Глава шестнадцатая. Воздуху!

---

Затерты во льдах! Мы стали пленниками ледяных торосов. Нед Ленд ударил по столу своим громадным кулаком. Консейль молчал и стоял спокойно.

Я посмотрел на капитана. Лицо его приняло обычное бесстрастное выражение. Он стоял, скрестив по привычке руки на груди, и о чем-то раздумывал.

«Наутилус» не двигался.

Наконец капитан заговорил.

— Господа, — сказал он спокойным ровным голосом, — при данных обстоятельствах мы можем умереть двумя способами.

Он говорил так, словно объяснял нам какой-нибудь урок!

— Во-первых, нас может раздавить между льдами, а во-вторых, мы можем задохнуться от недостатка воздуха. О возможности умереть с голоду я не говорю, потому что у нас еще очень много съестных припасов. Займемся вопросом о возможности быть раздавленными или задохнуться.

— Задохнуться мы не задохнемся, капитан, — сказал я, — потому что ведь запасные резервуары…

— Запасов воздуха хватает всего на два дня, господин Аро накс. Мы уже тридцать восемь часов находимся под сплошными льдами. Разве вы не чувствуете, что уже трудно становится дышать? Через несколько часов весь наш запас истощится.

— Так надо постараться выбраться за несколько часов, капитан! — вскрикнул я.

— Мы попробуем, Аронакс. Я хочу попытаться пробить ледяную стену.

— С какой стороны, капитан?

— А вот сейчас узнаем, что покажет зонд. Я посажу «Наутилус» на ледяное подножие, а экипаж, одетый в скафандры, станет пробивать лед в том месте, где он окажется податливее и тоньше.

— Можно открыть иллюминаторы?

— Можно. Мы ведь теперь стоим на месте.

Капитан Немо ушел.

Скоро я услыхал шипение воды, наполняющей резервуары. «Наутилус» начал медленно погружаться и сел на ледяное дно на глубине трехсот пятидесяти метров.

— Друзья! — сказал я Неду и Консейлю. — Время трудное, но я надеюсь на ваше мужество и энергию.

— Я, господин Аронакс, готов что угодно сделать для общего спасения, — ответил канадец. — И если капитану нужен еще работник, так я в его распоряжении. Я могу справиться с киркой и гарпуном.

— Капитан будет очень рад, Нед, — сказал я, пожимая ему руку. — Пойдемте к нему!

Я проводил Неда в помещение, где экипаж одевался в скафандры. Капитан был здесь и принял предложение канадца очень благосклонно. Через несколько минут Нед Ленд уже переоделся и отправился вместе с экипажем на работу.

Я вернулся в салон и, встав вместе с Консейлем у иллюминатора, начал рассматривать льды, окружавшие «Наутилус».

Вскоре мы увидели, как двенадцать человек вышли на лед.

— Вон Нед! — сказал я Консейлю. — Он выше всех.

Капитан Немо тоже был с рабочими.

Сначала попробовали прозондировать верхние льды, но они оказались чересчур толстыми. По распоряжению капитана проверили нижние пласты. Зонд показал, что здесь всего десять метров отделяют нас от воды. Значит, надо было вырубить около тысячи пятисот кубических метров льда, чтобы образовать отверстие, через которое мог бы пройти «Наутилус».

Работа началась и продолжалась с большим усердием. Кирки мощно врезались в массу льда, откалывая от нее большие глыбы. После двух часов напряженной работы Нед Ленд пришел к нам отдохнуть. Он был совершенно без сил.

На место прежних рабочих пришли новые, к которым присоединились и мы с Консейлем. Руководил работами помощник капитана. Сначала мне было очень холодно, но, поработав киркой, я согрелся.

Мы тоже проработали два часа, а потом пошли отдыхать.

Воздух на «Наутилусе» не обновлялся уже целых сорок восемь часов, и дышать становилось трудно. А между тем, рассчитывая, как шла наша работа, нам надо было проработать еще пять ночей и четыре дня, чтобы выбраться из ледяной западни.

— Пять ночей и четыре дня! — сказал я своим товарищам. — А у нас запасов воздуха всего только на два дня!

