Явление двенадцатое

Мурзавецкая, Чугунов, потом Мурзавецкий.

Чугунов (у окна). В Париж да в Петербург. Что денег-то увезут из губернии!

Мурзавецкая. Что? Смаклерил дело-то хорошо? Благодарю! Осрамил было благородную, уважаемую даму.

Чугунов. Да вы уж хоть повесьте меня, а не воротишь!

Мурзавецкая. Что тебе, крысе. Беркутов-то говорил?

Чугунов. Все шито да крыто; и Клашку, чтоб он не болтал тут, в Вологду услал Василий Иваныч.

Мурзавецкая. Вот золотой-то человек! Я его в поминанье запишу. Запиши его ко мне в поминанье, да и к себе запиши!

Чугунов. Золотой-то он — точно золотой; а я вам вот что скажу! За что вас Лыняев волками-то называл? Какие мы с вами волки? Мы куры, голуби… по зернышку клюем, да никогда сыты не бываем. Вот они волки-то? Вот эти сразу помногу глотают.

За сценой слышен крик: «Тамерлан, Тамерлан!». Вбегает Мурзавецкий в отчаянии.

Мурзавецкий. Нет, ма тант, нет! Я не переживу.

Мурзавецкая. Успокойся, Аполлоша, успокойся!

Мурзавецкий (опускаясь на стул). Нет, ма тант, лучшего друга моего…

Мурзавецкая. Ну, что ж девать-то?

Мурзавецкий. Лучшего друга, ма тант… Где пистолеты?

Мурзавецкая. Что ты… грех какой!

Мурзавецкий. Нет, застрелюсь, застрелюсь!.. Уж заряжен, ма тант, заряжен.

Мурзавецкая. Ах, бедный! Как тебе это…

Мурзавецкий. Да, ма тант, лучшего друга… Близ города, среди белого дня, лучшего друга… Тамерлана… волки съели!

Мурзавецкая. Тьфу ты! А я думала…

Чугунов. Близ города, среди белого дня! Есть чему удивляться!.. Нет… Тут не то что Тамерлана, а вот сейчас, перед нашими глазами, и невесту вашу с приданым, и Михаила Борисыча с его имением волки съели, да и мы с вашей тетенькой чуть живы остались! Вот это подиковинней будет.

КОНЕЦ

Действие 5. Явление 12
Комедия «Волки и овцы» А. Островский