Глава первая. Возвращение на «Дункан»

---

В первые минуты все отдались радостям встречи. Лорд Гленарван не хотел, чтобы неудачный исход поисков омрачил радость друзей, и поэтому первые слова его были:

— Будем верить в успех, друзья мои, будем верить! Капитан Грант еще не с нами, но мы твердо уверены, что найдем его!

И достаточно было этих слов, чтобы вернуть надежду пассажирам «Дункана».

Ведь за то время, пока шлюпка шла к яхте, Элен и Мери Грант успели пережить все муки сомнения. Стоя на юте, они пытались сосчитать возвращающихся на борт. Молодая девушка то теряла надежду, то вновь обретала ее, ей чудилось, что она видит отца. Ее сердце тревожно билось, она не в силах была говорить, она едва стояла на ногах. Леди Элен держала ее в своих объятиях. Джон Манглс находился рядом с Мери, молчал и пристально вглядывался в даль. Его глаза моряка, привыкшие видеть на далеком расстоянии, не видели капитана Гранта.

— Он там! Вон он! Мой отец! — шептала молодая девушка.

Но шлюпка все приближалась, иллюзия рассеялась сама собой. Шлюпка не подошла еще на сто саженей, а уже не только Элен и Джон Манглс, но и Мери, глаза которой были полны слез, потеряла всякую надежду. Ободряющие слова Гленарвана прозвучали вовремя.

После первых объятий Гленарван рассказал Элен, Мери Грант и Джону Манглсу о всех мытарствах экспедиции и затем ознакомил их с новым толкованием документа, которое предложил мудрый Жак Паганель. Гленарван с большой похвалой отозвался о Роберте и заверил Мери Грант, что она по праву может гордиться братом. Его мужество, его самоотверженность, опасности, которых он избежал, — все было так красочно рассказано Гленарваном, что мальчик не знал, куда деваться от смущения, и нашел приют в объятиях сестры.

— Не красней, Роберт, — сказал Джон Манглс, — ты достойный сын капитана Гранта.

Он притянул к себе брата Мери и расцеловал его в щеки, еще влажные от слез молодой девушки.

Излишне говорить здесь о том, как сердечно были встречены майор и географ, о том, с какой благодарностью вспоминали великодушного Талькава. Элен очень сожалела, что не может пожать руку честному индейцу. Мак-Наббс после первых же излияний спустился к себе в каюту, чтобы прежде всего тщательно побриться. Что касается Паганеля, то тот порхал от одного к другому, как пчела, собирая мед похвал и улыбки. Он хотел обнять весь экипаж «Дункана» и, утверждая, что Элен и Мери Грант являются частью этого экипажа, начал с них и кончил мистером Олбинетом.

Стюард нашел, что единственный способ отблагодарить ученого за любезность — это провозгласить, что завтрак подан.

— Завтрак? — воскликнул географ.

— Да, господин Паганель, — ответил Олбинет.

— Настоящий завтрак, за настоящим столом, с приборами и салфетками?

— Конечно, господин Паганель!

— И нам не подадут ни сушеного мяса, ни крутых яиц, ни филе страуса?

— О сударь, — укоризненно промолвил уязвленный стюард.

— Я не хотел вас обидеть, друг мой, — сказал, улыбаясь, ученый, — но в течение месяца мы ели, лежа на земле, в лучшем случае, сидя верхом на ветвях. Поэтому тот завтрак, который вы нам обещаете, кажется мне мечтой, вымыслом, химерой.

— Пойдемте же, господин Паганель, и удостоверимся, что это реальность, — сказала Элен, едва удерживаясь от смеха.

— Позвольте предложить вам руку, — сказал галантный географ.

— Не будет ли каких-либо распоряжений относительно «Дункана», сэр? — спросил Джон Манглс.

— После завтрака, дорогой Джон, — ответил Гленарван, — мы обсудим сообща план нашей новой экспедиции.

Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают-компанию. Механику дан был приказ держать яхту под парами, чтобы отплыть по первому сигналу. Свежевыбритый майор и другие путешественники, быстро переодевшиеся, уселись за стол.

Завтраку мистера Олбинета была оказана заслуженная честь. Его признали великолепным и даже превосходящим изумительные пиршества в пампе. Паганель брал по две порции каждого блюда, уверяя, что делает это «по рассеянности».

Это злополучное слово побудило Элен Гленарван спросить, часто ли милый француз впадал в свой обычный грех. Майор и лорд Гленарван, улыбаясь, переглянулись. Паганель громко расхохотался и поклялся честью в продолжение всего путешествия воздерживаться от присущего ему греха. Потом он очень забавно рассказал о своем разочаровании и о своем вдумчивом изучении поэмы Камоэнса.

