Глава IV. Твидлдум и Твидлди

---

Они стояли под деревом рядышком, обнявшись, и Алиса сразу же поняла, который из них был Твидлдум и который Твидлди¹, потому что у одного на воротнике вышито было: «ДУМ», а у другого: «ДИ».

«Наверно „ТВИДЛ“ вышито у каждого из них на задней стороне воротника» — подумала Алиса.

Они стояли так тихо, как неживые. Алиса хотела обойти кругом, чтобы посмотреть, действительно ли на воротниках у них сзади вышито «ТВИДЛ», но ее остановили слова, которые произнес человечек с «ДУМ» на обшлаге:

— Если ты думаешь, что мы восковые, — сказал он, — так ты заплати сначала. Знаешь, за посмотр платят. Восковые фигуры не для того делаются, чтобы на них даром глазеть. Ни в каком случае!

— Наоборот, — прибавил человечек с «ДИ» на обшлаге, — если ты думаешь, что мы живые, так ты должна заговорить с нами.

— Я очень виновата, — могла только выговорить Алиса. Потому что слова старинной песенки зазвучали в ее голове, как тиканье часов. Она еле удержалась, чтобы не произнести их вслух:

Раз Твидлдум и Твидлди Затеяли сражаться. За то, что будто Твидлди Сломал гремушку братца. Откуда ворон ни возьмись, Большой, чернее вару: Бойцы от страха затряслись И вмиг забыли свару!

— Я знаю, что ты думаешь, — сказал Твидлдум. — Но это не так. Ни в каком случае!

— Наоборот, — продолжал Твидлдум, — если бы это было так, это могло бы быть: а если бы это могло бы быть, оно так и было бы. Но так как это не так, то этого и нет. Простая логика.

— Я думала, — очень вежливым тоном сказала Алиса, — как мне лучше выбраться из этого леса: становится так темно. Может быть, вы мне укажете дорогу? Пожалуйста.

Но толстячки только посмотрели друг на друга и ухмыльнулись.

Они были так похожи на пару больших школьников, что Алиса не могла удержаться. Она показала пальцем на Твидлдума и сказала: «Первый ученик».

— Ни в каком случае! — отрывисто выкрикнул Твидлдум и закрыл рот, словно захлопнул его.

— Второй ученик, — сказала Алиса, переходя к Твидлди. Хотя она отлично знала, что он закричит только: «Наоборот». Так он и сделал.

— Ты начала неправильное самого начала, — закричал Твидлдум. — Первым делом, когда приходишь с визитом, надо сказать: «Как поживаете?» и поздороваться.

И оба брата сначала поцеловались, а потом протянули Алисе свои свободные руки.

Алиса недоумевала, с кем ей поздороваться за руку сначала. Но обиделся бы другой. И, чтобы выйти из затруднения, она одновременно протянула им обе свои руки. И тотчас же они все втроем затанцевали в хороводе. Это казалось совершенно естественным, и Алиса даже не удивилась, когда услышала музыку. Музыка, повидимому, раздавалась с дерева, под которым они танцевали, и ее производили, очевидно, ветки, которые терлись друг об дружку, как смычки об струны.

Кавалеры Алисы были очень толстые, и они скоро запыхались.

— Четыре тура совершенно достаточно, — сказал, с трудом переводя дыхание, Твидлдум. И они перестали танцевать так же вдруг, как начали. Музыка тоже сразу остановилась.

Потом они отпустили руки Алисы и с минуту молча смотрели на нее. Вышла довольно неловкая заминка, но Алиса совершенно не знала, как завязать разговор с господами, с которыми она только что кружилась в танце.

«Кажется, уж не придется спрашивать их: “Как поживаете?” — подумала Алиса. — Мы уже познакомились».

— Я надеюсь, вы не очень устали? — сказала она, наконец.

— Ни в каком случае. Спасибо, что спросила, — сказал Твидлдум.

— Очень любезно, — прибавил Твидлди. — Ты любишь стихи?

— Д-д-а… отчего же… некоторые, — нерешительно ответила Алиса. — Может быть, вы мне укажете дорогу, как мне выбраться из этого леса?

— Что бы мне прочитать ей? — сказал Твидлди, посмотрев на Твидлдума большими серьезными глазами. Он не обратил на вопрос Алисы никакого внимания.

— «Тюлень и Плотник», самое длинное, — ответил Твидлдум, и нежно обнял брата.

