XVI. Следующий день

---

He turn'd his lip to hers, and with his hand.
Gall'd hack the tangles of her wandering hair.

Don Juan. C. 1, st. 170¹

К счастью для славы Жюльена, госпожа де Реналь была слишком взволнована, слишком изумлена, чтобы заметить глупость человека, который в один момент сделался для нее всем на свете.

Прося его уйти на рассвете, она сказала:

— О Господи! если мой муж услышал шум, я погибла.

Жюльен, у которого хватало времени на составление фраз, припомнил следующую:

— Вам было бы жаль жизни?

— Ах! в этот момент очень! но никогда не пожалела бы о том, что узнала вас.

Жюльен нашел приличествующим выйти от нее нарочно засветло и без всякой осторожности.

Постоянное внимание, с которым он относился ко всем своим поступкам в своем безумном желании показаться опытным человеком, имело лишь одну выгоду: когда он снова увидел госпожу де Реналь за завтраком, поведение его было образцом осторожности.

Что касается ее, она не могла на него смотреть не краснея до корней волос, но и не могла отвести от него глаз ни на мгновение; она сама замечала свое волнение и, стараясь скрыть его, смущалась еще больше. Жюльен только раз поднял на нее глаза. Сначала госпожа де Реналь восхитилась его осторожностью. Но вскоре, заметив, что этот единственный взгляд больше не повторяется, она встревожилась; «Разве он больше меня не любит? — сказала она себе. — Увы! — я слишком стара для него; я на десять лет старше».

Переходя из столовой в сад, она пожала руку Жюльену. Изумленный этим необыкновенным выражением любви, он поглядел на нее страстно, ибо она показалась ему очень хорошенькой за завтраком; и хотя он опускал глаза, но думал все время обо всех ее прелестях. Этот взгляд утешил госпожу де Реналь; он не уничтожил ее тревог, но эти тревоги почти заглушили ее раскаяние по отношению к мужу.

За завтраком этот муж не заметил ничего; не то было с госпожою Дервиль; ей показалось, что госпожа де Реналь готова сдаться. В продолжение всего дня ее непоколебимая дружба побуждала ее не скупиться на намеки, обрисовывавшие ее подруге в самых отталкивающих красках опасности, которым она подвергается.

Госпожа де Реналь сгорала от нетерпения очутиться наедине с Жюльеном; ей хотелось спросить его, любит ли он ее еще. Несмотря на неистощимую кротость своего характера, она несколько раз едва не дала понять своей подруге, как та ей докучает.

Вечером в саду госпожа Дервиль устроилась так, что поместилась между госпожою де Реналь и Жюльеном. Госпожа де Реналь, мечтавшая о восхитительном наслаждении — пожать руку Жюльена и поднести ее к губам, не могла ему сказать даже слова.

Эта помеха усилила ее волнение. Одна мысль терзала ее. Она так упрекала Жюльена за неосторожный приход прошлой ночью, что боялась, как бы он не отказался теперь от мысли прийти. Она ушла из сада рано и расположилась в своей комнате. Но, не сдержав своего нетерпения, она пошла послушать к двери Жюльена. Несмотря на неуверенность и на пожиравшую ее страсть, она не осмелилась войти. Этот поступок казался ей последнею низостью, ибо дает пищу для провинциальных острот.

Слуги еще не улеглись. Осторожность заставила ее вернуться к себе. Два часа ожидания показались ей двумя веками терзаний.

Но Жюльен был слишком верен тому, что он называл долгом, чтобы не исполнить в точности всего им намеченного.

Когда пробил час, он тихонько выскользнул из своей комнаты и, убедившись, что хозяин дома крепко спит, явился к госпоже де Реналь. На этот раз он чувствовал себя счастливее у своей возлюбленной, ибо менее неотступно думал о своей роли. У него оказались глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. То, что госпожа Реналь говорила ему о своем возрасте, придало ему некоторую уверенность.

— Увы! я десятью годами старше вас! как вы можете меня любить? — повторяла она ему без всякого умысла, только потому, что эта мысль ее терзала.

Жюльен не понимал ее горя, но видел, что оно искренне, и почти забыл свой страх показаться смешным.

Нелепая мысль, что на него будут смотреть свысока по причине его низкого происхождения, тоже исчезла. По мере того, как пылкость Жюльена ободряла его робкую возлюбленную, она становилась способной наслаждаться счастьем и судить о своем любовнике. К счастью, в этот день он почти не принимал того притворного вида, который накануне превратил их свидание в его победу, но не в упоение. Если бы она заметила его старание играть роль, это печальное открытие навсегда лишило бы ее всякой радости. Она бы увидела в этом только печальное следствие неравенства их лет.

