Крестьянские дети Н. Некрасов

---

Опять я в деревне. Хожу на охоту,
Пишу мои вирши — живётся легко,
Вчера, утомлённый ходьбой по болоту,
Забрёл я в сарай и заснул глубоко.
Проснулся: в широкие щели сарая
Глядятся веселого солнца лучи.
Воркует голубка; над крышей летая,
‎      Кричат молодые грачи.
Летит и другая какая-то птица —
По тени узнал я ворону как раз;
Чу! шопот какой-то… а вот вереница
‎      Вдоль щели внимательных глаз!
Всё серые, карие, синие глазки —
‎      Смешались, как в поле цветы.
В них столько покоя, свободы и ласки,
      ‎В них столько святой доброты!
Я детского глаза люблю выраженье,
‎      Его я узнаю всегда.
Я замер: коснулось души умиленье…
       Чу! шопот опять!

Первый голос

 ‎‎                 ‎                 Борода!

Второй

А барин, сказали!..

Третий

‎                 ‎                 Потише вы, черти!

Второй

У бар бороды не бывает — усы.

Первый

А ноги-то длинные, словно как жерди.

Четвертый

А вона на шапке гляди-тко — часы!

Пятый

Ай важная штука!

Шестой

‎                 ‎                 И цепь золотая…

Седьмой

Чай, дорого стоит?

Восьмой

‎                 ‎                 Как солнце горит!

Девятый

А вона собака — большая, большая!
 ‎‎           Вода с языка-то бежит.

Пятый

Ружьё! погляди-тко: стволина двойная,
 ‎‎           Замочки резные…

Третий (с испугом)

 ‎‎            ‎‎            ‎‎            ‎‎           Глядит!

Четвертый

Молчи, ничего! посмотрим ещё, Гриша!

Третий

Прибьёт…

---

‎           Испугались шпионы мои
И кинулись прочь: человека заслыша,
Так стаей с мякины летят воробьи.
Затих я, прищурился — снова явились,
          ‎Глазенки мелькают в щели.
Что было со мною, — всему подивились
 ‎          И мой приговор нарекли:
«Такому-то гусю уж что за охота!
          Лежал бы себе на печи!
И, видно, не барин: как ехал с болота,
Так рядом с Гаврилой…» — Услышит, молчи! —

---

О, милые плуты! Кто часто их видел,
Тот, верю я, любит крестьянских детей;
Но если бы даже ты их ненавидел,
Читатель, как «низкого рода людей», —
Я всё-таки должен сознаться открыто,
 ‎ ‎          Что часто завидую им:
В их жизни так много поэзии слито,
Как дай Бог балованым деткам твоим.
Счастливый народ! Ни науки, ни неги
 ‎ ‎          Не ведают в детстве они.
Я делывал с ними грибные набеги:
Раскапывал листья, обшаривал пни,
Старался приметить грибное местечко,
А утром не мог ни за что отыскать.
«Взгляни-ка, Савося, какое колечко!»
Мы оба нагнулись, да разом и хвать
Змею! Я подпрыгнул: ужалила больно!
Савося хохочет: «Попался спроста!»
Зато мы потом их губили довольно
И клали рядком на перилы моста.
Должно быть, за подвиги славы мы ждали,
У нас же дорога большая была:
Рабочего звания люди сновали
 ‎ ‎          По ней без числа.
‎   Копатель канав — вологжанин,
‎   Лудильщик, портной, шерстобит,
‎   А то в монастырь горожанин
‎   Под праздник молиться катит.
Под наши густые, старинные вязы
На отдых тянуло усталых людей.
Ребята обступят: начнутся рассказы
Про Киев, про турку, про чудных зверей.
Иной подгуляет, так только держися —
Начнет с Волочка, до Казани дойдёт!
Чухну передразнит, мордву, черемиса,
И сказкой потешит, и притчу ввернет:
«Прощайте, ребята! Старайтесь найпаче
На Господа бога во всем потрафлять:
У нас был Вавило, жил всех побогаче,
Да вздумал однажды на бога роптать, —
С тех пор захудал, разорился Вавило,
Нет меду со пчёл, урожаю с земли,
И только в одном ему счастие было,
Что волосы из носу шибко росли…»
Рабочий расставит, разложит снаряды —
Рубанки, подпилки, долота, ножи:
«Гляди, чертенята!» А дети и рады,
Как пилишь, как лудишь — им всё покажи.
Прохожий заснет под свои прибаутки,
Ребята за дело — пилить и строгать!
Иступят пилу — не наточишь и в сутки!
Сломают бурав — и с испугу бежать.
Случалось, тут целые дни пролетали,
Что новый прохожий, то новый рассказ…

Ух, жарко!.. До полдня грибы собирали.
Вот из лесу вышли — навстречу как раз
Синеющей лентой, извилистой, длинной,
Река луговая: спрыгну́ли гурьбой,
И русых головок над речкой пустынной
Что белых грибов на полянке лесной!
Река огласилась и смехом и воем:
Тут драка — не драка, игра — не игра…
А солнце палит их полуденным зноем.
Домой, ребятишки! обедать пора.
Вернулись. У каждого по́лно лукошко,
А сколько рассказов! Попался косой,
Поймали ежа, заблудились немножко
И видели волка… у, страшный какой!
Ежу предлагают и мух, и козявок,
Корней молочко ему отдал свое —
Не пьет! отступились…
 ‎‎           Кто ловит пиявок
На лаве, где матка колотит белье,
Кто нянчит сестренку двухлетнюю Глашку,
Кто тащит на пожню ведерко кваску,
А тот, подвязавши под горло рубашку,
Таинственно что-то чертит по песку;
Та в лужу забилась, а эта с обновой:
 ‎‎ Сплела себе славный венок,—
Всё беленький, жёлтенький, бледно-лиловый,
‎ ‎‎ Да изредка красный цветок.
Те спят на припеке, те пляшут вприсядку.
Вот девочка ловит лукошком лошадку:
Поймала, вскочила и едет на ней.
И ей ли, под солнечным зноем рожденной
И в фартуке с поля домой принесенной,
Бояться смиренной лошадки своей?..

