Песнь VII

«Pape Satan, pape Satan aleppe!» —
Так Плутус хриплым голосом вскричал;
Но мой мудрец, с кем шел я в сем вертепе,

Как человек всеведущий, сказал:
«Не бойся! сколько б ни имел он власти,
Не преградит нам схода с этих скал».

Потом, к надутой обратившись пасти,
Вскричал: «Молчать, проклятый волк, молчать!
В самом себе сгорай от лютой страсти!

Не без причин схожу я в эту падь:
Так там хотят, где мщеньем Михаила
Сокрушена крамольной силы рать».

Как, спутавшись, надутые ветрила
Падут, как скоро мачту их снесло, —
Так рухнула чудовищная сила.

Тут мы вошли в четвертое русло́,
Сходя все ниже страшною дорогой
К брегам, вместившим всей вселенной зло.

О Боже правый! Кто сберёт так много,
Как здесь я зрел, мучений и забот?
Почто наш грех карает нас так строго?

Как над Харибдой мчит водоворот
Валы к валам, дробя их в споре диком —
Так адский здесь кружится хоровод.

Нигде я не был в сонме столь великом!
Здесь, с двух сторон, всем суждено вращать
Пред грудью камни с воплем, с страшным криком;

Сшибаются два строя и опять
Катя́т назад, крича друг другу с гневом:
«Зачем бурлить?» — «А для чего держать?»

Так с двух концов — на правом и на левом —
По кругу мрачному, подъемля стон,
Вращаются с презрительным напевом.

И каждый, путь свершивши, принужден
Катить назад полкругом в бой злословный.
И я, до сердца скорбью потрясен,

Спросил: «Мой вождь, кто этот род виновный?
Скажи мне: те постриженцы кругом,
Что слева, все ли из семьи духовной?»

И вождь в ответ: «Все, все они умом
В их прежней жизни столько были слепы,
Что никогда не знали мер ни в чем.

О том ясней твердит их вой свирепый,
Лишь с двух сторон сойдутся там вдали,
Где их грехи рождают спор нелепый.

Здесь кардиналы, папы здесь в пыли, —
Духовный клир с печатью постриженья:
Все в скупости безмерной жизнь вели».

«Мой вождь, — спросил я с чувством омерзенья, —
Могу ли я узнать хоть одного
В сей сволочи, вращающей каменья?»

А он: «Мечта пустая! до того
Их всех затмил мрак жизни их постылый,
Что ты узнать не можешь никого.

На вечный спор направлены их силы:
Те без волос, а эти, сжав кулак,
В великий день восстанут из могилы.

Здесь, обратив свет лучший в вечный мрак,
Они теперь идут стеной на стену.
И кто ж поймет смысл их безумных драк?

Вот здесь, мой сын, вполне познай измену
Даров, Фортуне вверенных судьбой,
Которым смертный дал такую цену.

Когда б собрать все злато под луной,
То и оно не даст пребыть в покое
Из этих душ усталых ни одной!»

«Учитель, — я спросил, — но что ж такое
Фортуна, если у нее в когтях,
Как намекнул ты, благо все земное?»

А он: «В каком невежестве, впотьмах,
Безумные, ваш род досель блуждает?
Храни ж мое учение в устах.

Тот, Чья премудрость миром управляет,
Создавши небо, дал ему вождей,
Для каждой части каждая сияет,

Распределяя равный свет лучей.
Так и земному блеску от начала
Он дал вождя, владычицу вещей,

Чтоб в род и род, из крови в кровь меняла
Блеск суетный земного бытия
И ваше знание в ничто вменяла.

За тем одним сей грозный судия
Готовит честь, другим позор, тревоги,
Скрываяся как под травой змея.

Ваш разум ей не пресечет дороги:
Она провидит, правит, судит свет,
Как сферами другие правят боги.

В ее пременах перемежки нет;
Необходимость бег ей ускоряет,
За счастьем горе посылая вслед.

Её-то на кресте и распинает
Ваш смертный род, безумьем одержим,
И в слепоте благую проклинает.

Она ж не внемлет жалобам людским:
Блаженная, как первые творенья,
Вращает в славе шаром роковым.

Теперь сойдем в круг бо́льшого мученья?
Хор звезд, всходивших в час, как мы пошли,
Склоняется: пойдем без замедленья».

Мы пересе́кли этот круг и шли
К другому брегу, где поток тлетворный
Бежал, кипя и роя грудь земли

Волною больше мутною, чем черной,
И по теченью мертвого ручья
С трудом мы вниз сошли дорогой горной.

В болото Стикс вливалася струя
Печальных вод, свергавшихся с стремнины
В зловредные и мрачные края.

И я, взглянув на грязные пучины,
Увидел в них несметные полки
Теней нагих и гневных от кручины.

Ногами, грудью, головой с тоски
Они дрались, не только что руками,
Зубами грызли плоть в куски, в куски.

И вождь: «Мой сын, стоишь ты пред тенями,
Которых гнев привел в такой раздор,
И верь ты мне, что даже под волнами

Вздыхает их неистовый собор
И пузыри вздувает в сей трясине,
Как зришь везде, куда направишь взор.

Прислушайся, как во́пият в адской тине:
«Мы были злы в веселой жизни той,
Тая в себе дым медленный, и ныне

Томимся здесь под тиною густой!» —
Так в их гортанях клокотали клики,
Захлебываясь черною водой.

Меж озером и брегом круг великий
Мы описали, с горестью сердец
Смотря на грешных, издававших крики,

Пока достигли башни наконец.

« Часть 1 «Ад». Песнь 6

Часть 1 «Ад». Песнь 8 »