Хотя госпожа де Реналь никогда не размышляла над теориями любви, но разница лет, после разницы состояний, служила постоянно общим местом для провинциальных острот, лишь только дело касалось любви.

Через несколько дней Жюльен, со свойственной его возрасту пламенностью, был безумно влюблен.

«Нужно сознаться,— говорил он себе,— что она добра, как ангел, а красивее быть невозможно».

Он почти позабыл о своем намерении играть роль. В минуту забвения он ей признался во всех своих тревогах. Это признание довело внушенную им страсть до апогея. «Значит, у меня не было соперницы», — говорила себе госпожа де Реналь в восхищении. Она решилась спросить его о портрете, столь интересовавшем ее, Жюльен поклялся ей, что это был портрет мужчины.

Когда у госпожи де Реналь оставалось достаточно хладнокровия, чтобы размышлять, она не могла прийти в себя от изумления, что существует подобное счастье и что никогда она о нем не подозревала.

«Ах! — думала она, — если бы я познакомилась с Жюльеном десять лет тому назад, когда я еще считалась хорошенькою».

Жюльен был очень далек от этих мыслей. Его любовь была все же тщеславна; его радовало, что он, злосчастный и презираемый бедняк, обладает такой красавицей. Его обожание, его восторги при виде ее прелестей наконец немного успокоили ее насчет разницы лет. Если бы она обладала хоть немного той опытностью, которая присуща всякой тридцатилетней женщине в более цивилизованной среде, она бы опасалась за продолжительность любви, казалось основанной только на неожиданности и восторженном самолюбии.

Когда Жюльен забывал о своем честолюбии, он восторгался даже шляпками, даже платьями госпожи де Реналь. Он не мог вдоволь насладиться их благоуханием. Он открывал ее зеркальный шкаф и целыми часами любовался красотою и порядком всего в нем находившегося. Его возлюбленная, прислонясь к нему, смотрела на него; а он рассматривал ее драгоценности, ее наряды, наполнявшие накануне ее свадьбы свадебную корзину.

«И я могла бы выйти за такого человека! — думала иногда госпожа де Реналь. — Что за пламенная душа! что за восхитительная жизнь была бы с ним!»

Что касается Жюльена, никогда он еще не находился так близко от этих грозных доспехов женского вооружения. «Невозможно,— думал он,— чтобы в Париже могло существовать что-либо прекраснее!» В такие минуты он не находил никаких возражений своему счастью. Часто искреннее восхищение и восторги его возлюбленной заставляли его забывать глупую теорию, сделавшую его таким неловким и почти смешным в первые моменты их сближения. Бывали минуты, когда, несмотря на свою привычку лицемерить, он находил необычайную усладу, признаваясь восхищавшейся им знатной даме в своем незнании множества житейских правил. Госпожа де Реналь в свою очередь находила необычайное наслаждение обучать множеству мелочей этого гениального юношу, на которого все смотрели как на человека, которому предстоит блестящее будущее. Даже супрефект и господин Вально не могли не восхищаться им; от этого они казались ей менее глупыми. Что касается госпожи Дервиль, она была очень далека от выказывания подобных чувств; то, чего она опасалась, видя, что ее благоразумные советы невыносимы женщине, буквально потерявшей голову, приводило ее в отчаяние, и она уехала из Вержи без всяких объяснений, которых, впрочем, у нее предусмотрительно не потребовали. Госпожа де Реналь пролила по этому поводу несколько слез, но вскоре ей показалось, что ее блаженство увеличилось. Благодаря этому отъезду, она проводила почти весь день наедине со своим возлюбленным.

Жюльен охотно разделял приятное общество своей подруги, ибо, как только он долго оставался наедине, роковое предложение Фуке снова начинало его смущать. В первые дни этой новой жизни случались минуты, когда он, до сих пор никем не любимый и никогда не любивший, находил такое наслаждение в искренности, что готов был сознаться госпоже де Реналь в честолюбии, бывшем до сих пор основою его существования. Ему бы хотелось посоветоваться с нею о странном искушении, которое возбудило в нем предложение Фуке; но одно маленькое событие помешало всяким откровениям.

---

¹ К ее устам приник он, прядь волос
Рукою бережной с чела ее откинул.

Байрон. Дон Жуан, п. 1, ст. 170.

---

Часть 1
Глава 16. Следующий день
Роман «Красное и чёрное». Стендаль

« Часть 1. Глава 15

Часть 1. Глава 17 »