— В заключение скажу: «не было бы счастья, да несчастье помогло», и я не сожалею о своей ошибке.

— А почему, мой достойный друг? — спросил майор.

— Потому, что теперь я изучил не только испанский, но и португальский язык. Я говорю теперь на двух новых языках вместо одного.

— Право, я об этом не подумал, — ответил Мак-Наббс. — Поздравляю вас, Паганель, от всего сердца поздравляю!

Все зааплодировали ученому, который ни на секунду не переставал жевать. Паганель умудрялся одновременно и есть и вести разговор. Но он не заметил кое-чего, что не ускользнуло от Гленарвана: внимания Джона Манглса к Мери Грант. Легкий кивок Элен убедил Гленарвана, что это «именно так». Гленарван с сердечной симпатией посмотрел на молодых людей, а затем обратился к Джону Манглсу, но совсем по иному поводу.

— Как прошло ваше путешествие, Джон? — спросил он.

— При самых благоприятных условиях, — ответил капитан. — Только я должен довести до вашего сведения, сэр, что мы миновали Магелланов пролив.

— Вот как! — воскликнул Паганель. — Вы обогнули мыс Горн, а меня не было с вами!

— Ну так повесьтесь! — посоветовал майор.

— Эгоист! — отозвался географ. — Вы даете мне этот совет, чтобы забрать себе, как говорят, на счастье мою веревку.

— Полноте, дорогой Паганель! — вмешался в разговор Гленарван. — Ведь вы не вездесущи, нельзя же одновременно присутствовать в нескольких местах. Так как вы странствовали по пампе, то не могли в это же время огибать мыс Горн.

— Конечно, но это не мешает мне сожалеть о том, что меня там не было, — ответил ученый.

После этого Паганеля оставили в покое, а Джон Манглс начал рассказывать историю своего плавания. По его словам, огибая американский берег, он обследовал все острова западного архипелага, но не обнаружил там следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил противный ветер, пришлось повернуть на юг. «Дункан» проплыл мимо островов Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн и, пройдя через пролив Лемера, оставил позади Огненную Землю и взял курс вдоль берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время грозы на наших путешественников. Но яхта устояла против этого шторма и в течение трех дней крейсировала вдоль берегов, пока выстрелы из карабина не дали знать о прибытии с таким нетерпением ожидаемых путешественников. Что касается леди Гленарван и мисс Грант, то капитан «Дункана» был бы несправедлив, если бы забыл упомянуть о их редкой отваге. Буря не испугала их, и если они и беспокоились, то лишь за своих друзей, странствовавших по равнинам Аргентины.

Джон Манглс закончил свой рассказ. Лорд Гленарван поблагодарил его и обратился к Мери Грант.

— Дорогая мисс, — сказал он, — я вижу, что капитан Джон воздает должное вашим достоинствам. Я очень рад, что вы хорошо чувствовали себя на борту его судна.

— Могло ли быть иначе? — ответила Мери, взглянув на Элен Гленарван и едва заметно на молодого капитана.

— О, моя сестра вас очень любит, мистер Джон, — воскликнул Роберт. — И я также!

— А я плачу тебе тем же, дорогой мальчик, — ответил Джон Манглс, несколько смущенный словами Роберта. А Мери Грант слегка покраснела.

Джон Манглс поспешил переменить тему разговора:

— Я окончил рассказ о плавании «Дункана», — может быть, вы, сэр, ознакомите нас с подробностями вашего путешествия по Америке и расскажете также о подвигах нашего юного героя?

Ни одно повествование не могло доставить большего удовольствия Элен и мисс Грант. Гленарван не замедлил удовлетворить их любопытство. Он описал, не пропустив ни одного эпизода, все путешествие от одного океана к другому: о переходе через Кордильеры, о землетрясении, исчезнозении Роберта, похищении его кондором, выстреле Талькава, нападении красных волков, самопожертвовании мальчика, знакомстве с сержантом Мануэлем, наводнении, убежище на омбу, молнии, пожаре, кайманах, смерче, о ночи на берегу Атлантического океана. Все эти эпизоды, то страшные, то веселые, попеременно вызывали ужас или смех у слушателей. Не раз, когда речь шла о Роберте, его сестра и Элен Гленарван, восхищаясь, осыпали мальчика горячими поцелуями.

Свое повествование Эдуард Гленарван закончил словами:

— Теперь, друзья мои, подумаем о дальнейшем. Что было, то прошло, но будущее в наших руках. Поговорим о капитане Гарри Гранте.

Завтрак был окончен. Все перешли в салон Элен Гленарван и разместились вокруг стола, заваленного картами и планами, и разговор тотчас же возобновился.

