Глава V. Гусеница и ее совет

---

Некоторое время Гусеница и Алиса молча разглядывали друг друга. Наконец, Гусеница вынула изо рта чубук и обратилась к Алисе вялым, сонным голосом.

— Кто ты такая? — спросила она.

Это едва ли было ободряющим началом разговора. Алиса не без робости ответила:

— Я… В настоящий момент я, сударыня, не вполне уверена в том, кто я такая. Я знаю, кем я была сегодня утром, когда встала, но, мне кажется, с тех пор я успела уже несколько раз перемениться,

— Что ты хочешь сказать этим? — строго сказала Гусеница. — Поясни твои слова.

— Мне очень трудно пояснить мои слова, сударыня, — сказала Алиса. — Потому что я не я, видите ли.

— Не вижу, — сказала Гусеница.

— Едва ли я сумею выразить это понятнее, — сказала Алиса очень вежливо, — потому что, прежде всего, я сама не могу в этом разобраться. Меняться в росте несколько раз в течение дня до такой степени выбивает из колеи…

— Нисколько, — сказала Гусеница.

— Ну, может быть, вы еще не пришли к такому выводу, — сказала Алиса. — Но когда вам придется обратиться в куколку — рано или поздно это случится, знаете, — а потом в бабочку, вам это покажется несколько странным, не правда ли?

— Не правда, — сказала Гусеница,

— Ну, может быть, вы иначе это чувствуете, — сказала Алиса. — Я знаю только, что мне это показалось бы странным.

— Тебе! — с презрением отозвалась Гусеница. — Кто такая ты?

Что снова привело их к началу разговора.

Алису стало не на шутку раздражать, что Гусеница отвечала каждый раз так односложно. Она выпрямилась и сказала так важно, как только могла:

— По-моему, вы должны сказать мне сначала, кто вы такая!

— Почему? — спросила Гусеница,

Это был еще один ставящий в тупик вопрос. И так как Алиса не могла найти уважительной причины, а Гусеница казалась в очень плохом настроении, она повернулась, чтобы уйти.

— Вернись! — позвала ее Гусеница. — Я должна сказать тебе важную вещь.

Алиса не заставила себя долго просить. Она повернулась и подошла к мухомору.

— Не выходи из себя! — сказала Гусеница.

— Это все? — спросила Алиса, пытаясь, насколько могла, подавить в себе гнев.

— Нет, — сказала Гусеница.

Алиса решила, что, так как ей делать нечего, она смело может подождать — может быть, рано или поздно, Гусеница скажет ей что-либо достойное внимания.

Последняя несколько минут пускала клубы дыма, не говоря ни слова. Наконец, она разжала лапки, вынула снова изо рта чубук и сказала:

— Так ты думаешь, что переменилась, да?

— Боюсь, что это так, сударыня, — сказала Алиса. — Я не помню того, что раньше помнила, и я не могу удержаться на одном росте десять минут подряд.

— Не помнишь чего? — сказала Гусеница.

— Например, я пыталась прочесть «Птичка божия не знает», но у меня получилось совсем, совсем наоборот, — ответила Алиса печальным голосом.

— Повтори: «Попрыгунья-стрекоза!» — сказала Гусеница.

Алиса сложила руки и начала:

Попрыгунья-Стрекоза Проработала все лето: Зной ли, дождик ли, гроза — Знай, тащи и то и это И копи к зиме запас, Не сомкнув ни разу глаз. Вот зима сменила лето. Льдом и снегом все одето. И, продрогнув до костей, К Стрекозе стучится сиро Лодырь, плут, шалун, проныра, Забияка Муравей.

— Неправильно! — перебила ее Гусеница.

— Как будто не совсем правильно, — сказала Алиса робко, — кое-какие слова переменились.

— Неправильно с начала до конца! — сказала Гусеница решительно, и несколько минут царило молчание.

Гусеница заговорила первой.

— Какой величины ты хотела бы быть? — спросила она.

— О, я не так уж разборчива на этот счет! — поспешно ответила Алиса. — Только не очень-то приятно так часто меняться, знаете!

— Не знаю, — сказала Гусеница.

Алиса промолчала. Ей еще ни разу в жизни не противоречили так много, и она чувствовала, что начинает выходить из себя.

— Теперешним твоим ростом ты довольна? — спросила Гусеница.

— Собственно, я хотела бы быть немного больше, сударыня, если вы ничего не имеете против, — сказала Алиса. — Полтора вершка — это такой жалкий рост.

— Это очень хороший рост! — сердито сказала Гусеница, выпрямляясь при этих словах в полную свою вышину (она была точка в точку полутора вершков росту!)

— Но я не привыкла к нему! — умоляюще сказала Алиса. И подумала при этом: — Я бы хотела чтобы все эти существа не были столь обидчивы.

— Со временем ты привыкнешь, — сказала Гусеница. И она снова взяла в рот чубук и начала курить.

На этот раз Алиса спокойно ждала, пока та заговорит снова. Спустя минуту-другую Гусеница вынула изо рта чубук, зевнула раза два и встряхнулась. Потом она спустилась с мухомора и поползла в траву, обронив на ходу:

— Одна сторона сделает тебя выше, другая сторона сделает тебя ниже.

— Одна сторона чего? Другая сторона чего? — подумала Алиса.

— Мухомора, — сказала Гусеница, как будто вопрос был задан вслух, и мгновенье спустя исчезла из виду.

С минуту Алиса в раздумьи осматривала гриб, пытаясь выяснить, где какая сторона мухомора. Но так как он был совершенно круглый, вопрос показался ей трудным до чрезвычайности. Как бы там ни было, она охватила его, наконец, обеими руками, растянув их по возможности шире, и отломила каждой рукой по куску.

