдруг раскаялся в своем бегстве и воротился на берег, чтобы итти на помощь к своему товарищу; но в ту минуту, как он ступил на землю, пять или шесть индейцев мгновенно бросились на него и завладели им.

— Да отстанете ли вы от меня, намалеванные черти! — кричал Генрих Марч. — Будет и того, что связали по рукам и по ногам! Зачем же еще душить свою жертву?

Этот возглас убедил Зверобоя, что приятели его попались в плен и что ему самому неминуемо угрожает та же участь, если он выйдет на берег. В эту минуту он был от берега шагах в тридцати, и несколько ловких ударов веслом отдалили его на значительное расстояние, где он мог быть в безопасности от ружейных выстрелов. К счастью, индейцы не заметили до этого его лодки и, занятые общей свалкой, не обратили на него никакого внимания.

— Вперед, мой милый, дальше от этих диких берегов! — кричал старик Гуттер. — Теперь на вас только вся надежда моих дочерей! Употребите все свое благоразумие, чтобы спастись от этих дикарей!

Гуттер не был вообще симпатичен Зверобою, но страшное отчаяние, звучавшее в этих словах, заставило молодого охотника забыть все недостатки странного старика. Он видел в нем только страдальца и решил оставаться верным его интересам.

— Будьте спокойны, господин Гуттер, — крикнул он. — Я стану заботиться о ваших дочерях и буду охранять ваш замок. Неприятель завладел берегами Глиммергласа, но вода покамест для него недоступна. Можете на меня положиться: я сделаю все, что будет от меня зависеть.

— Да, Зверобой, да, любезный друг! — вскричал Гэрри своим громовым голосом. — Намерения твои честны и похвальны, но какого чорта ты можешь сделать? Плохая на тебя была надежда и в лучшие времена, а теперь и подавно. Тебе ли управиться с целым полчищем дикарей, рассеянных по этим берегам? Ступай прямо в замок, запасись провизией, посади в лодку обеих девиц, высадись на берегу в том углу, откуда мы пришли, и немедленно отправляйся в Могаук. Эти демоны несколько часов еще не будут знать о твоем бегстве, и, во всяком случае, ты можешь опередить их. Послушай этого совета, а старый Том пока озаботится завещанием для своих дочерей.

— Все это никуда не годится, молодой человек, — возразил Гуттер. — Неприятели смотрят во все глаза, и как-раз проведают об этом плане. Рассчитывайте только на замок и не подходите к земле. Стоит только продержаться неделю, а там крепостные полки прогонят этих дикарей.

— Что за вздор ты городишь, старик! — снова вскричал Гэрри. — Не пройдет, пожалуй, и суток, как эти хитрые лисицы построют плоты и причалят к твоему замку. Совет твой, во всяком случае, может иметь гибельные последствия. Мы с тобой, разумеется, еще могли бы несколько времени держаться в замке, но этот Зверобой не имеет никакой военной опытности и не знает всех уловок хитрого врага. Неизвестно, что будет со мной и Томом! Волосы на моей голове так густы, что, по всей вероятности, они сделают из них два добрых скальпа в надежде получить двойной приз. Зверобой, отваливай дальше и, когда наступит день, держись от берега саженей на сто…

Один из краснокожих положил конец этой речи, закрыв ладонью рот Генриха Марча. Вслед за тем индейцы пошли в лес и повели с собою пленников, которые, казалось, не сопротивлялись. В общей суматохе Зверобой еще раз услышал замиравший голос старика:

— Берегите моих дочерей!

Молодой охотник остался один со своими тяжелыми размышлениями. Гробовое молчание сменило шум борьбы, и ни один звук не долетал больше до его чуткого слуха.

Зверобой ехал медленно, погруженный в глубокую думу, и не раньше, как через час, настиг одну из пущенных по ветру лодок. Привязав ее к своей каноэ, он еще раз осмотрелся вокруг себя и чутко прислушался. Ничего не было слышно и видно. Он решил заснуть. Но, несмотря на крайнее утомление, сон на этот раз не сразу сомкнул его глаза. Долго напряженное воображение проносило перед ним все события этой ночи. Вдруг послышалось ему, будто Гэрри дает сигнал подойти к берегу: он встал, осмотрелся, прислушался; но все, казалось, было погружено в могильное молчание. Обе лодки медленно подвигались на север, звезды блестели над его головой, и пространство воды, окруженное лесами и горами, расстилалось во всем своем величии.

Бумпо лег снова на дно лодки и через несколько минут заснул крепким сном.

---

Глава 6. «Зверобой» Ф. Купер

« Глава 5

Глава 7 »