Твидлди тотчас же начал:

Сияло солнце и небесах…

Алиса осмелилась порвать его.

— Если оно очень длинное, — сказала она со всей вежливостью, на которую была только способна, — может быть, вы сначала укажете мне дорогу.

Твидлди мягко улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце и небесах И весело светило. Изо всех сил свой мягкий блеск На полни наводило: И странность заключалась и том, Что это ночью было. Надувшись, на него луна С досадою глядела, Решив, что солнце но ночам Могло б ложиться смело. «Вот наглость, — думала она: — Так портить мне все дело». Был сух на берегу песок. Мокра вода морская… Не видно было обликов На синеве без края. Не видно также было птиц: Их улетела стая. Гуляли Плотник и Тюлень По бережку согласно. Над тем, что много так песку, Рыдая громогласно. «Когда бы весь песок убрать… Вот было бы прекрасно!» «Что, если б семь служанок здесь Семь метел в руки взяли — Спросил Тюлень, — «Они б песок В полгода бы убрали?» Но Плотник проронил слезу И отвечал: «Едва ли!..» «Ах, устрицы!.. Пойдем пройтись», — Сказал Тюлень с мольбою: «Пойдем гулять и поболтать, Внимая волн прибою, Мы можем четырех из вас За ручки взять с собою». Из Устриц старшая тогда Безмолвно лишь взглянула. Из Устриц старшая тогда Тюленю подмигнула: Мол, — не покину мель свою!… И головой качнула. Но уж четыре молодых Спешили по дорожке. Помывшись, платьица встряхнув И вычистив сапожки (Тут странность заключалась в том. Что где ж у Устриц ножки.). Еще четыре, и еще Четыре показались: Еще, спеша, едва дыша, Из моря появлялись. Скакали через гребни ноли И за берег цеплялись, Тюлень и Плотник шли вперед Пожалуй, больше мили. Потом уселись на камнях И отдохнуть решили. А крошки Устрицы на них Глазенки устремили. И очень смирно стали ждать, Уставившись рядками. Тюлень сказал: «Пришла пора Потолковать нам с вами. Мы всем займемся: сургучем. Судами, башмаками… О кочанах, о королях Мы с вами поболтаем, И отчего валы кипят, Как будто чайник с чаем. И есть ли крылья у свиней? Мы это все узнаем». Но устрицы повременить Просили с разговором: «Нас, Устриц жирненьких, взяла Одышка в беге скором», И за согласье обождать — благодарили хором. «Нам нужен хлеб, — сказал Тюлень: Он — трапезы основа! Но уксус с перцем — тоже здесь Полезны, нет и слова. Итак… Закусывать начнем. Когда у вас готово?» «Не нами ж? — Устриц ужас взял, Они позеленели… — Ужель любезность вся вела К такой зловещей цели?..» «Как ночь ясна!… — сказал Тюлень, — На вид вы б поглядели». «Вы так любезны, что пришли… Нам с вами так отрадно...» «Отрежь-ка мне еще ломоть, — Тут буркнул Плотник жадно, — Оглох ты, что ли, братец мой? Мне на тебя досадно.» Тюлень сказал: «Такой обман… Мне перед ними стыдно… Еще заставить их бежать Так далеко!… Обидно». А Плотник только проворчал: «Тут масла и не видно». Тюлень сказал: «Как я скорблю, Как плачу я над вами!»… И самых крупных выбрал он С горючими слезами, Все время носовой платок Держа перед глазами. «Я надеюсь, — Плотник тут спросил, — Что вы прошлись приятно?… Быть может вам уже пора Идти домой обратно?»… Но так как съели всех — никто Не отвечал, понятно.

— Мне больше нравится Тюлень, — сказала Алиса, — потому что ему все-таки было немножко жалко бедных устриц.

— Однако он съел их больше, чем Плотник, — сказал Твидлди. — Понимаешь, Тюлень держал перед собой остаток, чтобы Плотник не мог сосчитать, сколько он съел их. Наоборот.

— Это очень гадко, — сказала Алиса с возмущением. — Тогда мне больше нравится Плотник… если он не съел столько же устриц, сколько Тюлень.

— Но он съел столько устриц, сколько ему удалось, — сказал Твидлдум. — Это было запутанное дело.