— А теперь: который — какой? — подумала она, и откусила крошечный кусочек правого, чтобы испытать его действие.

В следующую же минуту она ощутила сильный удар по подбородку: он ударился об ногу.

Это было так неожиданно, что Алиса страшно испугалась.

Но она тут же сообразила, что нельзя терять времени, потому что через секунду от нее ничего не останется — и поспешила откусить от другого куска. Ее подбородок был так тесно прижат к ногам, что она едва-едва могла раскрыть рот. Наконец она ухитрилась кое-как это сделать и проглотила крохотную частицу левого куска.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Ух! Наконец, моя голова свободна! — сказала Алиса в восхищении. Но восхищение через минуту сменилось тревогой — потому что она нигде не могла найти своих плеч. Глядя вниз, она видела только шею огромнейшей длины, которая поднималась на манер столба из моря зеленой листвы.

— Что это там за зеленые штуки? — сказала Алиса. — И куда девались мои плечи? И, ах, бедные мои ручки, как могло случиться, что я вас не вижу?

Она двигала ими, пока говорила, но единственным результатом было только небольшое волнение в растилавшемея внизу зеленом море листвы.

Так как не было никакой возможности приблизить руки к лицу, Алиса попробовала приблизить лицо к рукам. Тут она с восторгом убедилась, что ее шея двигалась легко в любом направлении, наподобие змеи. Ей только что удалось искривить свою шею очень изящным зигзагом, и она уже готовилась нырнуть в листву, как резкое шипение заставило ее поспешно отшатнуться: большой Голубь налетел на нее и бил ей лицо крыльями.

— Змея! — визжал Голубь.

— Я не змея! — в негодовании возразила Алиса. — Оставьте меня в покое!

— А я говорю: змея! — повторил Голубь, но уже тише, и закончил плачущим голосом: — Я перепробовал все, но на них ничем не угодишь!

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — сказала Алиса.

— Я пробовал древесные корни, и я пробовал берега реки, и я пробовал изгороди, — продолжал Голубь, не обращая на нее внимания, — но эти змеи! От них нет спасения!

Алиса понимала все меньше и меньше, но полагала, что бесполезно говорить что-либо прежде, чем Голубь выскажется.

— Как будто мало беспокойства высиживать яйца! — сказал Голубь. — Я должен еще день и ночь сторожить их от змей. Да что говорить! Вот уже три недели, как я не сплю ни одной минутки.

— Мне очень жаль, что я причинила вам беспокойство, — сказала Алиса, начиная понимать, в чем дело.

— И вот, как только я выбираю самое высокое дерево в лесу, — продолжал Голубь, повышая голос до крика, — и вот, как только я начинаю чувствовать себя в безопасности, они считают нужным свалиться с неба. Фу! Змея!

— Но я не змея, говорю вам! — сказала Алиса. — Я… Я…

— Хорошо. Кто же ты такая? — сказал Голубь. — Я вижу, ты стараешься что-то придумать.

— Я… я маленькая девочка! — сказала Алиса, не без сомнения, впрочем, потому что вспомнила, скольким переменам подверглась она за день.

— Очень похоже, нечего сказать! — сказал Голубь тоном глубокого презрения. — Я видел немало маленьких девочек в свое время, но еще ни одной с такой шеей. Нет, нет! Ты — змея. Бесполезно отрицать это. Ты, вероятно, станешь теперь утверждать, что никогда не пробовала яиц?

— Я пробовала яйца, конечно, — сказала Алиса, бывшая очень правдивым ребенком, — но маленькие девочки тоже едят яйца, знаете.

— Не верю этому! — сказал Голубь. — А если это так, что ж, тогда маленькие девочки — только другая порода змей? Вот все, что я могу сказать.

Эта мысль была настолько нова для Алисы, что она молчала несколько минут, обдумывая ее. Это дало возможность Голубю добавить:

— Ты ищешь яйца, я прекрасно знаю это — и не все ли мне равно, маленькая ты девочка или змея!

— Это не все равно для меня! — сказала поспешно Алиса, — но дело в том, что я не ищу яиц. А если бы искала, то мне не нужно ваших. Я не люблю сырых яиц.

— Ну, в таком случае, убирайся вон! — грубо сказал Голубь, снова садясь в гнездо.

Алиса стала выбираться из цепкой листвы, но ее шея то и дело запутывалась в ветвях и каждые пять минут она вынуждена была останавливаться и распутывать ее. Немного спустя она вспомнила, что все еще держит в руках кусочки мухомора. Алиса с большой осторожностью стала исправлять свой рост, откусывая то от одного, то от другого куска, и делаясь то выше, то ниже, пока ей не удалось наконец добраться до своей обычной вышины.

Она уже так давно не была правильного роста, что первое время даже чувствовала некоторую неловкость. Но через несколько минут она снова привыкла к нему и пустилась по обыкновению сама с собой в разговоры.

— Ну, вот, половина моего плана исполнена. Как странны эти изменения! Я никогда не знаю, чем буду в следующую минуту. Однако я теперь опять настоящего роста. Остается только попасть в тот прекрасный сад. Но как это сделать, хотелось бы мне знать?

С этими словами она вышла внезапно на открытую поляну, на которой стоял небольшой домик, аршина полтора в вышину.

— Кто бы здесь ни жил, — подумала Алиса, — нельзя придти к ним, будучи такого роста. Я перепугала бы их всех до сумасшествия!

И вот она стала надкусывать понемногу от правого куска и лишь тогда осмелилась подойти к дому, когда стала вершков шести ростом.

---

Глава 5. Гусеница и ее совет
«Алиса в стране чудес» Льюис Кэрролл

« Глава 4

Глава 6 »