Сергею Есенину В. Маяковский

Вы ушли,
                 как говорится,
                                          в мир иной.
Пустота…
                  Летите,
                               в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса,
                            ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
                     это
                           не насмешка.
В горле
              горе комом —
                                       не смешок.
Вижу —
               взрезанной рукой помешкав,
собственных
                      костей
                                  качаете мешок.
— Прекратите!
                          Бросьте!
                                         Вы в своем уме ли?
Дать,
          чтоб щеки
                            заливал
                                           смертельный мел?!
Вы ж
          такое
                    загибать умели,
что другой
                  на свете
                                 не умел.
Почему?
               Зачем?
                            Недоуменье смяло.
Критики бормочут:
                                — Этому вина
то…
        да се…
                     а главное,
                                       что смычки мало,
в результате
                      много пива и вина.-
Дескать,
               заменить бы вам
                                             богему
                                                         классом,
класс влиял на вас,
                                  и было б не до драк.
Ну, а класс-то
                        жажду
                                   заливает квасом?
Класс — он тоже
                             выпить не дурак.
Дескать,
               к вам приставить бы
                                                   кого из напостов —
стали б
              содержанием
                                      премного одарённей.
Вы бы
            в день
                        писали
                                     строк по сто,
утомительно
                      и длинно,
                                       как Доронин.
А по-моему,
                    осуществись
                                           такая бредь,
на себя бы
                    раньше наложили руки.
Лучше уж
                 от водки умереть,
чем от скуки!
Не откроют
                    нам
                            причин потери
ни петля,
                ни ножик перочинный.
Может,
            окажись
                           чернила в «Англетере»,
вены
         резать
                     не было б причины.
Подражатели обрадовались:
                                                 бис!
Над собою
                   чуть не взвод
                                           расправу учинил.
Почему же
                   увеличивать
                                         число самоубийств?
Лучше
            увеличь
                           изготовление чернил!
Навсегда
                 теперь
                              язык
                                       в зубах затворится.
Тяжело
             и неуместно
                                   разводить мистерии.
У народа,
                 у языкотворца,
умер
          звонкий
                         забулдыга подмастерье.
И несут
              стихов заупокойный лом,
с прошлых
                   с похорон
                                    не переделавши почти.
В холм
             тупые рифмы
                                     загонять колом —
разве так
                 поэта
                           надо бы почтить?
Вам
        и памятник еще не слит,-
где он,
            бронзы звон,
                                   или гранита грань?-
а к решеткам памяти
                                    уже
                                           понанесли
посвящений
                     и воспоминаний дрянь.
Ваше имя
                  в платочки рассоплено,
ваше слово
                     слюнявит Собинов
и выводит
                   под березкой дохлой —
«Ни слова,
                   о дру-уг мой,
                                          ни вздо-о-о-о-ха »
Эх,
      поговорить бы иначе
с этим самым
                        с Леонидом Лоэнгринычем!
Встать бы здесь
                            гремящим скандалистом:
— Не позволю
                         мямлить стих
                                                 и мять! —
Оглушить бы
                        их
                             трехпалым свистом
в бабушку
                  и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась
                                бездарнейшая погань,
раздувая
                темь
                         пиджачных парусов,
чтобы
           врассыпную
                                разбежался Коган,
встреченных
                      увеча
                                пиками усов.
Дрянь
           пока что
                          мало поредела.
Дела много —
                         только поспевать.
Надо
          жизнь
                      сначала переделать,
переделав —
                        можно воспевать.
Это время —
                        трудновато для пера,
но скажите
                    вы,
                          калеки и калекши,
где,
       когда,
                  какой великий выбирал
путь,
         чтобы протоптанней
                                            и легше?
Слово —
                 полководец
                                      человечьей силы.
Марш!
            Чтоб время
                                 сзади
                                            ядрами рвалось.
К старым дням
                          чтоб ветром
                                                относило
только
             путаницу волос.
Для веселия

                      планета наша
                                               мало оборудована.
Надо
          вырвать
                         радость
                                       у грядущих дней.
В этой жизни
                       помереть
                                        не трудно.
Сделать жизнь
                          значительно трудней.

Стихотворение «Сергею Есенину» (Вы ушли, как говорится, в мир иной). Автор Владимир Маяковский.

Стихи написаны в 1926 году.