XIII. Мигрошка С. Чёрный

---

Переехали вниз на русскую ферму к морю. Вернее сказать, не переехали, а перетащились. Целым караваном тронулись: дядя Вася с чемоданами и с узлом на спине — совсем одногорбый верблюд, фермерский мальчик с примусом под мышкой, Игорь со складной табуреткой на голове и с эмалированными тарелками, которыми он все время по дороге щелкал друг о дружку, чтобы веселее было идти… Скучно было расставаться с лесным холмиком, с заброшенным среди виноградных лоз колодцем, над которым склонялась старая, кривая смоковница. Жаль было, что прямо перед дверьми не будет расстилаться во все стороны чудесная даль — холмы, леса, васильковое море. Как на коробке с цейлонским чаем… Но что ж. Можно ведь приходить сюда, к хижине, «в гости». Сесть на пень, слушать, как скрежещут на соснах цикады, и смотреть, как над мысом пролетают аэропланные стрекозы.

Зато внизу свои радости. В двух шагах море. Утром встал и прямо в заливе умывайся, как Робинзон. Фермерский мальчик, только свистни, всегда играть прибежит. За домом в перелеске — качели. Вечером дрова можно пилить с фермером большой пилой, очень интересно.

А главное — новая их комната была над мулом, над самой конюшней. Голову из окна высунешь и слышишь, как он, милуша, фыркает. В конюшню бегай, сколько хочешь. Фиги носи, хлеб носи — все съест и ладонь ласково губами почешет: это он так благодарит. Такого симпатичного мула во всей Франции не сыщешь! И теперь Игорь всю его жизнь до капельки узнает.

* * *

По-настоящему назывался он «Мигро». Имя хоть куда, знаменитой цыганской певице и то не стыдно такое имя носить, а уж для мула лучше и не надо. Но хозяин, хотя мул — животное европейское, по русскому обычаю прицепил к его имени уменьшительный хвостик, вот и вышло «Мигрошка». Так выходило и складнее, и ласковее…

Был он черен от ушей до хвоста, статен, лоснился, как шелковый зонтик после дождя, и, наперекор своей природе, совсем не был зол. Впрочем, провансальские крестьяне говорят, что если мул себя ведет, как свинья, это значит, что хозяин у него свинья. И кто знает, думал не раз Игорь, если бы открыли хорошую коммунальную школу для мулов, быть может, Мигрошка многих бы людей за пояс заткнул…

Игорь никогда не видел, когда Мигрошка спит. Днем, когда не было работы, стоял он в своей конюшне, косился глазом на полоску света в дверях и от скуки грыз ясли. Люди от скуки курят табак, нюхают табак, жуют табак, отчего мулу не грызть яслей?

Ночью, в часы бессонницы, мул переступал с копыта на копыто, постукивая по гулкому асфальту до самого утра… Живущий над ним дядя Вася просыпался, чертыхался, колотил по полу утюгом, но мул подымал к потолку острое ухо, прислушивался к стуку и как ни в чем не бывало продолжал свое: шаркал копытами по асфальту, бренчал цепью и фыркал:

— Ишь ты, городская курица! Сам, когда не спит, из угла в угол шагает, а я, как приклеенный, стоять должен… Фыр! Как бы не так.

О чем по ночам думает мул? Игоря давно это занимало. Вспоминал ли он свое детство: сладкое материнское молоко, старую собаку Джильду, которая его по дружбе все норовила за губу схватить? Думал ли о ближайших днях, когда начнется сбор винограда и он натрудит спину, зато и нашагается всласть под синим небом вдоль обрамленной сизыми эвкалиптами дороги.

Мигрошка натягивал цепь и все чаще постукивал о пол… Пусть сердится жилец наверху! Кто запретит мулу помечтать в лунной тишине? Не может же он зажечь копытом огонь в фонаре и усладить ночной досуг чтением «Ежемесячного журнала для мулов среднего возраста»… Да и журнала такого нет.

Шуршит под ногами в кукурузных листьях мышь, спросонья на птичьем дворе проскрипела цесарка, за углом конюшни задудел в дырявое ведро ветер, ящерица прошелестела по стене. Знакомые ночные звуки.