Подумав, Алиса начала:

— Ну, тогда они оба очень гадкие…

Она остановилась, несколько встревоженная. Из леса, совсем на близком расстоянии, донесся какой-то шум — вроде как бы пыхтел паровоз. А может быть, это был какой-нибудь дикий зверь.

— У вас здесь не водится львы или тигры? — робко спросила она.

— Это Черный Король храпит, — сказал Твидлди.

— Хочешь посмотреть на него? Пойдем! — воскликнули оба брата. И каждый из них взял Алису за руку и они новели ее к тому месту, где спал Король.

— Правда, это милое зрелище? — сказал Твидлдум.

По чести, Алиса не могла сказать, чтобы это было мило. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой. Он лежал лад деревом, опираясь на него спиной и перегнувши голову, и храпел во все носовые завертки.

— Он этак голову себе с плеч отхрапит, — заметил Твидлдум.

— Я боюсь, как бы он не простудился па сырой траве, — сказала Алиса. Она была заботливая маленькая девочка.

— Он видит сон, — сказал Твидлди. — Как ты думаешь, что ему сейчас снится?

— Кто же может угадать? — ответила Алиса.

— Ты ему снишься, — воскликнул Твидлди и с торжеством захлопал в ладоши. — А если бы ты перестала ему сниться, как ты думаешь, где бы ты очутилась теперь?

— Там же, где я сейчас, конечно, — сказала Алиса,

— Ничего подобного, — презрительно ответил Твидлди. — Ты не была бы нигде. Потому что ты только штука, которая снится ему во сне.

— Если бы Черный Король проснулся, — прибавил Твидлдум, — ты бы — фить! — исчезла, как свечка, которую задули.

— Неправда! — с негодованием воскликнула Алиса. — И если я только штука, которая снится ему во сне, так что вы такое? Хотела бы я знать!

— То же самое, — сказал Твидлдум.

— То же, то же самое! — закричал Твидлди.

Он выкрикнул это так громко, что Алиса невольно сказала:

— Шш!

— Ты боишься, чтобы он не проснулся, — сказал Твидлдум, — потому что ты только штука, которая снится ему. Ты отлично знаешь, что ты в действительности не существуешь.

— Нет, существую, — сказала Алиса, и заплакала.

— От того, что ты будешь плакать, ты вовсе не станешь действительнее, — заметил Твидлди. — Тут ничего вовсе плакать.

— Если б я не существовала, — сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы (уж очень все это было курьезно), — я не могла бы плакать.

— Что ж, ты думаешь, это у тебя настоящие слезы? — презрительно перебил ее Твидлдум.

— Они говорят чепуху, — сказала себе Алиса, — и глупо плакать из-за этого. — Она утерла глаза и стала опять веселой. — Во всяком случае, мне очень бы хотелось поскорее выбраться из леса. Уж очень темно становится. Как вы думаете, не будет дождя?

Твидлдум раскрыл над собою и братом большой зонтик и заглянул под крышу зонтика.

— Нет, не думаю, сказал он. — Но крайней мере здесь, под зонтиком. Ни в каком случае.

— Но дождь-то ведь пойдет с неба, а не с зонтика.

— А пускай идет, если хочет, — сказал Твидлдум. — Мы ничего не имеем против. Наоборот.

«Эгоисты», — подумала Алиса. Она собралась уже сказать им: «Прощайте» и уйти, как вдруг Твидлдум выскочил из-под зонтика и взял ее за кисть руки.

— Ты видишь это? — сказал он голосом, звенящим от волнения. Глаза его вдруг расширились и стали совершенно желтыми. Он указал дрожащим пальцем на какой-то маленький белый предмет, лежавший под деревом.

— Это простая трещетка, — сказала Алиса, внимательно осмотрев маленький белый предмет. — Ты испугался, как будто это целая гремучая змея. Простая деревянная трещотка. Да к тому же еще и сломанная.

— Я знал, что она сломана! — закричал Твидлдум и начал топать ногами и рвать на себе волосы. — Конечно, испорчена. — Тут он бросил взгляд на Твидлди. Твидлди тотчас же сел на землю и постарался совсем спрятаться под зонтиком.

Алиса положила руку на плечо толстячка и сказала успокаивающим тоном:

— Стоит ли так огорчаться из-за старой трещотки?

— Да она не старая, — закричал Твидлдум, с еще большим бешенством. — Она новая. Говорю я тебе: новая! Я только вчера купил ее! Моя милая, новая трещотка!