— Вы еще и то не забывайте, — добавил Нед Ленд, — что если мы и выберемся из этой проклятой ледяной тюрьмы, мы все-таки останемся под сплошными льдами, значит, дышать свежим воздухом все-таки будет нельзя!

Нед был прав. Не задохнемся ли мы раньше, чем «Наутилус» выплывет на поверхность? А вдруг он будет погребен в этой ледяной могиле?

Всю ночь работа не прекращалась.

Утром я надел скафандр и пошел поглядеть, насколько продвинулись работы. Вообразите мой ужас, когда я увидел, что вода в нашем тоннеле начинает замерзать!

Я ничего не сказал об этой новой беде ни Консейлю, ни Неду Ленду. Зачем было их тревожить безо всякой пользы?

Но капитана Немо я уведомил немедленно.

— Я знаю, Аронакс, — сказал он со своим обычным спокой ствием. — Я знаю, но я не в силах этому помочь. Остается одно: спешить! Надо, так сказать, обогнать мороз!

Обогнать мороз! Этот человек мог еще шутить!

Весь этот день я ревностно работал киркой. Работа меня ободряла и поддерживала. Кроме того, на работе дышалось свободнее, так как из дыхательного аппарата поступал свежий воздух.

К вечеру отверстие прорубили еще на один метр.

Когда я вернулся на «Наутилус», то воздух был уже таким спертым, что я задыхался. Вечером капитан Немо вынужден был открыть краны запасных резервуаров и впустить немного свежего воздуха.

На следующий день, 26 марта, я опять вышел на работу. Вода все больше и больше замерзала. Боковые стены стали заметно толще. Было очевидно, что они сойдутся раньше, чем мы закончим прорубать отверстие для прохода «Наутилуса».

Признаюсь, я не раз приходил в отчаяние и думал: «К чему выбиваться из сил? Все равно тут задохнемся!»

Раз, когда капитан Немо проходил мимо меня, я остановил его за руку и указал на вновь образовавшиеся льдины. Капитан понял, что я хочу сказать, и сделал знак следовать за собой. На борту мы сняли скафандры и затем прошли в салон.

— Аронакс, — сказал капитан, — надо предпринять что-нибудь решительное, иначе мы замерзнем в этой воде!

— Да, надо предпринять… Но что, капитан?

— Если бы мой «Наутилус» мог выдержать это давление…

— Так что же? — спросил я, не понимая, что он хочет сказать.

— Тогда бы это замерзание нас спасло. Вновь образовавшийся лед разорвал бы старые льды и заставил бы их раз даться!

— Да, капитан… может быть… но ведь «Наутилус» не выдержит этого давления, его расплющит!

— Знаю, Аронакс. Надо во что бы то ни стало помешать обледенению, потому что оно охватывает «Наутилус» со всех сторон.

— А на сколько хватит запасов воздуха? — спросил я.

Капитан посмотрел на меня.

— Послезавтра, — сказал он, — резервуары уже будут пустыми.

Я похолодел, хотя такой ответ не должен был удивить меня.

Капитан Немо между тем о чем-то раздумывал, казалось, у него возникла какая-то новая мысль, но он еще колебался, еще не был уверен… Наконец он сказал:

— Кипяток.

— Кипяток? — вскрикнул я.

— Да, Аронакс. Мы заключены сравнительно в малом пространстве. Если насосы «Наутилуса» будут постоянно выливать на лед горячую воду, то температура здесь повысится, что задержит процесс оледенения.

— Надо попробовать! — вскрикнул я.

— Попробуем, профессор, — отвечал капитан.

Мы тотчас же отправились на камбуз, где находились дистилляционные аппараты для получения питьевой воды. Через несколько минут вода нагрелась до ста градусов. Ее подали к насосам, а аппараты снова наполнились морской водой.

— Поливай! — крикнул капитан.

Приказ его тотчас был исполнен. Через три часа термометр показывал вместо семи градусов ниже нуля только шесть.

Еще через два часа термометр показывал только четыре.

— Ситуация улучшается, капитан! — сказал я.

— Думаю, что так, Аронакс, — ответил капитан.

В продолжение ночи температура воды поднялась до одного градуса ниже нуля. Но морская вода замерзает только при двух градусах ниже нуля, и поэтому я не отчаивался.