К дверям конюшни подходит толстая Хризантема, дружески виляет хвостом и перенюхивается с Мигрошкой.

Собака лениво отходит, потягивается, зевая, смотрит на луну и ворчит.

Игорь знает, отчего ворчит собака:

— Однако, как он густо пахнет, Мигрошка этот самый… Хороший малый, слов нет, но зачем же так пахнуть?.. И чесноком, и потным матросом, и старой русской валенкой, которую фермер выбросил на помойку. Запах… Нечего сказать!

* * *

Куда девался хозяин? Пойми людей после этого. Ходит, чистит, копыта каким-то овечьим составом смазывает, кормит, добрые слова говорит — и вдруг, точно муравей в солому, нырнет. Часов в конюшне нет, да Мигрошка и не мастер часы разбирать. Работы нет, время остановилось. Бьет на колокольне в Борме три раза днем — светло, бьет три раза ночью — темно, а какая разница, понять невозможно… Скучно в конюшне. Застоится мул, в глазах дымная полумгла — что там за стеной, лунный таз сияет либо солнце блестит? Ноги набрякли, жевать надоело.

Раз-другой в день попоят, тихая тетя Даша в лукошке принесет на закуску баклажанной шелухи, хлеба корочку… Игорь верхнюю половинку двери распахнет, поздоровается и с криком умчится к морю играть. Еще скучнее Мигрошке станет.

Хризантема все знает, говорит, что хозяин белую сбрую на себя надел, копыта новые нацепил, уехал до вторника по делам, а когда он, «вторник»? Даже собака не знает. Очень скучно ждать. Будто ты и не живой мул, а жевательный аппарат какой-то… И навозу больно уж много накопилось. Мигрошка чистоплотный, зубов не чистит, мулу это не полагается, но когда навоз бугром под ногами чуть ли не к брюху подбирается, этого он не любит.

И вдруг дверь настежь — хозяин вернулся! Знакомый костюм: шляпа колпаком, блуза лопухом, штаны из брезента гармоникой, на ногах американские утюги… И голос знакомый:

— Мигрошка! Коман-са-ва¹, милый? Ну-ну, нечего с поцелуями лезть, сейчас, брат, будуар твой в порядок приведем…

Мул смеется, скалит зубы, морщит верхнюю губу и все норовит хозяина за угол блузы челюстью захватить. У всякого своя манера выражать свои чувства.

Выводят Мигрошку на ясное солнце. На голове белая шляпка, вроде солдатского шлема с дырками для ушей, на глазах наглазники-шоры, изукрашенные снаружи мелкими медными гвоздями… Ах, какое солнце!.. Мигрошке бы не наглазники, а темно-желтые защитные очки. Словно золотистый зыбкий овес, со всех сторон струится свет, сквозь зеленые лапы сосен — яркосиняя полоска моря и лазурная — неба. За спиной на высокой двуколке дымится жаркий навоз. Вокруг дети, собака, любопытная кошка.

Игорь становится под самую морду мула, и тот зубами осторожно стаскивает с головы мальчика шляпу: такая у него манера здороваться.

— Вьё, вьё!..²

Мигрошка трогается. Степенным ровным шагом вывозит свое добро со двора, мимоходом срежет зубами с сосны нависшую над глазами колючую кисть, с аппетитом схряпает и вдруг за поворотом начинает дурить…

Точно балерина, вскидывает в воздух статное тело и на носках, громыхая повозкой и косясь озорными глазами на хозяина, проходит церемониальным маршем мимо шарахнувшихся в сторону детей.

— Мигрошка! Ишь, дьявол, застоялся… Doucement,³ кому я говорю, doucement!

Мигрошка, опомнившись, трясет головой и идет «doucement», осторожно спускает с пригорка двуколку, плавно выгибая копыто над копытом.

Игорь смотрит, и ему обидно за мула. Ведь вот люди! Даже пошалить не дадут мулу как следует…

Уж и разнес бы он свою двуколку — одно колесо на сосну, другое в море!

* * *

Иногда фермер входил в конюшню, настежь распахивал дверь, не снимал с колка ни хомута, ни островерхого чересседельника, звонко хлопал мула по гладкой спине и говорил:

— Мигрошка, allez⁴ купаться!