— Дорогая Элен, — сказал Гленарван, — едва взойдя на борт «Дункана», я сказал, что хотя моряки, потерпевшие крушение на «Британии», не вернулись с нами, но у нас есть твердая надежда найти их. После перехода через Америку у нас создалось убеждение, больше того — уверенность, в том, что катастрофа не произошла ни у берегов Тихого океана, ни у берегов Атлантического. Из этого вытекает, что мы ошибочно толковали документ во всем, что касается Патагонии. К счастью, наш друг Паганель, осененный внезапным вдохновением, понял ошибку. Он доказал, что мы идем по ложному пути, и так истолковал документ, что теперь содержание его не вызывает ни малейших сомнений. Я говорю о документе, написанном по-французски, и я прошу Паганеля разъяснить его вам, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось ни тени недоверия к моим словам.

Ученый не замедлил исполнить просьбу Гленарвана. Он убедительно и пространно рассуждал о словах gonie и indi; он ясно вывел из слова austral слово Австралия. Он доказывал, что судно капитана Гранта, отплыв от берегов Перу в направлении к Европе, потерпев аварию, могло оказаться в полосе южных течений Тихого океана, которые и увлекли его к берегам Австралии. В конце концов остроумные догадки ученого, его выводы были столь убедительны, что заслужили полное одобрение даже Джона Манглса, очень осторожного судьи в таких важных вопросах и человека, не склонного увлекаться игрой воображения. Как только Паганель окончил, Гленарван объявил, что «Дункан» тотчас же берет курс на Австралию.

Однако майор, прежде чем будет дан приказ взять курс на восток, попросил разрешения сделать одно замечание.

— Говорите, Мак-Наббс, — сказал Гленарван.

— Моя цель, — начал майор, — заключается не в том, чтобы ослабить впечатление от доказательств моего друга Паганеля; еще менее собираюсь я опровергать их, так как нахожу их серьезными, мудрыми, вполне достойными нашего внимания, и, несомненно, они должны лечь в основу наших будущих поисков. Но я хотел подвергнуть их последней проверке, чтобы их смысл стал бесспорным и неопровержимым.

Никто не понимал, куда клонит осторожный Мак-Наббс, все слушали его с некоторым беспокойством.

— Продолжайте, майор, — сказал Паганель, — я готов отвечать на все ваши вопросы.

— Вам будет это очень легко сделать, — промолвил майор. — Когда пять месяцев тому назад, в заливе Клайд, мы все изучали толкование этих трех документов, то нам казалось неоспоримым, что крушение «Британии» не могло произойти нигде, кроме как у берегов Патагонии. У нас не было и тени сомнения на этот счет.

— Совершенно верно, — подтвердил Гленарван.

— Позже, — продолжал майор, — когда Паганель благодаря своей благословенной рассеянности оказался на борту нашей яхты, документы были показаны ему, и он, не колеблясь, одобрил наше решение производить поиски у берегов Америки.

— Правильно, — подтвердил географ.

— И все же мы ошиблись, — закончил майор.

— Мы ошиблись, — повторил Паганель. — Человеку свойственно ошибаться, но лишь безрассудный человек упорствует в своей ошибке.

— Не горячитесь, Паганель! — промолвил майор. — Я вовсе не хочу сказать, что мы должны продолжать наши поиски в Америке.

— Тогда чего же вы хотите? — спросил Гленарван.

— Я хочу признания того, что Австралия кажется нам теперь единственно возможным местом крушения «Британии» совершенно так же, как некогда этим местом казалась нам Америка.

— Охотно признаем это, — ответил Паганель.

— Принимаю к сведению, — продолжал майор, — и пользуюсь случаем предостеречь вас от увлечения этой якобы «очевидностью». Как знать! А вдруг после Австралии какая-нибудь другая страна внушит нам такую же уверенность и новые поиски окажутся также неудачны, и тогда не станет ли в третий раз «очевидным», что их следует возобновить еще в какой-то другой стране?

Гленарван и Паганель переглянулись — соображения майора поразили их.

— Итак, — продолжал Мак-Наббс, — прежде чем мы отплывем в Австралию, я желал бы, чтобы произведена была последняя проверка. Вот документы, вот карты. Проследим последовательно все места, через которые проходит тридцать седьмая параллель, и посмотрим, не встретится ли нам другая страна, к которой можно отнести указания документа.

— Это очень легко сделать, — заявил Паганель, — так как, на наше счастье, под этой широтой расположено сравнительно мало земель.

— Посмотрим, — сказал майор, разворачивая английскую карту, вычерченную в проекции Меркатора¹ и представлявшую изображение всего земного шара на плоскости.

Карту разложили перед Элен, и все разместились так, чтобы следить за пояснениями Паганеля.