На следующий день, 27 марта, прорублено было уже шесть метров льда. Оставалось работы всего на сорок восемь часов.

Запасного воздуха уже не было, и с каждой минутой дышать становилось все труднее и труднее. Я еле держался на ногах. От постоянной зевоты сводило челюсти, чувство тоски достигло предела. Невыносимая тяжесть в теле угне тала меня. Около трех часов пополудни мне сделалось совсем нехорошо. Я уже не мог ходить и лежал без движения, почти без сознания.

Консейль хотя сам страдал не меньше моего, однако не отходил от меня ни на шаг. Он брал меня за руку, говорил мне что-то в утешение, обмахивал меня платком.

С каким наслаждением теперь каждый из нас надевал на себя скафандр и принимался за работу! Кирки неустанно стучали по льду. Руки страшно болели у всех, некоторые даже поранились, зато здесь можно было дышать!

Рабочие чередовались. Каждый в свою очередь брал и потом отдавал другому животворный дыхательный аппарат. Капитан Немо первым подчинялся этой строгой дисциплине.

В этот день работы еще продвинулись. Оставалось вынуть всего два метра льда. Только два метра отделяли нас от свободной воды!

Когда я вернулся на борт, то чуть не задохнулся.

Что за ужасную ночь мы провели! Я этого не могу описать. На следующее утро к головной боли присоединились одуряющие головокружения. Все испытывали такие же страдания.

Это был уже шестой день нашего заточения во льдах!

Капитан Немо придумал еще один способ. Нравственной силой подавляя свои физические страдания, этот человек нисколько не падал духом, размышлял, действовал!

— Знаете, что я хочу сделать, Аронакс? — сказал капитан.

— Что, капитан?

— Я хочу проломить лед «Наутилусом». Нас теперь отделяет от воды только один метр льда.

Капитан отдал приказ к всплытию. «Наутилус» приподнялся со своего ледяного пьедестала и встал точно над огромным отверстием, прорубленным нами во льду. Скоро мы услышали, как вливалась вода в резервуары, увеличивая вес судна. «Наутилус» опустился в выемку, точно соответствующую очертанию его ватерлинии.

Несмотря на то что я лежал почти без сознания, вскоре я услышал треск под «Наутилусом».

Наконец лед подался, и «Наутилус» вдруг осел.

— Выбрались, с позволения их чести! — проговорил Консейль, наклоняясь к моему уху.

Я уже не мог ему ответить, только схватил его руку и конвульсивно ее сжал.

Вдруг «Наутилус» словно провалился в пропасть. Тотчас же стали выкачивать воду из резервуаров, и падение затормозилось. Вскоре судно снова начало подниматься, и мы с огромной скоростью понеслись к северу.

Сколько еще времени придется плыть под ледяной корой?

Еще целый день?

А я уже задыхаюсь!

Я уже ничего не видел, ничего не слышал, ничего не понимал. Сколько прошло таким образом часов, я не знаю. Я чувствовал, что у меня начинается агония, что я умираю…

Вдруг я пришел в себя от нескольких глотков свежего воздуха. Неужели мы выбрались на поверхность?

Нет! Это Консейль и Нед приставили ко мне свой дыхательный аппарат, где еще оставалось немного воздуха.

Я посмотрел на часы. Было уже одиннадцать часов утра.

Значит, уже 28 марта.

«Наутилус» шел со скоростью сорок миль в час.

Где был капитан Немо? Или он сам задохнулся? Что стало с его экипажем?

Манометр показывал, что мы были всего в двадцати футах от поверхности. Нас отделяло от нее только ледяное поле. Нельзя ли было как-нибудь проломить его?

«Наутилус» сделал эту попытку. Я почувствовал, что он принимает наклонное положение, опустив корму и приподняв кверху нос.

Я прислушивался, как он то отплывал, то снова таранил лед, как трещало ледяное поле…

Наконец лед был пробит, и мы очутились на поверхности!

Чистый морской воздух хлынул в салон.

---

Часть 2.
Глава 16. Воздуху!
Роман «Двадцать тысяч лье под водой» Ж. Верн

« Часть 2. Глава 15

Часть 2. Глава 17 »