Мул очень любил купаться и, хотя слов у него никаких не было, а кричать он не любил, знал, что голос у него, как напильник по стеклу, однако по всей походке, по оскаленным зубам, по свободно мотающейся голове и по подбрыкивающему хвосту видно было, что он очень доволен…

У моря сначала покачается на ногах, бухнется спиной на песок и, как грудной младенец, начнет барахтаться, копытами загребает-машет, брюхо, словно пароход в сильную качку, со стороны на сторону переваливается. Скосит глаза: любуются ли им, и опять вправо-влево… Над копытами — небо, сбоку — паруса, море шипит, укачивает…

Крохотный голый сын рыбака, сидящий у самой воды, посмотрит вбок на брыкающееся на песке чудовище и, как всегда, подумает:

— Мул делает гимнастику…

Потом Мигрошка вставал, отряхивал с потных боков песок и шел за хозяином, осторожно пробуя ногой глубину, в воду. Забирался по грудь в прохладную соленую влагу, копыта врывались в песок, и стоял, счастливый и покорный, долго-долго, пока хозяин его мыл, тер, а Игорь помогал — окачивал из консервной жестянки со всех сторон. Ни одну султаншу так не мыли невольницы в мраморном розовом бассейне, как мыл Мигрошку его повелитель-человек.

С крутых боков сбегала вода, тощий хвост (хвостом уж и самый красивый мул не похвастает) подпрыгивал, выражал за всего Мигрошку, как ему хорошо купаться в ласковом, безбрежном море. Люди смотрели и улыбались. Хризантема с берега наблюдала… Ей, признаться, было немного досадно: почему ее ни разу хозяин так не купал? Скоро он своего Мигрошку на руках носить будет… Принесет, окунет в море, в купальный халат завернет и отнесет назад в конюшню.

— Фыр!.. — Мул выходил из воды, с глянцевитого черного крупа струились потоки, спина встряхивалась, брызги веером разлетались вокруг…

Два голыша, Игорь и фермерский сынишка, подходят поближе. Они знают: сейчас мул начнет, как говорит дядя Вася, «валять дурака». И точно: Мигрошка делает вид, будто он дикий и хочет укусить мальчишек. Те притворяются, будто боятся, и удирают. Мул, нагнув шею, тяжело скачет за ними и круто останавливается:

— Будет! Пошалили…

Крохотный сын рыбака протягивает к мулу руки. Он знает, что чужой дядя-фермер, который мыл мула, сейчас посадит его на скользкую спину Мигрошки, и мальчуган прокатится до самого леса — шагов тридцать. Вот радость! И мулу удовольствие. Разве не весело после освежившего жаркое тело купанья осторожно нести на себе маленькую человеческую пичужку?

Игорь долго смотрит вслед мулу…

Жалость какая… Игорь уже «большой». А как бы ловко взлетел он на спину Мигрошки и прокатился вместе с малышом!

* * *

Подошли дни сбора винограда, самые бодрые и ясные дни в году. Еще накануне привез сосед десятка два бочек-баклаг с ручками, в баклагах вывозят виноград с поля.

Игорь сиял: с вечера еще получил он от тети Даши виноградные ножницы с пружинкой, «цикатор» и большой фартук, чтобы не забрызгал соком штанишек.

Мигрошка тоже обрадовался. Потянул ноздрями — со двора шел знакомый кисловатый запах, доносилось гулкое перестукиванье дубовых боков, завтра большая веселая работа, возить виноград… Весь день на воздухе, с людьми, с мулами, и винограду наешься вволю!

С раннего утра, в белой шляпе на макушке, в начищенной, ладно пригнанной упряжи стоял Мигрошка как вкопанный в оглоблях перед хижиной, к которой сносили со всего виноградника грузные корзины с сизым виноградом.

Мальчик принялся за работу бодро. Ножницы звякали, темные и светлые кисти падали в корзину. Но через полчаса он выдохся, коленки заныли, пальцы онемели. А фермерский мальчик только во вкус вошел: стриг да стриг. Дядя Вася, работавший рядом, внимательно посмотрел на побледневшего Игоря.

