Песнь V

«Коль скоро я огнем любви блистаю
Сильней, чем вынесть можно оком тленным,
И светом твое зренье затемняю, —

То не дивися: в зренье совершенном
Окрепнув, обсужденье поспешает
Сравняться с восприятием мгновенным.

Уж отблеск и в твоих глазах блистает
Того, что свет зажег тебя незримый,
Что всяким веяньем любовь рождает.

И коль в другом добро какое чтим мы,
То, значит, этот отблеск, нам невнятный,
Нам тайно осенил предмет любимый.

Ты хочешь знать: пред правдой благодатной
Какой ценой возможно искупленье,
Когда обет нарушен святотатно?»

Так искрами святого поученья
Владычица мне просветляла очи,
Не прерывая слов своих теченья:

«Дар высший, данный Божьей дланью отчей,
Гласящий про любовь Его всех боле,
Им выше ценится, чем всякий прочий.

Тот дар великий есть свобода воли,
Что им дана разумному творенью,
Хотя всему, но никакому боле.

Отсель — обета важное значенье:
Приносишь волю в жертву ты, коль скоро
Господь твое приемлет приношенье.

Представ пред Богом с жертвою, с которой
Ничто другое в мире не сравнится,
Ты с Богом связан силой договора.

Как или чем той жертве замениться?
Как милостыня краденым преступна,
Преступно так обетом поступиться.

Но с этим мысль поставив совокупно:
Дар церкви разрешать обеты ведом!
Душа твоя сомненьям вновь доступна.

Пребудь еще покуда за обедом,
И если тяжело варима пища,
За ней лекарство дам тебе я следом, —

Да будешь высшей мудрости жилище:
Ведь слышать мало, надобно усвоить;
Усвой мои слова полней и чище!

Два пункта в жертве могут мысли стоить,
И первый пункт — какой избрать предмет;
Второй — как крепкий договор устроить.

Последнему замены в мире нет:
Как свят он, объяснила уж тебе я,
И научил тебя в том мой ответ.

Но допускали в жертвах Иудеи,
Как сам ты знаешь, иногда замену,
В законе разрешение имея

Заменою, обету равноценной, —
Без совести упреков и утраты
Пред Богом, — искупать обет священный.

Но лишь ключом из серебра и злата —
И никакою прочей волей в мире —
Быть может ноша прежняя отнята.

Обет же новый тяжелей и шире
Быть должен по сравненью с тем, что сложен:
Будь новый шесть, коль прежний был четыре!

Дабы он, на весы суда возложен,
Перетянул на вечном коромысле,
И выкуп новый не был пуст и ложен.

О смертный, не шути с обетом! В мысли
Всегда имей поступок Иеффая
И наперед последствия исчисли;

Но помни: зло, что сделал сознавая,
Ты прекратить скорей всегда обязан,
Чем продолжать, обет свой соблюдая.

Тому пример в истории указан,
Как был за Ифигению сонм целый
Вождей стыдом и горестью наказан.

Не будь, христианин, столь скор до дела,
Как пух, по ветру двигаться готовый:
Не всякой влагой моешься добе́ла!

Дарован Ветхий вам Завет и Новый;
Блистают церкви пастыри пред вами, —
Вам полно для спасенья Божья слова.

А вы, страстям дурным покорны, сами
Бессмысленно влечетесь вы, как стадо,
На срам перед соседями жидами!

Вам на ягнят похожим быть не надо,
Что покидают мать высокомерно
И убегают дерзко за ограду».

Она рекла, вперивши взгляд усердно
В сиянье боле светлое, в стремленье
К иным ступеням жизни сей бессмертной.

Молчанье, перемена в выражении
Лица у ней — мне замолчать велели
И прекратить вопросов предложенье,

И быстро — как стрела подходит к цели,
Не истощивши быстроты досыта, —
Мы во второе царство прилетели.

Была Мадонна радостью облита:
Та радость в новом блеске ярком света
И новом рдении была открыта.

Кто б видеть мог — так как я видел это,
По всем путям прошедший мир, — улыбки
И измененье в смехе сей планеты!

И как, при появленьи корма, рыбки
Зеркальную струю пруда встревожат,
Сбираясь стаею, легки и гибки, —

Огни отвсюду мчались так, быть может,
Меня увидевши и восклицая:
«Вот кто любовь, нас жгущую, умножит!»

Когда же к нам приблизилась их стая,
Я видел, как блаженство в них кипело,
Их переполнив счастьем свыше края.

Читатель! Сам представить опыт сделай, —
В то время как все видел и молчал я,
Какая жажда знать во мне кипела!

И ты поймешь, как жаждой той сгорал я,
Про жребий их узнать стремясь сердечно, —
И оком жадным блеск их созерцал я.

«Блаженный дух, ты, кто узреть предвечный
Престол триумфа призван, ты, о воин,
Еще борьбы не ведавший конечной!

Мы зажжены тем светом, что удвоен
И приумножен дале; мы готовы
Сказать все, чем твой будет глад спокоен». —

Так дух один промолвил мне, и снова
Мадонна мне сказала: «Говори же
И верь той речи словно Божью слову!»

«Дух, кого в свете собственном я вижу,
И этот свет в твоем сказался взгляде,
Когда с улыбкой ты подходишь ближе!

Кто был ты и каких деяний ради
На этот светоч ты вселен, который
Для смертных в скромном кажется наряде?» —

Так с духом тем вступил я в разговоры,
Что речь со мной повел — и глядь! волнами
Свет загустел, блистая ярче взору.

Так солнца блеск, закутан облаками
В тот миг, когда рассеются туманы,
Себя скрывает в собственное пламя.

Беседою обрадован желанной,
Сей свет в огней сокрылся веренице,
И речь со мною он повел пространно,

О чем в грядущей песни говорится.

« Часть 3 «Рай». Песнь 4

Часть 3 «Рай». Песнь 6 »