Алёша Попович, Илья Муромец и Добрыня Никитич (пер. Нечаева)

Гостит Алеша у родителя, у соборного попа Левонтия ростовского. В ту пору слава-молва катится, как река в половодье разливается. Знают в Киеве и в Чернигове, слух идет в Литве, говорят в Орде, будто в трубу трубят в Новегороде, как Алеша Попович-млад побил-повоевал басурманскую рать-силу несметную да избавил от беды-невзгоды стольный Киев-град, расчистил дорогу прямоезжую.

Залетела слава на заставу богатырскую. Прослышал о том и старый казак Илья Муромец и промолвил так:

— Видно сокола по полету, а добра молодца видно по поездке. Народился у нас нынче Алеша Попович-млад, и не переведутся богатыри на Руси век по веку!

Тут садился Илья на добра коня, на своего бурушку косматого, и поехал дорогой прямоезжей в стольный Киев-град.

На княжеском дворе слезал богатырь с коня, сам входил в палаты белокаменные. Тут поклоны вел по-ученому: на все четыре стороны в пояс кланялся, а князю с княгиней во особицу:

— Уж ты здравствуешь, князь Владимир, на многие лета со своей княгиней со Апраксией! Поздравляю с великой победою. Хоть не случилось в ту пору богатырей в Киеве, а басурманскую рать- силу несметную одолели, повоевали, из беды- невзгоды стольный град вызволили, проторили дорогу к Киеву да очистили Русь от недругов. А в том вся заслуга Алеши Поповича — он годами молод, да смелостью и ухваткой взял, а ты, князь Владимир, не приметил, не воздал ему почести, не позвал в свои палаты княженецкие и тем обидел не одного Алешу Поповича, а и всех русских богатырей. Ты послушай меня, старого: заведи застолье — почестей пир на всех славных могучих русских богатырей, позови на пир молодого Алешу Поповича да при всех нас воздай добру молодцу почести за заслуги перед Киевом, чтобы он на тебя не в обиде был да и впредь бы нес службу ратную.

Отвечает князь Владимир Красно Солнышко:

— Я и пир заведу, и Алешу на пир позову, да и честь ему воздам. Вот кого будет в послах послать, его на пир позвать? Разве что послать нам Добрыню Никитича. Он в послах бывал и посольскую службу справлял, многоучен да обходительный, знает, как себя держать, знает, что да как сказать.

Приезжал Добрыня в Ростов-город. Он Алеше Поповичу низко кланялся, сам говорил таковы слова:

— Поедем-ка, удалый добрый молодец, в стольный Киев-град ко ласкову князю Владимиру хлеба-соли есть, пива с медом пить, там князь тебя пожалует.

Отвечает Алеша Попович-млад:

— Был я недавно в Киеве, меня в гости не позвали, не употчевали, и еще раз ехать мне туда незачем.

Низко кланялся Добрыня во второй раз:

— Не держи в себе обиды-червоточины, а садись на коня да поедем на почестей пир, там воздаст тебе князь Владимир почести, наградит дорогими подарками. Еще кланялись тебе да звали на пир славные русские богатыри: первым звал тебя старый казак Илья Муромец да звал и Василий Казимирович, звал Дунай Иванович, звал Потанюшка Хроменький, и я, Добрыня, честь по чести зову. Не гневайся на князя на Владимира, а поедем на веселую беседу, на почестей пир.

— Коли бы князь Владимир позвал, я бы с места не встал да не поехал бы, а как сам Илья Муромец да славные могучие богатыри зовут, то честь для меня, — промолвил Алеша Попович- млад да садился на добра коня со своей дружинушкой хороброю, поехали они в стольный Киев-град. Заезжали не дорогой, не воротами, а скакали через стены городовые к тому ли ко двору княженецкому. Посреди двора соскакивали с ретивых коней.

Старый казак Илья Муромец со князем Владимиром да с княгиней Апраксией выходили на красное крыльцо, с честью да с почетом гостя встретили, вели под руки в палату столовую, на большое место, в красный угол посадили Алешу Поповича, рядом с Ильей Муромцем да Добрыней Никитичем.

А Владимир-князь по столовой по палате похаживает да приказывает:

— Отроки, слуги верные, наливайте чару зелена вина да разбавьте медами стоялыми, не малую чару — полтора ведра, поднесите чару Алеше Поповичу, другу чару поднесите Илье Муромцу, а третью чару подавайте Добрынюшке Никитичу.

Подымались богатыри на резвы ноги, выпивали чары за единый дух да меж собой побратались: старшим братом назвали Илью Муромца, средним — Добрыню Никитича, а младшим братом нарекли Алешу Поповича.

Они три раза обнималися да три раза поцеловалися.

Тут князь Владимир да княгиня Апраксия принялись Алешеньку чествовать, жаловать: отписали, пожаловали город с пригородками, наградили большим селом с приселками... «Золоту казну держи по надобью, мы даем тебе одежу драгоценную!»

Подымался, вставал млад Алеша на ноги да

— Не один я воевал басурманскую рать-силу несметную. Со мной бились-ратились дружинники. Вот их награждайте да и жалуйте, а мне не надо города с пригородками, мне не надо большого села с приселками и не надобно одежи драгоценной. За хлеб-соль да за почести благодарствую. А ты позволь-ка, князь Владимир стольно-киевский, мне с крестовыми братьями Ильей Муромцем да Добрыней Никитичем безданно-беспошлинно погулять-повеселиться в Киеве, чтобы звон- трезвон было слышно в Ростове да в Чернигове, а потом мы поедем на заставе богатырской стоять, станем землю Русскую от недругов оборонять!

Тут Алешенька прихлопнул рукой да притопнул ногой: «Эхма! Не тужи, кума!»

Тут славные могучие богатыри Алешу Поповича славили, и на том пир-столованье окончилося.

Былина «Алёша Попович, Илья Муромец и Добрыня Никитич» в пересказе А. Н. Нечаева.