В Борме С. Чёрный

I

Борм – чудесный городок,
Стены к скалам прислонились,
Пальмы к кровлям наклонились,
В нишах тень и холодок...
Реет замок в вышине.
За террасою у школы
Скат зеленый и веселый
С тихим морем в глубине...
Как цветущий островок,
Дремлет Борм в житейском шторме,
Но всего прекрасней в Борме
Смуглых девушек венок.
Ах, какие здесь глаза!
Щелкнут черные ресницы, –
И до самой поясницы
Так и вздрогнешь, как лоза...
Поступь, каждый поворот...
Что ни девушка – Диана.
Стань на камень у фонтана
И смотри, разинув рот.
Но присядь-ка к ней рядком:
От божественного тела
Нестерпимо, одурело
Так и пышет чесноком!

II

Сижу на площади в кафе,
Под тентом вьются мошки...
У ног сидят и смотрят в рот
Три инвалидных кошки.
Одна, – хозяин объяснил, –
Автомобилем смята.
Другой отъели крысы хвост, –
Жестокая расплата!
У третьей сбоку вырван клок,
Дуэль с бульдогом в роще...
У всех у трех горят глаза,
Все три, как ведьмы, тощи.
Прозаик на такую тварь
Взглянул бы равнодушно,
Но я, поэт, могу ль при них
Жевать свой сыр насущный.
Скормил уродам весь кусок,
А сам глотаю слюни.
Зато душа моя чиста,
Как бабочка в июне...
Три кошки лижут животы,
Смотрю на скалы фатом...
Приятно, черт возьми, порой
Быть знатным меценатом.

III

С детства люблю захолустные лавки...
Пахнет корицею, луком и воском.
Кот круглорожий сидит на прилавке, –
Сытая спинка подернута лоском.
Глажу его, словно давнего друга...
Что же купить мне: тетрадку иль свечку?
Кактус за дверью вздымается туго,
Лента дороги сбегает к крылечку.
Школьницы – две черноглазые мышки –
Горсть переводных купили картинок.
Старенький ксендз в запыленном пальтишке
Щупает связку холщовых ботинок...
Черт меня знает, зачем мне все это...
Сердце пронизано завистью смутной.
Как старомодная сказка поэта,
Мирный клочок этой жизни уютной.
Лавочник толстый с отцовской улыбкой
Мне завернул шоколадную плитку.
Ленты мимозы качаются зыбко,
Месяц в небесную выплыл калитку...
Что же стою на щербатом пороге?
К дьяволу! Лавка, как лавка... Видали.
Мало ль своей, настоящей тревоги,
Мало ль своей, неизбывной печали...