— Баста, чижик… Пойди лучше за мулом присмотри.

— Да нет же! Я совсем не устал.

— Баста! А то напишу маме…

Игорь покорно поплелся к мулу. Что ж, это тоже должность ответственная.

Отгонял несносных оводов, кружившихся над спиной Мигрошки, отгонял пьяниц-ос, которые осатанело лезли в корчаги с виноградом. Потом стал уминать корявым пестом виноград так, что сок в глаза запрыгал.

— Легче, Игорь, легче! — закричал издали дядя-фермер. — А то нам двойную порцию набивать придется. Это, брат, не выгодно…

Подносили корзины. Сыпались и сыпались в корчаги крупные кисти. Ну и запах! И уж непременно то взрослый, то невзрослый сунет Мигрошке в зубы кисточку со спелыми виноградинами: жуй! День такой для человека и зверя: кто на винограднике в этот день трудится, ешь сколько влезет, пока из тебя сок не пойдет.

Тронулись в путь. Сияющий Игорь сидел на узкой доске рядом с фермером. За спиной крепкий запах давленого винограда, дробно перестукиваются на развернутой во всю длину двуколке деревянные бочки. Фиги задевают по голове, сорви любую — и в рот.

Четыре раза натрудил бока и спину Мигрошка. Четыре раза до вечера взад-вперед отшагал с тяжелым ароматным грузом мул, отвозил виноград в деревенский кооператив и возвращался с новой порцией. Вел себя прилично, дружелюбно перенюхивался со всеми окрестными мулами и конями и покорно ждал своей очереди. Но на четвертый раз оскандалился, хозяин только в затылке почесал.

Пока с передней двуколки сваливал приемщик-весовщик виноград в огромный железный чан, подъехал знакомый темно-серый мул и подвез свои открытые бочки к самой Мигрошкиной морде. Хозяин Мигрошки с хозяином серого мула заболтался, Игорь тоже зазевался у чана, и Мигрошка, недолго думая, где там разбираться, свой ли виноград или чужой, сунул морду по самые глаза в бочонок… С полбочки мятого винограда схряпал, пока хозяин не заметил и назад его не оттащил.

Всю обратную дорогу корил он Мигрошку:

— Правила не знаешь? Буйвол дикий! Свой виноград ешь, хоть разорвись, чужого и пальцем не тронь. Допусти вас, мулов, так вы с бочками весь урожай слопаете!

Мигрошка только ушами тряс. Какие там пальцы… Люди небось себя не забывают, у всех деревенских крыш в прохладе сидят, закусывают, выпивают. Как он, Мигрошка, из своего бочонка мог виноград есть, если бочки все за его спиной в двуколке? Муха он или оса?

Вечером зажег хозяин фонарь, пришел в конюшню, смотрит. Стоит Мигрошка, покачивается, глаза мутноватые, все норовит улыбнуться, да только гримаса одна выходит.

Ухмыльнулся хозяин:

— Пьян? Скотина! Виноградного сока нализался, небось теперь в брюхе бродит…

— Как же он мог напиться? — вступился за мула Игорь. — Ведь в бочке только мятый виноград был…

— Так что ж…. Целый день он на солнце в корчаге простоял, забродил. А теперь в муле бродить продолжает.

Молчит мул. Икнул и ногой топнул. Подождал, пока хозяин ушел, и фыркнул:

— Не на твои деньги напился… Работаешь, работаешь… как мул какой-нибудь. Раз в году выпил, еще и попрекают. Сами-то сегодня до утра виноградный сок дуть будете. Вот возьму дерну башкой, вырву цепь, дверь вышибу, на двор выйду и песни петь стану…

— Не надо, Мигрошка, не надо, — заскулила у двери Хризантема. — И голос у тебя неприятный, и бока тебе наломают, что хорошего? Хочешь, я тебе виноградную кисточку за дверь подброшу опохмелиться, а?..

---

¹ Как дела? (франц.).

² Живей, живей! (франц.).

³ Тише, осторожней (франц.).

⁴ пошли (франц.).

---

Глава 13. Мигрошка
Повесть «Чудесное лето» Саша Чёрный

« Глава 12. Война с муравьями

Глава 14 Курортный гость »