Грибная пора отойти не успела,
Гляди — уж чернехоньки губы у всех,
Набили оскому: черница поспела!
А там и малина, брусника, орех!
Ребяческий крик, повторяемый эхом,
С утра и до ночи гремит по лесам.
Испугана пеньем, ауканьем, смехом,
Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,
Зайчонок ли вскочит — содом, суматоха!
Вот старый глухарь с облинялым крылом
В кусту завозился… ну, бедному плохо!
Живого в деревню таща́т с торжеством…

«Довольно, Ванюша! гулял ты немало,
‎ ‎‎  ‎ ‎‎ Пора за работу, родной!»
Но даже и труд обернется сначала
К Ванюше нарядной своей стороной:
Он видит, как поле отец удобряет,
Как в рыхлую землю бросает зерно,
Как поле потом зеленеть начинает,
Как колос растет, наливает зерно.
Готовую жатву подрежут серпами,
В снопы перевяжут, на ригу свезут,
Просушат, колотят-колотят цепами,
На мельнице смелют и хлеб испекут.
Отведает свежего хлебца ребенок
И в поле охотней бежит за отцом.
Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!»
Ванюша в деревню въезжает царем…

Однако же зависть в дворянском дитяти
‎ ‎‎  ‎ ‎‎ Посеять нам было бы жаль.
Итак, обернуть мы обязаны кстати
 ‎‎  ‎ ‎‎ Другой стороною медаль.
Положим, крестьянский ребенок свободно
 ‎‎ ‎ ‎ ‎‎ Растет, не учась ничему,
Но вырастет он, если богу угодно,
А сгибнуть ничто не мешает ему.
Положим, он знает лесные дорожки,
Гарцует верхом, не боится воды,
Зато беспощадно едят его мошки,
Зато ему рано знакомы труды…

Однажды, в студеную зимнюю пору
Я из лесу вышел; был сильный мороз.
Гляжу, подымается медленно в гору
Лошадка, везущая хворосту воз.
И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах… а сам с ноготок!
«Здорово, парнище!» — Ступай себе мимо! —
«Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда дровишки?» — Из лесу, вестимо;
Отец, слышишь, рубит, а я отвожу.
(В лесу раздавался топор дровосека.) —
«А что, у отца-то большая семья?»
— Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: отец мой да я…—
«Так вон оно что! А как звать тебя?»
 ‎‎   ‎‎   ‎‎   ‎‎ ‎ ‎ ‎‎ — Власом.—
«А кой тебе годик?» — Шестой миновал…
Ну, мёртвая! — крикнул малюточка басом,
Рванул под уздцы и быстрей зашагал.
На эту картину так солнце светило,
Ребенок был так уморительно мал,
Как будто всё это картонное было,
Как будто бы в детский театр я попал!
Но мальчик был мальчик живой, настоящий,
И дровни, и хворост, и пегонький конь,
И снег, до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь —
Всё, всё настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти — дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
‎ ‎‎  ‎ ‎‎ В которых так много любви!

Играйте же, дети! Растите на воле!
На то вам и красное детство дано,
Чтоб вечно любить это скудное поле,
Чтоб вечно вам милым казалось оно.
Храните свое вековое наследство,
 ‎‎  ‎ ‎‎ Любите свой хлеб трудовой —
И пусть обаянье поэзии детства
Проводит вас в недра землицы родной!..

---

Теперь нам пора возвратиться к началу.
Заметив, что стали ребята смелей,
«Эй! воры идут! — закричал я Фингалу.—
Украдут, украдут! Ну, прячь поскорей!»
Фингалушка скорчил серьезную мину,
Под сено пожитки мои закопал,
С особым стараньем припрятал дичину,
У ног моих лёг — и сердито рычал.
Обширная область собачьей науки
Ему в совершенстве знакома была;
Он начал такие выкидывать штуки,
Что публика с места сойти не могла,
Дивятся, хохочут! Уж тут не до страха!
Командуют сами! «Фингалка, умри!» —
«Не засти, Сергей! Не толкайся, Кузяха!» —
«Смотри — умирает — смотри!»
Я сам наслаждался, валяясь на сене,
Их шумным весельем. Вдруг стало темно
В сарае: так быстро темнеет на сцене,
Когда разразиться грозе суждено.
И точно: удар прогремел над сараем,
В сарай полилась дождевая река,
Актер залился оглушительным лаем,
‎ ‎‎   ‎ ‎‎А зрители дали стречка!
Широкая дверь отперлась, заскрипела,
Ударилась в стену, опять заперлась.
Я выглянул: темная туча висела
 ‎‎   ‎ ‎‎Над нашим театром как раз.
Под крупным дождем ребятишки бежали
‎ ‎‎   ‎ ‎‎Босые к деревне своей…
Мы с верным Фингалом грозу переждали
‎ ‎‎   ‎ ‎‎И вышли искать дупелей.

---

Стихи для детей.

Стихотворение «Крестьянские дети» (Опять я в деревне. Хожу на охоту). Автор Николай Некрасов. Традиционно произведение читается стихотворением, однако некоторые литературные критики считают его поэмой.

Стихи написаны в 1861 году.