Глава двенадцатая

---

Одной из причин того, что Том начал забывать о своей тайне, было новое событие, которое овладело всеми его мыслями. Именно, Бэкки Тэтчер перестала ходить в школу. Том боролся с своей гордостью в течение нескольких дней и пробовал выбросить из своей головы мысли о ней, но — напрасно. Он сам не раз удивлялся, что во время своих ночных прогулок оказывался около дома ее отца. На душе у Тома было скверно: она была больна; что, если она умрет? Эта мысль приводила его в отчаяние. Его уже не занимали мечты о военных и разбойничьих подвигах. Он забросил все свои игрушки и ходил, не зная, куда деться от тоски.

Тетя Полли начала беспокоиться и попробовала лечить своего питомца. Она была из тех людей, которые верят в разные патентованные вновь изобретенные средства и испытывают все новейшие способы лечения. Едва только она узнавала о каком-нибудь новом лекарстве, она тотчас же искала случая испробовать его на ком-нибудь; лечить самое себя ей, к ее крайнему сожалению, никогда не приходилось, так как она пользовалась прекрасным здоровьем. Она выписывала всевозможные медицинские журналы и газеты и, по простоте душевной, верила всему, что ей приходилось прочитывать в них. Она верила, как в Евангелие, во все рассуждения: когда нужно ложиться спать, и когда — вставать, что нужно есть и что нужно пить, сколько нужно в день гулять и сколько работать, никогда не замечая того, что очень часто в одном номере журнала говорилось совершенно противоположное тому, что говорилось в другом. Она была так легковерна и доверчива, что, как ребенок, постоянно попадалась на удочку разным шарлатанам. Вооруженная всеми этими познаниями, она лечила прислугу и соседей, не отдавая себе отчета в том, приносит ли она своим лечением пользу или вред.

В то время было в моде водолечение; тетя Полли решила испробовать это средство на Томе. Каждый день на рассвете она будила его, брала его с собой в дровяной сарай и выливала на него несколько ведер холодной воды. Затем она терла его посиневшее от холода тело грубым полотенцем, завертывала несчастного страдальца в мокрую простыню и покрывала теплыми одеялами, чтобы он хорошенько вспотел.

Но несмотря на такое основательное лечение, Том с каждым днем становился задумчивее, бледнее и худее. Тогда тетя Полли начала применять горячие ванны, ножные ванны и души.

Но и это не помогало. Старушка решила соединить водолечение с диетой, испанскими мушками и различными внутренними лекарствами.

Том не противился всем этим пыткам; он стал равнодушен ко всему на свете. Последнее обстоятельство беспокоило тетю Полли больше всего. Было необходимо вернуть мальчику прежнюю бодрость и живость. Вскоре она вычитала в одном из журналов о каком-то чудесном эликсире, «разгоняющем тоску». Она немедленно выписала несколько дюжин бутылок этого снадобья, попробовала его на вкус и пришла в восторг: лекарство жгло язык, как огонь. Водолечение тотчас же было оставлено, и Тому пришлось выпить целую чайную ложку чудодейственного эликсира. Тетя Полли ожидала с тревогой, что из этого выйдет. Скоро ее опасения совершенно рассеялись; теперь она могла быть совершенно спокойна: апатия {Апатия — равнодушие ко всему окружающему, полное отсутствие всяких интересов.} Тома исчезла как бы по волшебству. Выпив лекарство, Том обнаружил такую живость и веселость, что лучшего нельзя было и желать.

Том сообразил, что ему пора изменить свое поведение. Все это могло быть очень интересным, но, в конце концов, начало надоедать. Поэтому он стал придумывать, как бы ему избавиться от лечения тети Полли, и решил притвориться, что новое лекарство ему очень нравится. Он стал так часто приставать к тетке, чтобы она дала ему эликсира, что надоел ей, и она отдала ему все бутылки, сказав, что он может сам принимать лекарство. Если бы лекарство взял Сид, то тетя Полли нисколько не тревожилась бы, но с Томом надо было держать ухо востро, и она тайком наблюдала за склянками. Лекарство действительно с каждым днем убывало, но тете Полли вовсе не приходило в голову, что Том лечил не себя, а щель пола в столовой.

Однажды, когда Том выливал в щель обычную порцию лекарства, к нему подошел, изгибая спину и сладко мурлыкая, рыжий кот тетушки и стал жадно поглядывать на чайную ложку с эликсиром.

— Нечего просить, Питер, того, чего тебе не надо, — сказал Том.

Но Питер не отходил и продолжал ласкаться.

— Смотри, Питер, тебе это не понравится.

Кот продолжал мурлыкать и поглядывать на ложку.

— Ну, ладно; если ты просишь, так я тебя заставлю выпить эту гадость. Пеняй сам на себя.