— Как я вам уже говорил, — начал географ, — тридцать седьмая параллель, пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья.

Я утверждаю, что в документе нет ни одного слова об этих островах.

Все еще раз тщательно рассмотрели документы и признали, что Паганель прав. Предположение об островах Тристан-да-Кунья было единогласно отвергнуто.

— Будем продолжать, — снова заговорил географ. — Выйдя из Атлантического океана, мы пройдем двумя градусами ниже мыса Доброй Надежды и попадем в Индийский океан. Только одна группа островов встречается нам на пути — группа островов Амстердамских. Обсудим вопрос и о них, как сделали мы это в связи с островами Тристан-да-Кунья.

После внимательной проверки Амстердамские острова были также отклонены: ни одного слова, полностью или в обрывке, не было сказано ни во французском, ни в немецком, ни в английском документах об этой группе островов Индийского океана.

— Теперь мы достигли Австралии, — продолжал Паганель. — Тридцать седьмая параллель вступает на материк у мыса Бернуилли и покидает его в заливе Туфолда. Вы согласитесь со мной, даже не проверяя текста документов, что английское слово stra и французское austral могут обозначать «Австралию»? Это настолько очевидно, что тут не о чем спорить.

Все согласились с заключением Паганеля. Его предположение казалось всесторонне обоснованным.

— Продолжайте, — сказал майор.

— Охотно, — откликнулся географ, — ведь такое путешествие нетрудно. Покинув залив Туфолда, мы пересекаем пролив, омывающий восточные берега Австралии, и встречаем на пути Новую Зеландию. Тут я напомню вам, что обрывок слова contin во французском документе неопровержимо обозначает continent — континент. Стало быть, капитан Грант не мог найти убежища в Новой Зеландии, которая, как известно, не что иное, как остров. А поскольку это так, то изучайте, сравнивайте, переставляйте слова на все лады, и вы убедитесь, что они не имеют ни малейшего отношения к этой стране.

— Ни в коем случае, — согласился Джон Манглс после тщательного сличения документов и карты.

— Нет, — подтвердили остальные слушатели Паганеля и даже майор. — О Новой Зеландии не может быть и речи.

— Видите, — продолжал географ, — что на всем огромном пространстве, отделяющем этот большой остров от берегов Америки, тридцать седьмая параллель пересекает лишь один бесплодный и пустынный остров.

— Как он называется? — спросил майор.

— Взгляните на карту. Это остров Мария-Тереза, но нет никаких следов этого названия ни в одном из трех документов.

— Никаких, — подтвердил Гленарван.

— Итак, предоставляю вам, друзья мои, — закончил географ, — решить, справедливо ли предположение, что в документе речь идет об Австралии?

— Несомненно, — единодушно ответили пассажиры и капитан «Дункана».

— Джон, — сказал тогда Гленарван, — достаточно ли у нас съестных запасов и топлива?

— Да, сэр, я сделал обильные запасы в Талькауано. Впрочем, если понадобится, мы легко сможем их пополнить в Капштадте.

— В таком случае дайте приказ отплыть.

— Еще одно замечание… — перебил своего друга майор.

— Говорите, Мак-Наббс!

— Как бы мы ни были уверены, что именно успех ждет нас в Австралии, не следует ли все же, осторожности ради, на день-два сделать остановку на островах Тристан-да-Кунья и Амстердам. Они расположены на нашем пути и нисколько не удлинят его. Мы узнаем, не осталось ли там следов крушения «Британии».

— Как вы недоверчивы, майор! — воскликнул Паганель.

— Я забочусь, главным образом, о том, чтобы нам не пришлось возвращаться вторично по нашим собственным следам, если Австралия не оправдает наших надежд.

— Эта предосторожность не кажется мне излишней, — заметил Гленарван.

— И менее всего я склонен уговаривать вас отказаться от нее, — добавил Паганель, — напротив.

— Итак, Джон, отдайте приказ плыть к островам Тристан-да-Кунья, — распорядился Гленарван.

— Слушаюсь, сэр, — ответил капитан и поднялся на свой мостик. Роберт и Мери Грант горячо поблагодарили Гленарвана.

Вскоре «Дункан» удалился от американского берега, держа курс на восток, разрезая своим форштевнем волны Атлантического океана.

---

¹ Меркатор (1512—1594) — фламандский географ-картограф; предложил новый метод составления географических карт. Географические проекции Меркатора особенно важны в навигации; в картографии проекции Меркатора применяются и в настоящее время.

---

Часть 2
Глава 1. Возвращение на «Дункан»
Роман «Дети капитана Гранта» Ж. Верн

« Часть 1. Глава 26

Часть 2. Глава 2 »