Искать произведения  search1.png
авторов | цитаты | отрывки

Переводы русской литературы
Translations of Russian literature


Глава XII. Полковник Кипп


После ужина я подошел к хозяину гостиницы. Как я уже успел установить, фамилия этого почтенного джентльмена была Кипп. Постояльцы же называли его «полковник Кипп».

Мне хотелось получить некоторые сведения о местонахождении моей будущей усадьбы и узнать все, что было известно о ней в Суомпвилле. Я был уверен, что хозяин гостиницы сможет ответить на мои вопросы.

Я нашел его на веранде. Он сидел в кресле-качалке, и ноги его, покоившиеся на перилах веранды, находились дюймов на шесть выше уровня носа, а огромные сапоги из лошадиной кожи почти на полтора фута высовывались на улицу.

Внешность этого человека никак не гармонировала с громким званием «полковника». В ней не было ничего военного. Он был высок, кособок, постоянно жевал табак и каждые полминуты выплевывал густой коричневый сок, посылая его чрезвычайно ловко поверх своих сапог, не задевая их. Когда я подошел к полковнику, он был окружен только что окончившими ужин постояльцами, которые молча ковыряли в зубах зубочистками. Затем они стали расходиться, и я решил начать разговор, когда хозяин останется один. Сначала он не обратил на меня ни малейшего внимания, и, только когда я оказался настолько близко, что уже нельзя было сомневаться в моем намерении заговорить с ним, хозяин гостиницы оглянулся в мою сторону. Повернувшись вполоборота, он снял ноги с перил веранды, но попрежнему остался сидеть в кресле.

— Служите в армии, сэр, я полагаю? — спросил мистер Кипп.

— Нет, — ответил я столь же лаконично.

— Нет?

— Служил, но недавно вышел в отставку.

— А-а! Воевали в Мексике?

— Да.

— Дела в Суомпвилле?

— Да, мистер Кипп…

— Меня тут обычно зовут полковником… — перебил он, снисходительно улыбаясь и всем своим видом как бы протестуя против насильно навязанного ему звания. — Конечно, — продолжал он, — вы приезжий…

— Извините, полковник, я действительно только что прибыл в ваш город и, конечно, не знал, что…

— Чего там, сэр, — снова прервал он меня добродушно, очевидно, польщенный моим почтительным тоном и тем, что я вежливо назвал Суомпвилл городом.

— Так вы, значит, у нас по делам?

— Да, — ответил я, чувствуя, что он собирается начать расспросы об этих делах. Не желая посвящать его в них, я поспешно продолжал: — Не знаете ли вы случайно место, называемое вырубкой Холта?

— Место, называемое вырубкой Холта?

— Вот именно.

— Такое место есть.

— Это далеко отсюда?

— Если вы о Хике Холте говорите, так он живет милях в шести отсюда, на Илистой речке.

— Так, значит, там живет скваттер?

— На вырубке Холта? А как же!

— Его фамилия Холт?

— Ну да.

— Вы не знаете, может здесь кто-нибудь проводить меня туда?

— Отчего же? Видите того парня в енотовой шапке? — И полковник кивнул в сторону молодого человека в куртке из оленьей кожи, стоявшего недалеко от веранды возле тощей клячи.

Я ответил утвердительно.

— Ну, так вот он и может указать вам дорогу к вырубке Холта. Он сам скваттер с Илистой речки и как раз возвращается домой.

Я очень обрадовался его словам. Если молодой охотник жил около моего участка, он, по всей вероятности, мог дать мне о нем все необходимые сведения. И, судя по его честному, открытому лицу, на его слова можно было положиться. Поэтому я тотчас же решил изменить намеченный ранее план действий. Было еще рано — в лесной глуши ужинают в то время, когда в более цивилизованных местах еще пьют чай, — и солнце должно было сесть только часа через два. Моя лошадь была свежа, и ей ничего не стоило сделать еще шесть миль. Я отказался от намерения ночевать в гостинице и решил: если молодой охотник не будет возражать, ехать с ним до Илистой речки, не задумываясь, найду ли я там где переночевать. К задней луке моего седла был привьючен плащ; он неоднократно служил мне одеялом, а само седло — подушкой. Сколько раз мне приходилось ночевать под открытым небом в дождь и бурю, покрываясь этим плащом! А в тот день небо было безоблачно и ничто не предвещало непогоды. Я уже повернулся, чтобы подойти к молодому человеку, но меня остановил мистер Кипп.

— А ведь вы еще не сказали мне, зачем приехали в Суомпвилл, — как бы в шутку напомнил он.

— Нет, не сказал, — ответил я учтиво.

— Так зачем вы едете к Холту?

— Это, мистер Кипп… прошу прощения — полковник Кипп, мое личное дело.

— Личное и секретное?

— Весьма.

— Ну, тогда держите его при себе.

— Как раз таково мое намерение, — ответил я, поворачиваясь и спускаясь с веранды.

Молодой охотник уже затягивал подпругу. Подойдя к нему, я увидел по его улыбке, что он слышал конец нашего разговора, и, по-видимому, остался очень доволен тем, как я вежливо осадил «полковника», который, как я потом узнал, был самым хвастливым и заносчивым человеком в Суомпвилле.

Одного моего слова было достаточно, чтобы молодой охотник тотчас же разрешил мне ехать с ним. Он охотно, хотя и не в изысканно литературных выражениях, согласился показать мне дорогу к вырубке Холта.

Я вернулся в гостиницу, чтобы заплатить по счету и приказать оседлать своего коня. Было совершенно ясно, что хозяин обиделся на меня. Я это понял как по сумме счета, так и по тому, что мне пришлось самому седлать своего коня, так как даже негр не появился в конюшне.

Но мне так часто случалось это делать, что такая мелкая неприятность нисколько меня не задела и не раздосадовала. Через пять минут я уже был в седле и выехал на улицу, где меня ожидал мой спутник. Мы покинули негостеприимный кров гостиницы «Джексон» и оставили ее воинственного хозяина на веранде ломать голову, какое дело могло привести меня в Суомпвилл.


Глава 12. Полковник Кипп
«Отважная охотница». Майн Рид

« Глава 11

Глава 13 »





Искать произведения  |  авторов  |  цитаты  |  отрывки  search1.png

Читайте лучшие произведения русской и мировой литературы полностью онлайн бесплатно и без регистрации, без сокращений. Бесплатное чтение книг.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.
Фрэнсис Бэкон

Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слова, ни многосторонней шири понимания; Гёте и Шекспир равняются целому университету. Чтением человек переживает века.
Александр Герцен



Реклама