С этими словами, Томь раскрыл коту рот и влил в него всю ложку лекарства. Несчастный Питер подпрыгнул аршина на два от пола, замяукал не своим голосом и начал бегать, как сумасшедший, по комнате, натыкаясь на мебель и опрокидывая цветочные горшки и прочее. Затем он встал на задние лапы, откинул голову назад и начал отплясывать какой-то дикий танец, выражая этим, вероятно, свой восторг. Потом он опять заметался по комнате, опрокидывая все, что ему попадалось на пути. Тетя Полли вошла в комнату в ту самую минуту, когда ее любимец сделал последние два прыжка и с жалобным мяуканьем выпрыгнул в открытое окно, сбросив с подоконника последние горшки с цветами. Старушка стояла вне себя от изумления и в недоумении поглядывала поверх очков на опустошение, произведенное в комнате. Том лежал на полу и помирал со смеху.

— Том, что это сделалось с кошкой?

— Не знаю, — отвечал мальчик, захлебываясь от смеха.

— Я никогда не видела ничего подобного! Что это случилось с Питером?

— Да не знаю же, тетя. Кошки всегда так бесятся, когда им весело.

— Неужели? — В ее голосе слышалось что-то такое, что предвещало недоброе.

— Ну да, тетя... т. е. я думаю, что они всегда бесятся...

— Ты думаешь?

— Да-а, тетя.

Тетя Полли наклонилась, и Том увидел, что она заметила предательскую ложку, лежавшую под столом. Она подняла ложку и посмотрела на Тома. Том был смущен и потупил глаза. Тетя Полли взяла его за ухо и дала ему хороший подзатыльник.

— Сознавайся теперь, негодный мальчишка, за что ты мучил бедное животное?

— Я... мне стало его жалко: у Питера ведь нет тети.

— Нет тети? Так что ж из этого?

— Как что? Если бы у Питера была тетя, она давала бы ему пить всякую гадость, обжигала бы ему рот лекарствами и мучила бы его на все лады своим лечением.

Тетя Полли вдруг почувствовала угрызения совести. Все дело представилось ей в новом свете. То, что было жестоко по отношению к кошке, должно было быть жестоко и по отношению к мальчику. Ей стало жаль Тома. На ее глаза навернулись слезы, она положила руку на голову своего питомца и тихо сказала:

— Я хотела тебе только добра, Том. Ведь ты сам видишь, что лекарство тебе помогло.

Том взглянул ей прямо в глаза, и на его лице появилась лукавая улыбка. Но он тотчас же принял серьезный вид и ответил:

— Я знаю, что ты хочешь мне добра, тетя; но и я хотел добра Питеру. Лекарство тоже очень помогло ему; он никогда в жизни не бывал так весел...

— Ну, уходи, уходи, Том, пока я опять не рассердилась. Попробуй исправиться и стать примерным мальчиком. Лекарство ты можешь больше и не принимать.

Том пришел в школу до начала уроков. В течение последнего времени это случалось с ним каждый день. На этот раз, как и вообще за последнее время, он не отходил от ворот школьного двора и не обращал никакого внимания на игры товарищей. Когда его звали играть, он отговаривался тем, что болен, и, действительно, имел больной вид. Время от времени он поглядывал на дорогу, стараясь делать это как можно незаметнее. Вот вдали показался Джефф Тэтчер; лицо Тома просияло, но вскоре опять омрачилось. Когда Джефф подошел к воротам. Том зоговорил с ним, стараясь навести разговор на Бекки, но Джефф был очень недогадлив, и Тому ничего не удалось от него выведать.

Том продолжал смотреть на дорогу. Лицо его оживлялось каждый раз, когда он видел вдали какую-нибудь девочку, но тотчас же принимало разочарованный вид, когда он видел, что шла вовсе не та, которую он поджидал. Наконец, платьица перестали показываться на дороге, и Том впал в мрачное уныние. Он вошел в пустую еще школу (в ожидании учителя школьники продолжали играть на дворе) и сел на скамью. Вдруг он увидел, что в ворота вошла какая-то девочка. Сердце Тома сильно забилось, и он, как сумасшедший, бросился во двор. Там он начал неистовствовать, как краснокожий индеец, кричал, хохотал, гонялся за мальчиками, с опасностью для собственной жизни перепрыгивал через высокий забор, ходил на руках, одним словом, совершил бесчисленную массу геройских поступков, не выпуская при этом из глаз Бекки, чтобы видеть, какое впечатление производят на нее его ловкость и смелость. Но она делала вид, что ничего не замечает. Неужели она действительно не замечала его? Тогда он начал выкидывать свои шутки возле нее. Он прыгал кругом с диким криком, сорвал с одного мальчика шапку и забросил ее на крышу, бросился в толпу мальчиков, сбивая их с ног, и, наконец, упал около Бекки, едва не уронив и ее на землю. Бекки отвернулась, подняла кверху головку и пренебрежительно заметила:

— Гм! Есть мальчики, которые воображают, что они очень интересны!

Том покраснел до ушей. Он поднялся с земли и отошел в сторону, сконфуженный и смущенный.

---

Глава 12. «Приключения Тома Соейра» Марк Твен

« Глава 11

Глава 13 »