И крик его перешел в визг.

Все это время Твидлди старался закрыть зонтик и самому спрятаться в нем. Но ему не удавалось. Наконец, он кое-как завернулся в зонтик. Снаружи торчала только его голова, и он ежесекундно открыли и закрывал свой рот и свои большие глаза.

«Совсем, как рыба», подумала Алиса.

— Надеюсь, ты согласен драться, — сказал Твидлдум более спокойным тоном.

— Надеюсь, — ответил тот угрюмо и выкарабкался из зонтика. Только надо, чтобы она помогла нам память доспехи.

Оба брата, взявшись за ручки, ушли в лес и вернулись через минуту каждый с целой охапкой — валиками, одеялами, половиками, скатертями, крышками от кастрюль и ведрами для угля.

— Я думаю, ты хороню умеешь прикалывать и завязывать? — спросил Твидлдум. — Так или иначе, все это должно быть надето.

Это было нелегкое дело. С большим трудом Алисе удалось наценить на толстячков и приладить на них все эти вещи. Прилаживая валик от кушетки вокруг шеи Твидлди, Алиса сказала:

— Это — чтобы вам не отрубили голову. А ты знаешь, ответил он совершенно серьезно, это одна из самых крупных неприятностей, которые только могут приключиться но время боя. Остаться без головы.

Алиса громко засмеялась. но во время сумела извратить этот смех свой во что-то вроде кашля. Чтобы толстячок не обиделся.

— Что, я очень бледный? — спросил Твидлдум. — Покрепче привяжи мне мой шлем (собственно говоря, это была скорее кастрюля).

— Ну… так… немножечко, — любезно ответила Алиса.

— Я вообще очень храбр, — продолжал он, понизив голос. — Но только у меня сегодня что-то голова болит.

— А у меня зубы, — воскликнул Твидлди, расслышав его слова. — Мне хуже, чем тебе.

— Так лучше нам сегодня не драться, — сказала Алиса. Она обрадовалась открывшейся возможности восстановить мир.

— Мы должны немножко подраться. — сказал Твидлдум. — Но я не настаиваю на долгом бое. Который час теперь?

Твидлди посмотрел на часы и сказал: — Половина пятого.

— Подеремся до шести, — сказал Твидлдум, — а потом пойдем обедать.

— Чудно, — сказал другой довольно печальным голосом. — А она пусть смотрит. Только пусть она не подходит близко. И обыкновенно, когда разойдусь, луплю кругом всех, кого только увижу.

— А я луплю всех, кто попадется, — закричал Твидлдум, — все равно, вижу или не вижу.

Алиса засмеялась:

— Так вы, наверно, колотите часто по деревьям, — сказала она.

Твидлдум оглянулся с довольной усмешкой.

— Да, — сказал он. — Не думаю, чтобы тут осталось кругом много стоячих деревьев, к тому времени, как мы кончим драться.

— И все это из-за трещотки, — сказала Алиса, все еще надеясь, что они устыдятся и не затеют драки из-за таких пустяков.

— И бы не придавал тому такого значения, — сказал Твидлдум, — если бы это не была совершенно новая трещетка.

«Хорошо было бы, если бы прилетела огромная ворона», — подумала Алиса.

— У нас только одни меч, ты знаешь, — обратился Твидлдум к своему брату. — Но ты можешь взять зонтик. Он той же острый. Только давай скорей начинать. Тут темно, как в подземелье.

— И даже глубже, — сказал Твидлди.

Темнело так быстро, что Алиса подумала, что надвигается гроза.

— Какая большая темная туча, — сказала она. — И как она быстро двигается! Что это? У нее как будто крылья?

— Это Ворона! — закричал Твидлдум в страшном испуге.

И оба брата повернулись и пустились бежать так, что только пятки засверкали.

Алиса отбежала немножко в лес и укрылась под большим деревом.

— Здесь Ворона меня никак не достанет, — подумала она. — Она слишком велика: ей не протиснуться между деревьями. Но лучше бы она не хлопала так своими крыльями. Она производит целый ураган в лесу. Вон чья-то шаль полетела, как бумажка.

---

¹ Твидлдум и Твидлди. — В переводе Н. Демуровой — Траляля и Труляля.

---

Глава 4. Твидлдум и Твидлди¹
«Алиса в Зазеркальи» Льюис Кэрролл

« Глава 3

Глава 5 »